Стефан в гостях у ведьмы (СИ) - Луковская Татьяна

Уж что — что, а благодаря крестному, пану Яромиру, историю Стефан знал на зубок. Деспот Игнац умер бездетным, успев на тот свет отправить несколько жен, которые так и не смогли родить ему законного наследника.

— У Игнаца не было, — самодовольно произнес Яков, — а у его брата Матея был сын Станислав Вепрь, а мать Станислава — родная сестра моего деда. И трон по праву принадлежит Вепрю.

— А у Вепря нет наследников, и он обещал передать власть тебе, — продолжил за Банькова Стефан. — Этим он тебя и подкупил, сыграв приемного отца и отправив на смерть.

— Почему это на смерть? — по-детски обиделся Яков.

— Потому что Ковальский — не тюфяк и не окорок, а хитрый лис, и прочел бы тебя как открытую книгу и все твои намерения. Так ли поступают с наследниками?

— Никто меня не вычислил, у меня было время присмотреться. Я уже начал подбирать возможные варианты, но эта гора Дроган, все время бродил за стариканом тенью. Я бы все равно подобрался, я упрямый, — Яков раздраженно хлопнул себя по колену. — У Ковальского я снова встретил Франтишека, — уже мягче проговорил Яков, — вспомнили детство в пансионе, сдружились. Он совсем не воин, все стишки читал, Ковальский хотел пристроить его секретарем, но Франтишек попросился к Яворам, меня тоже отправляли за Ладу. В мои планы это не входило, я задергался, но тут вновь явился Вепрь. Сказал, что я нужен ему в Яворонке, нужно поухлестывать за некой Маричкой, племянницей хранителя и распространять среди шляхтичей слух, что господарь подменный и все… Я все рассказал. Я не стану, пан Каменецкий, вам другом, — Яков надменно вздернул подбородок, — но и подлецом ради призрачной короны быть не хочу, то, что он сделал с беззащитным Франтишеком ужасно.

— Дело не в Франтишеке, ты, пан Баньков, просто не дурак, раскинул умишком и понял, что тебя используют, — Стефан льстил самолюбию шляхтича, понимая, что, если сейчас выставит Банькова лопухом (каковым бедняга и являлся), то приобретет мстительного упертого врага, а ему вполне хватает и женки. — Я думаю, ты это понял во время атаки призраков, так?

— Д-да, — согласился Баньков.

— Идите спать, — впервые назвал юнца на Вы Стефан. — И помните, никогда Игнацы не отдадут власть в чужие руки, слышите, никогда, люди для них лишь средство. Я предлагаю вам должность наместника на прииске, а Франтишека при вас оставлю секретарем. Мне нужен верный и ловкий человек, который сможет наладить здесь добычу и оградить государево добро от жадноватой родни пана Липника. Понимаете, о чем я?

— Д-да, — оживился юнец, — я смогу перевезти маму и сестер, — побормотал он.

— Сможете, подумайте — нужен ли вам призрачный журавль в небе, если я вам даю в руки надежную синицу. Ответите утром, оно, как известно, вечера мудренее.

Баньков в задумчивости побрел спать, а Стефан еще долго сидел у входа в казармы. «Эх, а где там моя синица, сумела ли схорониться от потомка Кровавого Игнаца? — Стефан посмотрел в открытую дверь на шумные потоки льющейся с крыши воды. — Проклятый род, никак не отстанет от моей многострадальной Родины». Тревога не отпускала, она нарастала новой пульсирующей волной.

Глава XXIV. Удар в спину

Дождь не прекратился и на утро, небо словно прохудилось, сбрасывая новые и новые ведра воды. Но Стефан не собирался ждать, он просто физически уже не мог усидеть на одном месте. К немалому удивлению родственников Адамуся, господарь оставил Банькова нести охрану прииска и распоряжаться добычей, выдав ему на скорую руку нацарапанный патент и накидав для Якова небольшой список работ. На большее не хватило времени, пусть что будет, прииск ведь можно отбить и еще раз, главное сейчас свернуть шею Вепрю.

