Мой большой... Босс - Мария Зайцева

что спать хочется адски. Лег в одиннадцать только, до десяти на работе был…

Ну какого хера?

— Какого хера тебе надо? — осознав, что брат в порядке, хотя и не в полном, раз посмел меня разбудить, я уже не сдерживаюсь и рычу, глотая матерные слова.

Их я приберегу для личной, очень душевной встречи.

— Мне? Мне надо знать, почему мой брат женится, а я нихрена не в курсе!

— Ты чего там нажрался? — этот вопрос самый закономерный и логичный.

Тимка несет бред, но голос не заплетается, значит, пошел по хардкору. Черт…

— Да лучше бы нажрался! — уже злится брат, — тут твоя баба всем рассказывает, что у вас свадьба в следующем году! И пересылает фотки в интернете по подружайкам!

— Не понял… Какая баба?

— А у тебя их полно? Много я о тебе не знаю, Темир!

— Так, — я встаю, тяжело топаю к барной стойке через полквартиры, — рассказывай. Какая баба? Чего несет? Какая фотка?

— Я тебе ссылку кинул там, глянь.

Наливаю себе воды, пью, параллельно роясь в почте и сообщениях. Ага, вот оно, час назад прислал, поганец. Я уже десятый сон видел…

Ставлю на громкую, слушая, как Тимка весело матерится на кого-то на танцполе, просматриваю информацию по ссылке.

Ну и не сдерживаюсь, конечно, тоже ругаюсь.

Потому что, если верить… Как тут написано? Независимому источнику, вот.

Так вот, если верить независимому источнику, я уже давно и плотненько в женихах хожу. И невеста вовсю к свадьбе готовится.

Нихрена себе веселье…

Ну, Вика! Ну и… Молодец, короче говоря. Пиар-ход отличный.

«Самый завидный холостяк и самая красивая девушка! История современной Золушки!»

Отличный заголовок.

Название холдинга упоминается пять раз, мое имя — столько же, Викино — без счета. Фото тоже профессиональные, явно это не просто легонький пиратский вброс. Явно тут наш руководитель пиар-отдела постаралась. Приложила ручки свои загребущие. Без согласования с боссом.

Интересно как все.

— Мне вот интересно, — задумчиво и спокойно говорю я, прекрасно зная, что Тимурка слышит все, — а где был мой отдел внутренней безопасности? И чем занимается мой сотрудник контроля по собственной безопасности, которому я плачу охренительные бабки?

— Эй-эй! Брат! — тут же настораживается Тимур, — не надо с больной головы! Ты в бабах разберись снача…

— С кем и когда мне разбираться я решу сам, — спокойно перебиваю я зарвавшегося брата, — но вот что интересно: по какой причине непроверенная информация появляется в интернете? По какой причине все предварительные данные по ней не лежат у меня на столе? Или у нас пиар-отдел — неприкасаемый? И все, что он выдает в эфир, никем не проверяется?

— Но ты же…

— Я — генеральный директор, — опять перебиваю я его, — я специально плачу деньги сотрудникам отдела безопасности, а, особенно, руководителю отдела безопасности, ему я вообще бешеные бабки плачу… За что? В интернете появляется непроверенная информация, которая не соответствует действительности, где упоминается название холдинга, имя его собственника, а все, что способен сделать отдел безопасности, это прислать мне ссылку? А если бы там, помимо заведомо ложной информации, были еще и другие недостоверные сведения о холдинге? Из-за которых случился бы обвал наших акций на рынке? — я уже, практически, рычу, подпуская в голос бешеных нот. Тут и сама ситуация располагает, бесит потому что, и Вика, абсолютно ебнутая, и брат — совершенно расслабившийся, потерявший границы! — И возникает у меня закономерный вопрос: почему эта заведомо ложная информация, да и вообще, любая информация, любое упоминание в прессе о нашем холдинге, не прошло проверку у отдела безопасности? И еще один вопрос: какого хера я плачу зарплату сотрудникам отдела безопасности и, особенно, их руководителю? Не охуел ли руководитель, часом? — последние фразы я уже, не сдерживаясь, рычу в голос, выпуская все свое раздражение на волю.

— Э-э-э… Брат…

— Заткнись! Сейчас, вместо потанцушек и поебушек, решаешь вопрос с чисткой сетей. А завтра с утра — ко мне в кабинет, с отчетом и списком виновных. Начиная с себя. Ясно?

— Ясно… — голос у Тимурки унылый, нет даже и тени того глумливого веселья, что было раньше. Понимает, что обосрался и теперь отмываться долго. — Завтра с утра… Ого! Нихера ж себе!

— Что там? — проявляю я уместный, но довольно вялый интерес.

Тимурка в своем репертуаре, с одной стороны — весь такой виноватый, а с другой — глаза-то блудливые. Кого-то увидел, наверно.

— Да тут наша общая знакомая… Верней, твоя…

— Вика?

— Не-е-е…

Терпение, только терпение…

— Русалка твоя рыжая тут!

— Какая… Черт!

— О-о-о! Заинтересовала информация, да?

— Не твоя печаль, — отрывисто отвечаю я, — точно она? С кем?

Вопросы вырываются помимо моего желания, словно сами собой.

Майя там? Да быть не может! Ну, реально, что ей там делать?

— Она-она! Я ее из толпы узнаю! Двигается… Отпад! — голос брата возвращает привычную глумливость, насмешливость. Словно и не было сейчас жесткой выволочки. Он такой, Тимурка, гибкий, как с гуся вода с него. — С каким-то пареньком…

— Где, ты говоришь, ты сейчас?

— Да «Парадайз», та еще рыгаловка, совсем Тахир нюх потерял…

— Смотри за Майей, я сейчас приеду.

Кладу трубку и иду одеваться.

Во мне бушует дикая злоба, и я уже знаю, куда ее вымещу.

Вернее, на кого.

Когда терапевтическая доза становится опасной и начинает вызывать зависимость

— Майя, еще хочешь? — кричит мне на ухо Артем, протягивая стакан с чем-то разноцветным, но я отрицательно мотаю головой.

Не хочу!

И так хорошо!

Господи, до чего хорошо-то! И почему я раньше избегала таких мест?

Музыка гремит, переключаясь в ритмах с очень быстрой, бьющей по нервам, заставляющей двигаться в такт рвано и колко, и до медленно-эротичной, под которую хочется плавно-плавно тонуть в сочетаниях нот, уплывать, ощущая, как тебя волны музыкальные ласкают…

Раньше мне не приходилось под такие перепады танцевать.