Джентльмен с Медвежьей Речки - Роберт Ирвин Говард

Там было полно лошадей.

– Мы держим коней тут, чтобы никто из Барлоу не нашел их и не угнал, – объяснила она и завела свою лошадь в стойло; я сделал то же самое с Капитаном Киддом, только привязал его в самом дальнем углу, иначе он устроил бы драку с другими лошадьми и снес бы копытами всю изгородь.

Дальше мы пошли пешком, собаки лаяли все ближе, и вскоре мы оказались перед большим двухэтажным деревянным домом, окна которого были плотно закрыты тяжелыми ставнями. Сквозь эти ставни было ничего не видать, только тусклый свет свечи просачивался сквозь щели. Луна еще не взошла, а потому было темно. Мы остановились в тени деревьев, девчонка трижды просвистела козодоем, и кто-то с крыши отозвался. Дверь приоткрылась, и изнутри, из кромешной тьмы, кто-то спросил:

– Это ты, Элизабет? Ребята с тобой?

– Это я, – ответила она и зашагала к входу. – Но ребят со мной нет.

Тут дверь с грохотом распахнулась, и раздался вопль:

– Беги, девочка! У тебя за спиной гризли! Он стоит на задних лапах!

– Да нет же, никакой это не гризли, – объяснила она. – Это Брекенридж Элкинс, он из Невады. Он хочет помочь нам отбиться от Барлоу.

Мы вошли в комнату, где вокруг стола с зажженной свечой собралось девять или десять мужчин, одна женщина лет тридцати и несколько детишек. Все сидели без кровинки в лице, а мужчины заряжали пистолеты и винчестеры.

Они с подозрением посмотрели на меня и вернулись к своим делам, а один старик так и продолжал пялиться, будто хотел окончательно убедиться, что я не гризли. Наконец он пробормотал что-то о темноте и о том, что обознался, а потом повернулся к девушке и строго спросил:

– А где ребята, за которыми тебя посылали?

А она стала объяснять:

– Этот джентльмен так их взгрел, что теперь от них в бою не будет никакого проку. Только ты не сердись, папа. Это все случилось по ошибке. Он наш друг, он охотится на Дика Блантона.

– Ха! Дик Блантон! – рыкнул один из мужчин, хватаясь за винчестер. – Попадись он мне на глаза! Ох, он у меня попляшет!

– Ну, уж нет, – говорю. – Он поедет со мной на Медвежью речку и женится на моей сестре Элиноре. Ну, – говорю, – что вы решили?

– Вряд ли Блантоны заявятся раньше полуночи, – сказал старик Уоррен. – Все, что нам остается, – это ждать их.

– Хочешь сказать, вы будете тут сидеть, пока они не появятся и не окружат дом? – переспросил я.

– А что еще нам делать? – сказал старик. – Послушай, юноша, не тебе меня учить, как вести кровную вражду. Я вырос в этих местах. Когда я родился, вражда была уже в самом разгаре, и я всю жизнь варюсь в этом котле.

– В том-то и дело, – фыркнул я. – Из-за вас эти кровные войны тянутся из поколения в поколение. А вот у нас в Гумбольдтских горах мы с этим живо бы разобрались. Мы же все, почитай, выходцы из Техаса, а потому и кровную месть ведем по-техасски. Коротко и ясно, да так, что успеваешь вдоволь насладиться ею. Десятка лет хватает предостаточно. Ну, показывайте, где тут у вас логово Барлоу?

– В трех милях отсюда, по ту сторону хребта, – ответил молодой парень по имени Билл.

– Сколько их там? – спросил я.

– Я насчитал семнадцать человек, – сказал он.

– В самый раз для Элкинса, – говорю. – Билл, веди меня к их дому. Остальные – поступайте как хотите. Идите со мной или оставайтесь тут, мне плевать.

Тут они принялись спорить. Кто-то захотел пойти со мной, кто-то уговаривал остаться. Одни хотели обрушиться на Барлоу и застать их врасплох, но другие сказали, что ничего из этого не выйдет: враги засели в укрытии, и теперь единственный разумный выход – это сидеть на месте и ждать, пока Барлоу заявятся сами. Меня уже никто не слушал, все были поглощены спором.

Но мне было наплевать. В самый разгар спора, когда Уоррены уже были готовы броситься друг на друга с кулаками и прикончить всех до единого, прежде чем до них доберется хоть один Барлоу, я поманил за собой мальчишку, Билла, который вроде как показался мне смышленым по сравнению с остальными Уорренами, и мы вышли на улицу.

Билл отвязал лошадь из скрытого в кустах стойла, а я пошел к Капитану Кидду. И как раз вовремя, потому как он уже успел вцепиться в шею невесть откуда взявшемуся зазевавшемуся мулу. Бедняга был уже на последнем издыхании, но я подоспел вовремя, чтобы спасти несчастное животное. Затем мы с Биллом тронулись в путь.

Мы скакали по тропинке, петляющей меж густых деревьев, густо покрывавших горные склоны, пока наконец не оказались на поляне перед домом, из окон которого на темную улицу лился свет и сыпались отборные ругательства. Что-что, а ругань мы заслышали еще за полмили до того, как увидели свет.

Мы спрыгнули на землю и отвели лошадей подальше в чащу, а сами, перебегая от дерева к дереву, подобрались поближе к дому и оказались позади него.

– Вон они, сидят и заливаются кукурузным виски, распаляют жажду нашей, уорренской, крови! – прошипел Билл, весь дрожа. – Ты только послушай! Это же звери, а не люди! Как ты с ними справишься? Глянь, они выставили часового у входа. А позади дома нет ни окон, ни дверей. По бокам, правда, окна есть, да только попробуй мы сунуться в одно из них, как они тут же заметят нас и изрешетят пулями, прежде чем мы успеем толком прицелиться. Смотри! Вон уже и луна вышла. Скоро они начнут выдвигаться.

Врать не буду, все оказалось сложнее, чем я думал. Я сидел и гадал, с чего начать. Мне всего-то было нужно оказаться в самой гуще среди Барлоу – в ближнем бою от меня пользы куда больше. Я стал размышлять, как бы все это провернуть и не схлопотать при этом пулю. Конечно, я мог просто вломиться в дверь, но мысль о семнадцати винчестерах, которые одним залпом сотрут меня в порошок, меня остановила. Хотя я уже был готов попробовать, раз другого выбора не было.

Пока я ломал голову, откуда-то с холмов донеслось протяжное «уа-а-а-ау!» – и все лошади, привязанные перед домом, зафыркали. И тут меня как громом поразило.

– Иди обратно в лес и жди меня там, – сказал я Биллу, а сам зашагал в чащу, где мы привязали лошадей.

Я поскакал туда, откуда доносился крик, и вскоре спешился, перебросил поводья Капитана Кидда ему через голову, а сам крадучись пошел в глубь леса, время от времени