Неуловимый монитор - Игорь Всеволожский

Нас, правда, сопровождают катера противолодочной обороны — «морские охотники».

Не доходя до Сочи, попали в сильный шторм. Где от него укрыться? Сочи мало пригоден для этого. Порт открыт для всех ветров и штормовой волны. Но нужно было спасать корабль и людей. Плавбатарею поставили во внутреннем ковше порта, а «Железняков» укрылся за молом.

Шторм бушевал целые сутки. Волны гуляли в порту. Опасная для корабля зыбь бросала монитор из стороны в сторону, грозила сорвать его с якорей и выбросить на прибрежные камни. Никто не спал — все были на ногах.

Наконец шторм утих. Погода улучшилась. Мы взяли курс на Туапсе и Новороссийск.

«Железняков» шел под самым берегом, а «морские охотники» охраняли его от фашистских подводных лодок с моря. Наблюдение велось усиленное.

Вдруг сигнальщик «Железнякова» доложил: «Левый борт, курсовой 50, вижу перископ подлодки».

«Лево на борт, полный ход! Держать прямо на перископ!» — скомандовал я рулевому.

Не успели мы повернуть, как «морские охотники» обнаружили перископ внутри охранения и начали стремительную атаку.

Одна за другой оглушительно рвутся серии глубинных бомб. То там, то тут из моря встают водяные столбы. После одного из взрывов море забурлило пузырями, будто кипящая вода на плите. По волнам растекается радужно переливающееся на солнце масляное пятно. Оно быстро увеличивается в размерах. Вместе с пузырями на поверхность всплывают какие-то бумажки, обломок доски, мятая фуражка с гитлеровской эмблемой. С флагманского «охотника», стоящего над местом взрыва, получен флажный семафор: «Подводная лодка противника уничтожена. Продолжайте следовать своим курсом»…

И снова мерно зарокотали машины «Железнякова».

Мы продолжаем путь на Дунай…

На рассвете прямо перед нами открылась огромная горища. Это гора Дооб — «страж Новороссийска», как называют ее. Вошли в Цемесскую бухту. Слева «Малая земля» — мыс Хако. Сюда был высажен десант Черноморского флота. Здесь дрались храбрые воины Цезаря Куникова.

Железняковцы замерли в молчании, отдавая честь героям, павшим в боях.

В Новороссийске меня вызвал к себе командующий флотом адмирал Октябрьский. Он сказал:

«Фашистское командование на весь мир раззвонило, что Дунайская флотилия уничтожена. Врут! Живет и здравствует флагман флотилии «Железняков». Впереди у вас, Харченко, много опасностей. Но корабль должен войти в Дунай и снова стать на нем флагманом».

Адмирал пожелал нам счастливого плавания.

И вот — мы проходим мимо Керченского пролива, навсегда переставшего быть «проливом ста смертей».

Здесь наш Громов — он из Поти ушел добровольцем на малые корабли — перевозил десантников с Тамани в Керчь. Громов приезжал навестить нас. У него на груди было уже четыре боевых ордена. Как-то у десантников в Керчи вышли боеприпасы и не стало продуктов. Авиация противника висела над проливом, уничтожая всякое суденышко, каждую лодку, появлявшуюся у берегов. Противник хотел задушить наш десант. На призыв командира: «Кто из вас, рискуя жизнью, поведет катера на ту сторону и доставит запасы десантникам?» — наш Громов первым ответил: «Я».

Командуя мотоботом, Громов десятки раз доставлял боеприпасы и продовольствие в Керчь. Он был ранен, но не покинул поста. Когда ему предложили отправиться в госпиталь, он ответил: «Я с «Железнякова». И этим все было сказано…

На горизонте — коса Чушка. А дальше — Азовское море… Там в сентябре 1941 года в горячей схватке с врагом погиб Андрюша Савельев; он умер на руках боевых друзей со словами: «Родина, не страшно отдать жизнь за тебя»…

Я снял фуражку и долго смотрел на уходящий вдаль берег.

Зашли и в родной Севастополь… Тяжело смотреть на руины. С вершины Малахова кургана видна вся бухта. В ней уже стоит эскадра Черноморского флота.

На мысе Тарканхут до войны стоял высокий маяк, указывая путь кораблям. Теперь он — разрушен. Определили точно свое место, и «Железняков» взял курс на Одессу. Шли по узкому фарватеру, среди минных заграждений.

Тройка отчаянных «фокке-вульфов» устремилась было на корабль, но их встретили дружными залпами. «Вульфы» поспешно отвернули и ушли в море. За ними на большой скорости помчалась девятка наших истребителей.

