Виза в пучину - Марат Каландаров

Он скользил вместе со своей тележкой. Что-то громоздкое задело его голову. В глазах замельтешили различные фигуры. Краски вспыхивали радужными пятнами, набегали друг на друга и распадались салютом цветистых искр…

Он приходит в себя и слышит, как вопли на разных языках и наречиях сплетаются в единый предсмертный хор.

Факт и комментарий.

Я несколько раз приезжал в Таллин, чтобы встретиться с эстонским президентом Леннартом Мери, но визиты мои заканчивались безрезультатно. И только позже, когда он уже не возглавлял правительство, мне повезло. Он согласился ответить на пару вопросов лишь только потому, что наши пути на литературном поприще пересеклись. В советские времена репортерские тропы привели меня в Эстонию, где я собирал материал о ракетах «Фау». Там и случилась наша встреча в Доме писателей, о чем я сейчас напомнил экс-президенту. Сообщил и о том, что собираюсь написать книгу о пароме «Эстония».

Говорить на эту тему ему не хотелось, ибо это его незаживающая рана. Именно он, Леннарт Мери, возглавлял страну в день великой скорби. Он нес моральную ответственность за все, что тогда происходило в Эстонии.

— Изучая документы, связанные с расследованием катастрофы парома «Эстония», я нашел запись тогдашнего министра транспорта Анди Мейстера, где он пишет: «Я получил информацию от министра внутренних дел Хейки Арике. Он позвонил мне в час тридцать ночи и сообщил, что «Эстония» легла на правый борт. Скорее всего, пояснил Арике, на судне был взрыв. Он узнал об этом из первых рук». В связи с этим у меня возникает вопрос: почему главный полицейский страны получил сигнал из тонущего парома первым? И от кого? Ведь по роду деятельности руководство корабля должно было доложить о проблемах своему министру, то есть Анди Мейстару?

— Эта информация всплывала в наших правительственных кругах, но комиссия, занимавшаяся расследованием причин катастрофы, не придала этому факту особое значение.

— Создается впечатление, — не унимался я, — что главный полицейский Эстонии внимательно следил за рейсом, или некий груз сопровождал его человек?

— Почему бы вам не задать этот вопрос самому Арике?

— Физически это невозможно, — признался я. — Господин Арике нашего брата журналиста терпеть не может, и, как цепная собака, набрасывается на каждого, кто пытается взять у него интервью. Недавно он самым грубым образом «облаял» коллегу из Германии и ее переводчика.

— Хейки Арикае — человек своеобразный…

— Мне кажется, — усомнился я, — не своеобразие, а страх разоблачения вызывает у экс-министра поток грубости…

— Мне не хочется комментировать ваши слова.

— Свидетели утверждают, что тогдашний министр МВД имел особые виды на «Эстонию». Ведь именно он использовал все свое влияние, чтобы в 1993 году подписать разрешение на вывоз оружия и его поставку в третьи страны. Не секрет, что оружие обходными путями доставлялось в Чечню. Все это шло через компанию «Эстлайн» и на гражданском судне. Правительство Эстонии на это закрывало глаза. Если при погрузке военного товара возникали конфликтные ситуации, господин Арике самолично появлялся в порту, чтобы оказать давление на строптивых представителей таможенной службы, которые, возмущенные беспардонностью министра, даже в суд на него подали. Но, увы, судебное дело замяли…

— В те годы были проблемы с судопроизводством. Не хватало квалифицированных кадров.

— А главное — никто из чиновников ни за что не отвечал. Эйфория свободы и независимости диктует свои законы и устанавливает свои правила, вопреки общепринятым человеческим нормам цивилизованных стран.

— У молодого независимого государства были промашки, и этого никто не отрицает.

Факт и комментарий.

Москва. Мы сидим в тенистой аллее Чистых прудов и вспоминаем девяностые годы. Мой собеседник — офицер Российской армии.

— В информационном листе «Доверительные сообщения» № 3394 от 20.02.2001 года я прочитал о том, что у эстонских служб безопасности имеются результаты опроса российских военных. Среди опрошенных были и вы?

— Да, представители эстонских спецслужб беседовали с нами. Их интересовали сведения, вызывающие серьезные опасения относительно груза, ушедшего вместе с паромом «Эстония» на дно.

— Какого груза?

