Дагестанские святыни. Книга первая - Амри Шихсаидов

В своем религиозном мировоззрении Сайфулла-кади жестко отстаивал интересы суфийских традиций в Дагестане. В этом отношении интересно еще одно его письмо, адресованное Хасану ал-Кахи. Как-то Хасану ал-Кахи попали в руки стихи, приписываемые известному ученому и политическому деятелю Наджмуддину ал-Хуци (Гоцинскому), с критикой некоторых положений накшбандийского учения, содержащихся в книге Хасана ал-Кахи «Танбих ас-саликин». Хасан ал-Кахи в свою очередь обратился к Наджмуддину ал-Хуци с просьбой уточнить, действительно ли тому приписывают авторство этих стихов. Наджмуддин ал-Хуци уклончиво ответил, что не помнит, действительно ли он написал эти стихи. Тогда Хасан ал-Кахи обратился с тем же вопросом к Сайфулле-кади, на что тот ответил: «Поистине, эти стихи, несомненно, написаны им, не сомневайся в этом!» Тот факт, что Сайфулла-кади сразу определил авторство этих стихов, может говорить о том, что он был хорошо знаком с поэтическим творчеством Наджмуддина ал-Хуци, так что по стилю изложения сразу установил автора. Далее, опровергая мнение автора этих стихов, Сайфулла-кади добавляет: «Если он (Наджмуддин ал-Хуци) отрицает правомочность [в шариате] зикра сердцем (один из приемов накшбандийской ритуальной практики) и считает это новшеством (бид‘а) [в исламе], значит он считает новшеством слова великих накшбандийских шейхов имама Раббани, Халида Сулаймани и других. Тому, кто отрицает принципы накшбандийского тариката, самому вначале надо познать смысл накшбандийского учения… В каждом тарикате свои особенности. Одни совершают тихий зикр, как в накшбандийском тарикате, другие совершают громкий зикр, как в тарикатах тиджаниййа и кадириййа, третьи начинают с громкого зикра и завершают тихим, как в тарикатах шазилийа и маданиййа. Каждый из этих тарикатов имеет свою структуру и форму. А отрицать тихий зикр в накшбандийском тарикате является не чем иным, как невежеством. Приписывать накшбандийцам громкий зикр также является невежеством и одним из доказательств лжешейхства тех, кто так утверждает… И то, что говорит порицаемый а лим-еретик Наджмуддин ал-Хуци, не имеет никакого значения».

Сайфулла-кади являлся не только видным ученым и суфием, но и принимал активное участие в общественно-политической жизни Дагестана. Он был одним из учредителей Союза мусульман России (СМР). В 1905 г. Сайфулла-кади был избран в руководящие органы СМР. По возвращении из первой ссылки в 1909 г. его избрали кадием при Дагестанском народном суде в городе Темир-Хан-Шура. Мнение М.А. Абдуллаева о том, что Сайфулла-кади был муфтием Дагестана, не соответствует действительности, так как известно, что первым муфтием Дагестана был избран Наджмуддин Гоцинский на общекавказском съезде во Владикавказе в мае 1917 г. На должности кадия в Дагестанском народном суде Сайфулла-кади оставался до 1913 г., когда вторично был выслан из Дагестанской области, на этот раз в Казанскую губернию. Причиной его вторичной ссылки явилась поддержка Сайфуллой-кади антиписарского восстания, стихийного движения дагестанских мусульман против введения русского делопроизводства в сельских и народных судах области, действовавших по мусульманскому и обычному праву. Однако уже в 1915 г. он был оправдан и вернулся в Дагестан, о чем свидетельствует запись в журнале регистрации губернатора Дагестанской области за № 62 от 6 марта 1914 г.: «Господин губернатор Дагестана генерал-лейтенант Вольский объявил населению области, что он устанавливает после этого дня в сельских судах русских писарей для ведения всех дел, находящихся в судопроизводстве в сельских судах на русском языке, с назначением им жалования не менее 30 рублей и приказал вернуть Сайфуллу Башларова, находящегося в ссылке в России, на свою родину через год». Вернувшись на родину, Сайфулла-кади продолжал работать кадием до своей смерти в 1919 г. После Февральской революции 1917 г. Сайфулла-кади стал членом Российского Учредительного собрания, вошел в состав Дагестанского временного областного комитета.

Неплохие отношения у него сложились с большевиками и их дагестанскими сторонниками из числа либеральной мусульманской интеллигенции, такими как Махач Дахадаев, Джалалуддин Коркмасов, Уллубий Буйнакский, Саид Габиев, Алибек Тахо-Годи. После установления Советской власти в Дагестане в 1918 г. его назначили заведующим Отделом духовно-шариатских дел Дагестанского военно-революционного комитета. В то время он пользовался огромным авторитетом в Дагестане. Видные политические и религиозные деятели Дагестана при решении сложных политических и религиозных вопросов обращались к Сайфулле-кади. Имея хорошие отношения с лидерами большевиков, естественно, что он не поддержал Наджмуддина Гоцинского, стремившегося к борьбе против социалистов. Сайфулла-кади был в числе тех, кто возражал против объявления Наджмуддина Гоцинского имамом, объясняя, что это несовместимо и со сложившейся политической обстановкой на данном этапе, и с установлениями ислама. В этом отношении необходимо привести случай, происшедший во время андийских событий – на горском съезде в Анди в августе 1917 г. Эти сведения были любезно предоставлены С.Г. Башларовым со слов очевидца беседы между Сайфуллой-кади и Наджмуддином Гоцинским в Анди Камиля Шейхилова (ум. в 1961), уроженца сел. Читаб Чародинского района, сына полковника царской армии Шейхилава Камилова.