В Одессе мы задержались на несколько дней. Противник успел сбросить много мин в море. Нужно было подождать, пока их вытралят. В эти дни наши войска освобождали низовье Дуная.

Снова вышли в поход, оставив плавбатарею в Одессе.

На подходе к устью Дуная, сигнальщик доложил:

— Прямо по носу плавающий предмет, расстояние три кабельтова.

Опять мины — и не одна! «Железняков» застопорил ход. Мины расстреляли из малокалиберных пушек. Черные рогатые шары взрывались, вздымая огромные фонтаны воды.

До нас в Дунай вошли бронекатера. Они были грозной силой для врага. У противника не было таких катеров, но зато он имел соединение крупных артиллерийских кораблей. Это соединение называлось «Дунайской дивизией» — семь мощных мониторов, сторожевые катера, тральщики.

Главная сила «Дунайской дивизии» была в мониторах. В начале войны они отсиживались в своих базах, так как все выходы из них были нами заминированы; тралить же мины врагу не давали наши артиллерийские батареи и корабли.

В августе 1944 года, когда наши войска прорвали южный фронт и неудержимым потоком двинулись в Молдавию и на территорию Румынии, «Дунайская дивизия» находилась в подчинении немецко-фашистского командования. Она оказывала упорное сопротивление советским войскам.

Мониторы румыно-фашистской «Дунайской дивизии» заняли огневые позиции в низовьях реки. Они были хорошо замаскированы и отлично снабжены.

Когда наши бронекатера ворвались в Килийское гирло Дуная, монитор противника встретил их мощным артиллерийским огнем.

Бронекатера искусно маневрировали между всплесками снарядов. Первая пара катеров поставила густую дымовую завесу, закрыв остальные.

Короткий рывок — и шесть бронекатеров вырвались из дыма. Дружным залпом в упор из орудий и реактивных минометов монитор был уничтожен. Под мощное «ура» он перевернулся вверх килем и затонул. Залп угодил в бортовую башню главного калибра. Башня, весившая 50 тонн, была сорвана с палубы и выброшена за борт.

Покончив с монитором, прикрывавшим вход в устье, бронекатера и минные катера полным ходом пошли вверх, к Килии и Измаилу. Им пытались преградить путь сторожевые катера, но один из них, тяжело подбитый, выбросился на мель, а остальные сдались.

Когда на открытом плесе показался второй фашистский монитор, подоспели летчики-черноморцы.

Всего несколько минут занял бой авиации и бронекатеров с монитором противника. Взрывы бомб, огонь… Когда дым рассеялся, корабля уже не было. На воде плавали только кусты — остатки его маскировки. Подобранные люди не могли рассказать, что произошло: взрывом их выбросило за борт.

Еще один монитор — «Братиану» — прятался где-то в протоках. Наши корабли с ним не встретились.

Все свободные от вахты железняковцы выстроились на палубе, приветствуя жителей первого дунайского города Вилков.

«Железняков» шел самым малым ходом вдоль городской набережной. Люди на берегу что-то кричали, подбрасывали кверху фуражки, а девушки в праздничных платьях кидали букеты цветов нам на палубу…

Три года назад мы уходили с Дуная. Да. Прошло три нелегких, штормовых года! Железняковцы стали закаленными в боях и тяжелых испытаниях моряками. Война была для них настоящей академией флотской службы. И она выдала им аттестат зрелости с отличием. Флагман флотилии «Железняков» снова вошел в Дунай.

Но война на Дунае — еще продолжалась…

19

Корабли Дунайской флотилии совместно с частями Советской Армии освободили Измаил и Килию. Советская Армия занимала город за городом; Бухарест был на горизонте. Румыния капитулировала и вышла из войны.

Но на «Дунайской дивизии» фашисты (открытые и замаскированные) подчинялись гитлеровским «инструкторам». Они отказались безоговорочно сдаться. А на кораблях — мы это знали — имелись большие запасы снарядов и горючего. Нельзя было допустить, чтобы ценные корабли были взорваны или затоплены.

Монитор «Буковина» стал пиратом двадцатого века: он бродил по протокам Дуная. Его разложившаяся команда громила и грабила суда и береговые склады. За монитором безуспешно гонялись наши бронекатера. Он ускользал от погони.

Монитор «Братиану» подошел к Измаилу и встал на рейде.

«Железнякову» с приданным ему отрядом бронекатеров была поставлена задача разоружить «Братиану».

Мы заняли выгодные позиции: одним залпом совместного огня «Железнякова» и бронекатеров монитор мог быть обезврежен. Но нам было приказано захватить корабль целым. Команда «Братиану» насчитывала 140 человек.