Город заката - Александр Иличевский

Мой прадед Иосиф Лазаревич Розенбаум родился в 1888 году в Баку. Как его семья оказалась на Апшероне — неизвестно. Известно, что жена Иосифа, Генриетта Эпштейн, родилась на Ставрополе, выросла в Таганроге и в 1914 году родила ему дочь Цецилию. Произошло это в Ленкорани — одном из южных городов Российской империи у самой границы с Персией.

Вместе с двумя братьями Иосиф Розенбаум открыл в Баку часовую и ювелирную мастерскую. Бизнес был успешен, пришла пора его расширять, и братья делегировали Иосифа в Ленкорань организовывать филиал.

Апшеронский полуостров находился вне черты оседлости, однако входил в зону экономического развития империи, и евреи на определенных условиях могли здесь селиться.

Думаю, прежде всего сыграло роль то, что это был край империи, очень отдаленный от центра. Формула для лучшего местожительства в империи — в провинции у моря — работала еще задолго до ее, формулы, появления. Вдобавок с конца XIX века на Апшероне имела место экстраординарная деловая активность, связанная с освоением первого в мире нефтяного клондайка. Лучшие инженеры и управленцы, новейшая техника и технологии — все самые последние достижения инженерной цивилизации стекались сюда со всей планеты и обеспечивали исходящий в мировую экономику поток нефти. Я своими глазами в середине восьмидесятых годов XX века видел на Апшероне клеймо «Nobel Brothers, 1894» — на прокатном стане, на который по валикам выскальзывали из горнила полуторатонные, раскаленные добела слитки, превращавшиеся в другом конце цеха в бесшовные трубы.

Чем сильней развивалась энергетика, тем больше требовалось нефти — вот почему Апшерон в начале XX века стал символом Нового времени не только в Российской империи, но и в Европе. Шведская, немецкая, польская, греческая, еврейская колонии составляли мощный приток населения Баку. Займы Ротшильдов и инженерный гений Нобелей при посредстве нефти вскормили этот город. Всего за три десятилетия уездный городок превратился в один из крупнейших городов империи. По темпам роста населения он превосходил даже Сан-Франциско времен «золотой лихорадки», которая началась почти тогда же, когда на Апшероне первая промышленная скважина дала нефть. Нефть и золото хлынули на поверхность в противоположных концах планеты. С этого момента архитекторы стали застраивать Баку чуть не с той же интенсивностью, с какой нефтяные поля Апшерона покрывались буровыми вышками. Нефтепромышленники требовали от мастеров соответствия европейским шедеврам модерна, ампира, новой готики и нового барокко. Воплощенные в белом камне, фрагменты Вены, Петербурга, Берлина, Стокгольма отныне стали населять порог Персии. К началу XX века Баку обретает славу «Парижа Востока».

Именно в это время Иосиф Розенбаум, часовых дел мастер и ювелир, женился на Генриетте Эпштейн и в 1914 году стал отцом маленькой Цецилии. Тогда же началась Первая мировая война, и скоро для прадеда возникла угроза попасть на кровавые поля Галиции.

Я теряюсь в догадках, почему прадед решил избежать мобилизации именно этим путем. Ведь двое его братьев так и остались в Баку и при этом не были призваны. Прадед выбрал путь бегства на Восток, прочь от войны. Путь его начинался в Персидском заливе и вел через Тихий океан. Прибытие на побережье предварялось путешествием через Иран, находившийся тогда под влиянием англичан.

Прабабка моя не согласилась ехать в Америку. Прадед не дал ей развода и отправился в Америку с надеждой, что она присоединится к нему, когда он обоснуется в Новом Свете. Его дружба с неким Джоном Уиллбруном, работником английского консульства в Тегеране, по словам прабабки, обеспечила ему надежного проводника при пересечении границы: оседлав осла, он перевалил через Талышские горы и оказался в Персии.

Всевышний располагает человеком лишь в той мере, в какой он, человек, способен это вынести; однако исход этого дела, как справедливо отметил философ Александр Пятигорский, не определен. Иосиф Розенбаум больше никогда не видел своих жену и дочку. Он прибыл на побережье Калифорнии в 1916 году, помыкался два года в Сиэтле с неполноценной визой и вынужден был отбыть в Японию, где нашел приют в немногочисленной еврейской общине и в течение двух лет ожидал вид на жительство в США (обычная в то время практика, см. хотя бы роман Шолом-Алейхема «Мальчик Мотл»).