Копыта увязали в размытой ливнем жиже, но всадники упрямо погоняли коней. Одежда насквозь вымокла, по спине гулял по-осеннему сырой ветер. Привалы делали, только чтобы отдохнули лошади. «Дороги никуда не годные. Надо бы расширить русло и наладить речной путь, — прицепилась навязчивая мысль, и тут же Стефан себя выругал: — У меня жена в опасности, враг дома, а я про лодки рассуждаю!»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда Стефан, наконец, увидел колокольни Яворонки, дождь прекратился, но над равниной повисла плотная серая пелена пасмурного утра. Сердце теснили недобрые предчувствия, которые Стефан умело отгонял, не забывая пришпоривать коня.

Сигнальные трубы разрезали сонную тишину, пред господарем послушно распахнулись городские ворота — все как обычно. Стефан по лицам караульных и случайных зевак на улице пытался определить, не случилось ли в граде чего дурного, но на него смотрела обыденность, монотонная и умиротворяющая.

Немного выдохнув, господарь направил коня к воротам замка. А вот здесь его сразу засыпали новостями. Молодые шляхтичи на перебой стали рассказывать, не дожидаясь вопросов:

— Франтишек из крепости бежал, а пан Невесский хотел его остановить. Пан Невесский ранен… тяжело ранен… да может помрет. И чего это Франтишек этакую глупость выкинул? Да он всегда со странностями был, видно ему стишки его на мозги давили.

От гвалта множества голосов у Стефана пошла голова кругом, с трудом он смог выделить главное — Вепрь сбежал, Невесский, вопреки приказу, на заставу не уехал, а пытался его остановить. А Маричка?!

— А моя жена? — медленно проговорил Стефан.

— Так господарыня же с вами на мельницы уехала, — удивленно уставились на него шляхтичи.

«Может Маричка так и просидела в тайнике, как было ей велено?» Сердце зачастило, в горле пересохло.

— Что-то я с дороги устал, пойду я… отдохну, — поспешил Стефан отвязаться от говорливых панов.

— А где же Яков? — полетело ему вслед.

— Яков — мой наместник на севере, вам здравия желает, — счел нужным пояснить Стефан.

Оказавшись в мрачном коридоре замка, господарь бросился к потайной двери чулана, но его перехватил Адамусь. Старик, радостно всплеснув руками, поспешил к зятю, пришлось притормозить, улыбка старика обнадеживала.

— Уже слыхал, что у нас тут произошло? Ой, такое неладное, если бы не пан Невесский, страшно и подумать, что могло случиться, — зачастил старик.

— А что могло случиться? — напряженно всмотрелся в морщинистое лицо Стефан.

— Ну, как же, где бы мы жену твою потом на болотах искали?

— Маричку? — опавшим голосом переспросил Стефан.

— Так ты не знаешь еще? — на лице старика отразилось детское предвкушение удовольствия, что именно он поделится главной новостью. — Этот чахоточный Франтишек от любви к господарыне так ополоумел, что попытался выкрасть Маричку. Да-да, кто бы мог подумать на этого доходягу! Схватил ее за руку, нож к горлу приставил и потащил в подземелье, и, как назло, никого рядом в эту минуту не было, а моя голубка побоялась даже крикнуть. Они уже вышли к лесу, когда доблестный пан Невесский догнал их и отбил Марию… Правда сам был ранен, теперь моя голубка его лечит. Вот, — ожидая реакции, вопросительно уставился на Стефана старик.

— Она не пострадала?! — почти прокричал Стефан, бледнея.

— Нет, все в порядке, испугалась только очень, странноватая какая-то ходит. Ну да пройдет, не обращай внимание…

Стефан не дослушал и бросился к тайнику, винтовая лестница показалась бесконечной, дверь с каким-то особенно протяжным стоном распахнулась. Маричка сидела за пяльцами, в ее проворных руках бегала серебряная игла. Весь облик жены был таким домашним и безмятежным, что волнение немного отпустило. Стефан стоял и не знал, что сказать: «Вот и я», «Я вернулся», «Здравствуй»? А Маричка, оторвавшись от вышивания, смотрела на него синими очами и ждала. Не так он представлял их встречу, виделось, что она вскочит с места, взвизгнет от радости, бросится ему на шею, зацелует. А она сидит прекрасной статуей и только смотрит. Может обиделась, что бросил одну, не смог защитить и чужие, а не его, руки отбили ее у Вепря?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты испугалась? Он тебя обидел? — виновато проговорил Стефан, делая к ней несмелый шаг.

— Нет, все хорошо, — с каким-то вызовом проговорила Маричка.