Слуга чародея - Галина Романова

У магов обычно несколько имен, которыми они пользуются по мере надобности. При этом одно-два всегда скрывается, у моего хозяина Света Акосты Травозная Четвертого было еще два имени, не считая того, которым его мать назвала при рождении. А моего учителя Мио Мирона в нашей деревне знали как Мрака. Каждое новое имя для мага — как еще один уровень защиты от недругов. Неудивительно, что я никак не могу вспомнить свое прошлое имя, данное родителями, — это имя принадлежало магу, а не жалкому ничтожеству…

— А почему ты загрустил? — Вторая феечка, у которой в волосах распускался странный белый цветок (название его выпало у меня из памяти), заглянула мне в лицо. — Знай, что самое лучшее лекарство от всех печалей — поцелуй феи! Иди ко мне!

Махом опрокинув в себя содержимое стаканчика, феечка потянулась ко мне, обхватила за шею руками, приоткрыла губы, готовясь накрыть ими мой рот — и вдруг отпрянула:

— Ой!

— Что случилось?

— Посмотри, сестренка! На нем вуаль!

— Ой! — Феечка с фиалкой в волосах вскочила, всплеснув руками. — Не может этого быть! Я ничего не… Ты права! Это настоящая вуаль! С этой стороны ее заметно очень хорошо…

— А что это такое? — сколько ни напрягал память, не мог вспомнить подобного термина. Да и само слово не так уж часто встречалось мне в жизни…

— Это просто прекрасно! — затараторили девчонки. — Это замечательно! Поздравляем! Ты — милый мальчик, и рано или поздно это должно было случиться! Это чудесно! Это надо отметить!

— Да что она означает, эта самая… — Я осекся, потому что мою руку со стаканчиком схватили и заставили силой сделать глоток. Мм, а цветочный нектар очень приятен на вкус! И в голову почти не ударяет.

— Это значит, что ты влюблен! — с торжествующим видом сообщили мне сестрички.

— Я-а-а? — Голос дрогнул, пустив «петуха». — Влюблен?

Почему-то захотелось откашляться, и феечки в четыре руки принялись колотить меня кулачками по спине.

— Влюблен, влюблен. — Сестричка с белым цветком заглянула мне в лицо. — Просто эта влюбленность совсем еще незаметная. Ее даже не всегда видно… Но если бы ее не было, дела обстояли бы намного хуже.

— Почему? — искренне удивился я.

— Вуаль способна тебя защитить, — очень серьезно сказала девчонка.

— От врагов?

— От демона, — печально поджала губы феечка. — Здесь поблизости обретается демон из Нижнего мира. Люди этого не чувствуют, а мы… мы ощущаем его присутствие, хотя вообще-то для нас он неопасен.

— Он пока ведет себя тихо, — добавила ее сестра и потеребила букетик фиалок в волосах. — Не хочет привлекать внимания. Но ведь ты знаешь, что надолго демонов обычно не хватает. Рано или поздно, какими хорошими они ни прикидываются, все равно срываются…

Я покивал головой, чувствуя, что настроение опять становится плохим. Демон из Нижнего мира… Как давно про них ничего не слыхали. Люди, говорите, ничего не чувствуют? А что маги? Не может быть, чтобы совсем никто ничего не ощущал! Более того — небогатый опыт общения с этими сущностями подсказывал мне: дело здесь нечисто.

Растерянно посмотрел по сторонам. На дорожке возле кустов шиповника валялись грабли, словно прося: «Наступи! Ну что тебе стоит?» Я тихо встал, подошел и слегка надавил ногой. Палка взлетела в воздух — и легла в подставленную ладонь.

Феечки, конечно, ничего не поняли.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

И вот теперь я лежал без сна, погруженный в невеселые размышления.

Разнообразия ради в башне господин неудачник остался один. Когда я, перепачканный в земле, слегка шатающийся и тщательно скрывающий икоту — цветочный нектар все-таки ударил в голову, хотя и с опозданием, — появился дома, неожиданно выяснилось, что хозяин в тихом гневе. И немудрено — оказывается, пока его слуга бродил туда-сюда, пьянствовал в компании цветочных фей, а потом еще короткими перебежками под прикрытием кустов волок честно украденные саженцы, магу поступило приглашение от короля посетить сегодня торжественный ужин, который будет дан в честь приезда ненаследного принца Робурского. Насколько я помнил историю и географию, Робур — королевство к западу от Сидонии. Однажды его королевой стала старшая дочь приснопамятного Богара Справедливого, так что ее внук являлся двоюродным кузеном леди Имирес. У Робура имелись морские порты, у Бора — единственный на весь Каменный Пояс перевал, ведущий на восточную сторону материка, так что в случае удачи Сидония как перевалочный пункт получала неимоверные выгоды от торговли с востоком.