Почему прадед выбрал именно Иокогаму — неизвестно. Прибывавшие через Атлантику ожидали визу на не столь отдаленных островах, например на Эллис-Айленде. В Йокогаме прадед жил на улице Ямашитачи. Забавно, что чуть не на той же улице в белоэмигрантском издательстве «Заря Востока» по 1920 год включительно выходил журнал «Жиды и революция» под редакцией Д.Уральца. Скорее всего, последнее обстоятельство связано с тем, что ранее именно Иокогаму посетил Колчак — после встречи в США с президентом Вильсоном; именно здесь адмирала застигла весть об Октябрьской революции, благодаря чему он попросился на службу к королеве Британии и готов был отправиться в Месопотамию «хотя бы и простым солдатом» (просьба его не была удовлетворена).

В 1920 году Иосиф Розенбаум на судне «Seyo Maru» прибыл в Сан-Франциско. Откуда я это знаю? Несколько лет назад я обнаружил замечательный сайт Ancestry.com, на котором за не слишком большую плату нашел данные о своем прадеде в реестрах переписи населения 1930 года и в скрупулезной базе данных иммиграционной службы США.

Вот какие сведения о прадеде сообщает «Список и декларация иностранных пассажиров судна „Seyo Maru“ дата прибытия в порт Сан-Франциско 23 июня 1920 года»:

Имя — Джозеф Розенбаум.

Возраст — 32 полных года.

Род занятий — Часовой мастер.

На каких языках изъясняется — Русский, еврейский; читает и пишет.

Гражданство — Россия.

Национальность — Еврей.

Последнее место жительства — Япония, Йокогама, Ямашитачи, 87, Приют еврейского общества помощи иммигрантам (Hebrew Sheltering House).

Куда направляется — Сиэтл, штат Вашингтон.

Есть ли билет до пункта конечного назначения — Нет.

Кто платил за проезд — Сам.

Есть ли с собой сумма больше 50 долларов, и если есть, то сколько? — 70 долларов.

Жил ли ранее в США, и если да, то где и в течение какого времени? — Да, Сиэтл, Вашингтон, 2 года.

Если собирается присоединиться к родственнику или другу, то следует указать имя и адрес этого родственника или друга — Мистер М. Нефт, друг (Mr. M. Neft, friend); 1004 Первое авеню, Сиэтл, Вашингтон.

Полигамен? — Нет.

Анархист? — Нет.

Цель прибытия в США — Жизнь.

Состояние здоровья — Хорошее.

Высота — 5 футов, 4 дюйма.

Цвет лица — Белый.

Цвет волос — Черный.

Цвет глаз — Карий.

Особые приметы — Нет.

Место рождения — Баку, Россия.

В том же 1920 году, когда прадед окончательно ступил на землю США с целью провести там жизнь, моя прабабка вышла замуж за комиссара 11-й Красной армии, освободившей Азербайджан от мусаватистов, англичан и белогвардейцев и едва было походом в Энзели не зажегшей в Персии цветок мировой революции.

Новый муж прабабки, Семен Кайдалов, был назначен членом отборочной комиссии по распределению военнопленных офицеров белого флота, задержанных в Баку. Генриетта работала в этой комиссии секретарем. Вскоре они вслед за Генштабом 11-й армии переехали во Владикавказ, и вот что было бы интересно рассказать. В 1980 году бабушка Циля мне рассказала, что по Владикавказу летом 1921 года ходил всех поразивший слух о жуткой истории, которая недавно приключилась в Москве: «Солидному мужчине предсказали, что ему отрежет голову женщина, и он попал под трамвай, которым управляла юная вагоновожатая». Я вообразил себе тогда Олоферна и Юдифь-комсомолку. В 1980 году ни я, ни моя бабушка еще не читали «Мастера и Маргариту». Спустя лет двадцать я узнал, что в 1921 году во Владикавказе жил и Булгаков. Семья моей бабушки с ним знакома не была, это точно. Возможно, прабабка посещала театр, где ставились его пьесы, и слух о молодом талантливом драматурге достигал ее сознания. Меня в этой истории занимает то, как строятся сюжетные ходы. Что появилось раньше: слух об этой Юдифи-комсомолке или выдумка Булгакова, пустившая по Владикавказу мифическое эхо?

Семейная легенда гласит, что прадед обрел в Америке богатство: апельсиновые рощи, ювелирные магазины и приморские виллы близ Лос-Анджелеса (Лос-Анжелоса — так произносила бабушка) — это самое малое, что воображение приписывало его владениям. Произошло ли это на самом деле, мне не известно. Прадед Иосиф в 1950-1960-х годах через «Инюрколлегию», до сих пор располагающуюся в здании Театра имени Ермоловой на Тверской, стремился разыскать свою первую жену и дочь. Но прабабка Генриетта всю жизнь страшно боялась наличия родственников за границей. Это чувство страха впитала и бабушка. Поэтому, когда отец ее умер, Цецилия без колебаний подписала отказ от наследства, который ей вместе с нотариусом доставили на дом Сальманы — потомки одного из братьев Иосифа Розенбаума.