— Они предполагали, что на пароме, наряду с частями ракет, могли быть изделия из урана, плутония и кобальта. Отправителями этого опасного груза, как мне известно из компетентных источников, могли быть различные ведомства России, а также отдельные лица этих ведомств, действовавших на собственный страх и риск.

— В какие страны шли эти грузы и по каким адресам?

— Никаких данных об адресатах грузов у эстонских спецслужб, как они утверждают, нет.

— В связи с этим особое беспокойство вызывает предполагаемая впервые в истории мореплавания идея захоронения останков погибших под бетонной оболочкой.

— Вы имеете в виду так называемый план Иохана Фран-сона?

— А что это за личность?

— При расследовании гибели «Эстония» в шведской морской администрации появился малоизвестный юрист по фамилии Франсон, который разразился идеями. Это он предложил программу по герметичному укрытию корпуса парома — построить бетонную конструкцию, которая в будущем полностью исключала бы проникновения кого-либо внутрь парома в целях проведения поисков и расследований. Он даже подсчитал, в какую сумму обойдется шведскому налогоплательщику эта подводная операция. В действительности же преследовалась вовсе не задача сохранения останков пассажиров, а другая цель — недопущения в Балтийском море радиоактивного заражения. На борту затонувшего судна вполне могут быть радиоактивные вещества.

— Не их ли долго и тщательно искали военные?

— Вполне может быть.

— В случае недостаточной защиты уже в скором времени можно ожидать рассеяния радиоактивных материалов в водах Балтики?

— Именно этого опасается шведское правительство.

— Мне остается добавить, что этого опасается весь балтийский регион…

Факт и комментарий.

Шведский журналист Свен Анер много лет занимался расследованием гибели парома. Это очень смелый и честный репортер, который умеет распутывать сложную преступную паутину.

— Вам удалось установить, что военные грузы, контрабандным путем доставленные на пароме «Эстония» в Стокгольм 14 и 21 сентября 1994 года, без проверки прошли таможенный контроль. Куда дальше отправились эти машины?

— В стокгольмский аэропорт Орланда, — рассказывает Свен Анер, — где их ждал самолет американских военно-воздушных сил. Итак, секретные грузы ушли за океан. С полной уверенностью могу заявить, что фура «Скания», заполненная аналогичным грузом, которую 28 сентября 1994 года опять же без проверки пропустили таможенники Эстонии, тоже должна была отправиться в аэропорт Орланда, где этот грузовик уже ждал американский военный самолет.

— Получается, что три машины, загруженные секретной российской военной электроникой, — как бы звенья одной цепи?

— Совершенно верно. 14 сентября благополучно прошел легковой автомобиль «Вольво», и отправители убедились, что контрабандный коридор работает нормально. 21 сентября беспрепятственно проскочил микроавтобус, а основной груз доставлялся в тот трагический день уже в огромном количестве на фуре.

— Известно ли вам, кто в Швеции стоял за этими перевозками?

— Специалисты предполагают, что за военными перевозками стоит служба KSI — самое секретное подразделение министерства обороны Швеции. Оно тесно сотрудничает с концерном ERICSSON и с дочерним его предприятием «АК-СЦЕС». И еще хочу заметить: английские водолазы за сотни тысяч долларов искали в 620-й каюте кейс. Что случилось с этим кейсом потом? В докладе парламентской комиссии он даже не упоминался. И ни слова о его содержимом. Все это очень мрачно.

БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ. МАРТИН НИЛЬСЕН

Паром погружался в морскую пучину, беспомощно вскинув к небу правый борт, охая и ворочаясь, как раненый зверь. Волны уже перекатывались через носовую часть корпуса, и на поверхности оставалась лишь корма. Пассажиров, кто не успел схватиться за опору, волны со злобным шипеньем сметали с палубы…

Мартин застыл, прижимая ребенка к груди и пытаясь понять — кошмарный сон это или явь?

Люди с паническим криком, стоном, рычанием ползли к корме, скользили вниз и опять ползли туда, где белело сцепление резинового мостика, соединявшее корабль со спасательным плотом. Это было последнее спасательное средство, и люди, ожесточенно отталкивая друг друга, продирались к нему. Те, кому везло, перекатывались по склону и падали на днище платформы. У них появился шанс выжить.

Мартин очнулся и рванулся к плоту, но сердце его екнуло — головка мостика, только что торчавшая над бортом, исчезла! Он лихорадочно искал глазами место, откуда бы нырнуть и доплыть до уходящей платформы.