Но главное, конечно, было не это, а то, что, оказывается, я не подготовил и не погладил новую парадную мантию хозяина, у которой к тому же отпоролся сбоку кружевной воротник. Ивар шить не стал — то есть попытался, но после того, как он последовательно одну иголку погнул, вторую сломал, третью потерял, а четвертую до половины загнал себе под ноготь, маг сам отобрал у него инструменты.

Виноватым, конечно, объявили меня и в воспитательных целях оставили без ужина. То есть обрекли на печальную участь давиться тушеным кроликом в гордом одиночестве, не считая рыжего кота и бурого крысюка.

Много есть вредно! Особенно вредно много есть на ночь! Нет, мне не снились кошмары — я просто не мог заснуть, ворочаясь в постели без сна. А тут еще и этот дождь, который только раздражал!.. Так и казалось, что кто-то крадется в Ночной тишине, лелея недобрые намерения…

Нет! Мне это не показалось! Кто-то действительно крался, выдавая себя поскрипыванием старых рассохшихся ступенек.

Первой моей мыслью было: «Демон!» Демон из Нижнего Мира! Но потом я успокоился — демоны, какими бы жуткими они ни были, ходят совершенно бесшумно. Их выдают отнюдь не тяжелые шаги, а совсем иные звуки — хриплое прерывистое дыхание, шуршание чешуи, скрип сочленений, иногда бурчание желудков.

Значит, там человек. Но кто даст гарантию, что где-нибудь на крыше или у крыльца его не прикрывает демон? Кто поклянется, что это — друг?

Я мягко скатился с постели, машинально нашарив что-то мягкое, живое, пушистое и отбросив его в сторону. Неслышно одевшись, скользнул к двери — и почувствовал острые коготки, царапающие мою штанину.

Не знаю, почему я не заорал во все горло, когда крысюк как ни в чем не бывало вскарабкался по моей одежде и устроился на плече вашего покорного слуги, встопорщив шерсть на спине и воинственно шевеля усами.

— Только тихо, — предупредил зверька, приоткрывая дверь. Пальцы правой руки сжались в кулак, сама рука опустилась вдоль тела; ладонь левой напряглась и поднялась на уровень груди. Классическая пара: «щит» и «меч». Помню, оказывается! Только бы выдержать, не сорваться…

Пока я боролся с собой, незваный гость поднялся на несколько ступенек выше. Тут надо упомянуть об одной особенности здешней башни. Сельская башня моего хозяина имела несколько этажей — соединенные лестничными пролетами площадки, на каждой из которых имелось от двух до пяти дверей, ведущих в различные комнаты. Здесь все было несколько иначе — площадок как таковых не было, лестница вилась по спирали, а комнаты располагались одна над другой и выходили прямо в лестничный пролет. Так было везде, кроме первого этажа, где располагались кухня, кладовая и лаборатория. На «втором этаже» жил я, третий занимал Ивар, четвертый был отдан библиотеке, пятый — рабочему кабинету хозяина, шестой — столовой, на седьмом размещалась спальня мага, восьмая комната (и восьмой этаж соответственно) не использовалась. Имелись еще девятая и десятая комнаты, но они представляли собой такие крошечные каморки, которые даже для кладовок было использовать стыдно. Сейчас незваный гость, по моим расчетам, подбирался к пресловутой библиотеке.

Башмаки я предусмотрительно оставил в комнате и крался в одних носках, то есть шел практически бесшумно. Посему уже через несколько шагов увидел за поворотом отсвет, который давал магический фонарик, висевший над головой неизвестного гостя.

Как стало заметно практически сразу, демоном тут и не пахло. Зато пахло — и очень сильно — женскими духами и крепким вином. Гость был, мягко говоря, слегка нетрезв. Хм, а что, если…

Я расслабил пальцы, стряхнув с левой руки воображаемый «щит», и слегка шевельнул ими, словно перебирал чью-то шерстку. Нужные слова сами всплыли в памяти. Правда, примерно на середине заклинания у меня родилось неприятное ощущение, что мне медленно отпиливают голову тупой пилой.

— О-о-о-ой…

Я привалился к стене, зажмурив глаза до зеленых пятен под веками. Больно-то как! Но…

— Ой! Ик… к-кто там?

— Кто там, кто там, — передразнил глухой скрипучий голос. — Мы там!

Получилось!

— А-А-А-А!

Хорошо, что я успел прислониться к стене, пережидая приступ боли — незваный гость от волнения принялся фигачить огненными шарами и молниями куда попало, целясь по наколдованному мною призраку. Счастье — или несчастье — состояло в том, что из-за резкой боли я не смог довести заклинание до конца, и призрак не проявился полностью, что не мешало ему отвечать воплями и стонами на каждую неудачную попытку: