На грани фантастики - Пётр Гаврилин

века он перестал в это верить. По мне, так мог сделать это и раньше.

— Но у нас уже лет десять не бывает скандалов во время выборов.

— Это абсолютно неважно. Грубые нарушения и фальсификации или аккуратная работа пиарщиков и социологов — разницы нет. Люди больше не верят в то, что получение власти путём прямых всеобщих выборов является справедливой и морально оправданной формой установления власти.

— Что же делать?

— Мы должны предложить новую форму легитимизации власти, не основанную ни на религии, ни на демократии.

— Это какую, например?

— Например, можно внести изменения в Конституцию и прописать в ней, что президент назначается указом предыдущего главы государства.

— Вы смеётесь?

— Лишь отчасти. В нашей ситуации необходимо рассматривать все, даже фантастические, варианты. А здесь всё логично: преемственность от некоего «отца нации», которым придётся стать вам. Или вот ещё: в одном из рассказов Азимова американского президента избирал один человек, которого определял компьютер как самого типичного американца.

— Вы не смеётесь, вы издеваетесь!

— Я прекрасно понимаю, что на следующий день после выборов, в которых примут участие всего полтора процента граждан, наша страна погрузится в хаос анархии и беспредела. Нелегитимная власть — что может быть лучшим раздражителем для разъярённой и потерявшей всяческие ориентиры толпы? Поэтому мне, как и вам, не до шуток. Я считаю, что мы можем предложить некий проект, по которому президента страны будет выбирать вычислительное устройство по результатам анализа резюме всех управленцев, которые захотят в этом участвовать. Основанием для выбора станут некоторые критерии и требования к соискателям, которые позволят определять наиболее подходящих кандидатов для решения самых насущных проблем страны. Мы вообще уничтожим это слово «выборы». Это будет «найм президента». Машина будет работодателем. Избиратель ведь любит все эти «гаджеты» и доверяет им. Машины уже на сто процентов заменили дорожную полицию, позволив, с одной стороны, победить коррупцию и лихачество — с другой. Будем считать, что только компьютер, как не умеющая ошибаться машина, сможет обоснованно и справедливо «нанимать» президента. И пусть президент будет классическим топ-менеджером. Простые люди ведь на самом деле считают, что все эти топ-менеджеры «сделали себя сами», а поэтому являются профессионалами высшей категории и образцами для подражания. Топ-менеджеры в сознании обывателя достойны своих высоких постов.

— Не хотелось бы выглядеть в такой ситуации эгоистом, но каково моё место во всей этой истории?

— Здесь нет повода для беспокойства. Мы для претендентов на ваш пост введем требование к минимальному опыту работы в аналогичной должности, господин Президент.

— А если всё это не сработает?

— Вы можете предложить что-нибудь лучше? Ведь на прошлых выборах даже охотой на внутренних и внешних ведьм мы не смогли мобилизовать население на защиту ценностей демократии. Ибо демократия потеряла ценность сама по себе.

— Не зря я всё-таки держу вас, — сказал Президент после продолжительного молчания и поднял свой бокал виски, который во время разговора стоял на столе нетронутым. — Готовьте программу действий.

— Она практически готова. Завтра представлю её вам, — ответил я и провозгласил тост за успех начинаемого большого дела.

Когда я жал руку Президента, от понимания того, что я вижу его в последний раз, невольно защипало в глазах. Мы с ним не так уж мало пережили за время совместной работы, и я по-своему уважал его.

Но вариантов не было, он был обречён. Выборы будут сорваны, и мы ничего не успеем предложить толпе взамен. И толпа порвёт нашего Президента.

Выйдя из кабинета, я сделал то, что собирался сделать лишь в день выборов: послал кодовое сообщение своему доверенному лицу, который в течение суток реализовал давно подготовленный план. Официально я погиб при входе в президентский дворец во время теракта, организованного на следующий день после нашего разговора с Президентом врагами существующей власти. На самом деле я по поддельным документам покинул страну, а на следующий день на частном вертолёте конструкции начала века, который не мог быть запеленгован всемирной системой управления полётами, отправился на купленный на подставное лицо необитаемый остров. Там для меня уже было всё подготовлено для того, чтобы с комфортом прожить остаток жизни. Ведь в прошлой я был Советником Президента и мог себе это позволить.

УЧИТЕЛЬНИЦА

Зоя Павловна посмотрела на табличку «Кабинет истории», выдохнула, открыла дверь и вошла. На неё уставилось три десятка внимательных пар глаз. Какие всё-таки большие классы набирают на окраинах Москвы! В Степанакерте, где она родилась, школа была не такой крупногабаритной и светлой, но зато более уютной и домашней. Там классы были такие, что она знала родителей всех своих учеников, а с некоторыми из них даже дружила.

— Добрый день, дети! Меня зовут Зоя Павловна. Я ваш новый учитель истории.

Она смотрела на учеников и чувствовала, как сердце оттаивает от ужаса последних месяцев — бегства от войны в домашней одежде, когда из всех ценностей удалось забрать с собой лишь документы и орден отца-фронтовика. Неужели всё закончилось?

— Сегодня на уроке мы разберем, что такое либерализм и республиканство, и по его окончании вы сами сможете сделать вывод, является ли Владимир Вольфович либералом…

Первый день прошёл на подъёме. Казалось, никогда ещё она не получала такого удовольствия от работы. Наконец, супруг увидел её улыбающейся. Он, несмотря на инженерное образование, смог устроиться лишь на третий месяц после приезда и только на стройку. С наступлением учебного года они уже могли рассчитывать через пару месяцев снять однушку и съехать от сестры Зои Павловны, которая приютила их и выделила комнату в квартире.

И на шестом десятке можно начать жизнь с нуля…

Но через неделю случилось непредсказуемое. Зоя Павловна выбрала в журнале фамилию из середины списка и сказала:

— Мясков, что ты можешь сказать об отмене крепостного права, которое мы обсуждали на прошлом уроке?

— Крэпостное право отмэнилы в каком-то там вэке… — начал, не вставая с места, невысокий подросток за третьей партой с широким лицом и длинными немытыми волосами. Класс захихикал. Зоя Павловна с ужасом поняла, что это он её передразнивает.

— Молодой человек, вас не учили вставать при ответе? — ученик, наслаждаясь минутой славы, лишь ухмылялся в ответ. — Да у меня есть акцент: я родилась и прожила всю жизнь на Кавказе. Но я русская, и мои родители русские. Мой папа военный, прошёл войну, а служить закончил в Степанакерте. Я не вижу в этом ничего смешного.

— А почему вы на работу в домашней одежде ходите? — желая развить свой успех перед одноклассниками, спросил Мясков.

— Да как тебе не стыдно! — Зоя Павловна задохнулась. — Нет у меня другой одежды. В чём