На следующий день после избрания Гоцинского имамом, когда все приглашенные прибыли в селение Анди, с имамом встретился Сайфулла-кади, между которыми произошла следующая беседа:

Наджмуддин Гоцинский: Зачем ты пришел – как посланник большевиков?

Сайфулла-кади: Я пришел не как посланник большевиков, а как твой кунак.

– И что ты хочешь мне предложить?

– Я не распределяю руководящие должности, не назначаю и не снимаю с них. Но если ты встанешь на сторону большевиков, то ты станешь вместо меня руководителем Отдела духовных дел. А я сам уеду в Ницовкру и займусь духовным воспитанием молодежи.

– Что касается меня, то мне не нужно ни власти, ни должности, ни богатства. Все что я делаю – я совершаю по воле народа. Если народ против, я не стану воевать с большевиками.

– Сил у большевиков, которым ты противостоишь, становится все больше и больше по всей России. Не то что в Дагестане, но и по всей России нет силы, которая может остановить большевиков. Тем более ты со своими кинжалами их не остановишь. Пойми, пока мы, духовенство, есть, большевики вынуждены будут считаться с нами. Приняв их сторону, мы тем самым сможем оставаться мусульманами и наставлять людей на путь истины, но если ты пойдешь против них, то они уничтожат весь цвет дагестанского народа. Останутся только женщины и дети, которым они будут диктовать свои условия. Твой путь ведет к погибели.

Сам ты, в конце концов, либо эмигрируешь в Турцию, либо будешь уничтожен большевиками.

Немного подумав, Наджмуддин Гоцинский покачал головой, огляделся вокруг и сказал, что все уже зашло слишком далеко, люди не поймут его поступка, и он не может настоящее повернуть вспять. Расставаясь, Наджмуддин Гоцинский спросил шейха, что же произойдет с самими большевиками впоследствии? Сайфулла-кади попросил принести ему два речных камня, на что в свите Гоцинского раздался смех: не побить ли хотят имама?

«Вот что будет с ними», – ответил шейх, взяв в обе руки по камню, потер их друг о друга, объяснив этим, что большевики вскоре начнут уничтожать сами себя. Как известно, впоследствии действительно начались репрессии, и на скамье подсудимых оказались многие из тех, кто утверждал советскую власть в Дагестане.

Зиярат Сайфуллы-кади Башларова

Смерть застала его в начале гражданской войны на Северном Кавказе. Скончался он в ночь на понедельник до утренней молитвы 1 сафара 1338 г.х. / 25 октября 1919 г. Его смерть так же была овеяна легендами. Как пишет Хасан ал-Кахи, в ночь смерти Сайфуллы-кади один из его мюридов видел сон, будто Сайфулла-кади скончался и на его погребальную молитвуявился сам Пророк Мухаммад вместе со своими сподвижниками. После этого явился ангел Джабраил вместе с другими ангелами и также совершил погребальную молитву.

Затем явился накшбандийский шейх Махмуд ал-Алма-ли с остальными умершими шейхами, и они совершили погребальную молитву над телом Сайфуллы-кади.

Сочинение Сайфуллы-кади Башларова «Канз ал-ма’ариф»

Интересные сведения, связанные с обстоятельством смерти Сайфуллы-кади, приводит его внук С. Г. Башларов. Когда в 1919 г. деникинские войска захватили Темир-Хан-Шуру, Сайфулла-кади лежал тяжело больной в своем доме. Поначалу деникинцы не беспокоили Сайфуллу-кади как духовного лидера мусульман. Однако в ночь перед смертью Сайфуллы-кади к ним в дом пришел один из офицеров деникинской армии и предупредил его жену, что кто-то донес им о тесном сотрудничестве Сайфуллы-кади с большевиками и утром должны прийти и арестовать его. Его жена Паханай позвала мюридов Сайфуллы-кади, которые решили вывезти его в Ницовкру Для этой цели они сколотили большой ящик, поместили в него Сайфуллу-кади, сверху накрыли соломой, запрягли двух самых тощих быков, чтобы их при выезде из Темир-Хан Шуры не отобрали деникинцы. При выезде из города их остановил деникинский караул, однако, видя, что ничего ценного их груз не представляет, отпустили их. В числе мюридов, вывозивших Сайфуллу-кади, был житель селения Верхнее Казанище Камарутдин и еще два мюрида Сайфуллы-кади. Доехав до селения Нижний Дженгутай, они открыли ящик, но обнаружили, что шейх уже умер. Тогда Камарутдин передал им завещание Сайфуллы-кади похоронить его на кладбище селения Верхнее Казанище и настоял на том, чтобы его похоронили именно там. После его смерти Паханай вывезла часть имущества и некоторое количество книг Сайфуллы-кади и вернулась в свое село Какашура, откуда она была родом. Остальная часть его имущества была разграблена деникинцами, а оставшиеся книги сожжены. Таким образом, Сайфулла-кади был похоронен на кладбище селения Верхнее Казанище (ныне Буйнакский район), где он провел последние годы своей жизни. Возле его могилы построили зиярат, который до сих пор посещают многочисленные мюриды шазилийского тариката. Кроме его могилы, на этом кладбище есть зияраты других шейхов дагестанской ветви шазилийа и накшбандийа – Мухаммада ‘Арифа ал-Кахи (Кахибского), сына Хасана ал-Кахи и Мухаммада ал-‘Асави (Ассабского).