Вдребезги - Кэтлин Глазго

раз, когда замечаешь налет, правда. Джули любит чистые и аккуратные чашки.

Я кивнула, но не посмотрела на него.

– Я ужасный человек. Но ты уже поняла это, – прошептал Райли.

Когда я ничего не ответила, он прижал палец к моему рукаву, чуть выше запястья. Потом наклонился ближе ко мне.

– Тебе не нужно сочинять для меня истории про кошку. Я не чужой, чтобы все испортить.

– Райли! – крикнул парень с татуировками из-за барной стойки. – Расскажи о том, как тебя вывернуло на ботинки Адама Ливайна!

– О, надо же такое придумать!

Линус громко заржала, как лошадь из мультфильма. Я обернулась, и она мне подмигнула.

Райли зажег сигарету и глубоко затянулся. Дым выходил сбоку из его ноздрей, когда он шел к посудомойке.

– Ну, ну. Блевотина не редкость среди рок-н-ролльщиков. Это на самом деле даже их конек. Не я первый, не я последний, кого вырвало на г-на Ливайна. Но я хочу напомнить вам, что пострадали не только его ботинки, г-н Ливайн собственной персоной стал злосчастной мишенью внезапного вульгарного поведения моей пищеварительной системы. Все началось с…

Я вернулась к мытью посуды, все еще слушая, как Райли рассказывает. Я сосредоточилась на ритме и модуляции его прокуренного голоса, но при этом продолжила думать о его словах: «Я не чужой, чтобы все испортить».

И против моей воли эта фраза задела меня за живое. То, что он сказал, мне нужно отпечатать на проклятой футболке, потому что это – девиз моей жизни. Значит, не важно, каким ужасным Райли был сегодня утром и каким добрым был со мной только что, – все случившееся забавным образом сблизило нас, даже если я этого не хотела.

Мое лицо покраснело. Я засунула руку в карман и сжала камень в ладони: поможет ли он мне отвлечься; но камень молчал.

После работы я купила в супермаркете пакет чипсов и холодный чай на деньги, полученные от Райли. Я настолько проголодалась, что сразу набросилась на них, набивая рот и просматривая информацию о сдаче в аренду на местной доске объявлений на улице.

Там не было ничего обнадеживающего. В большинстве объявлений требовался залог за первый и последний месяцы и страховой депозит. Даже за квартиру с одной спальней за шестьсот долларов просят тысячу восемьсот долларов сразу плюс коммунальные услуги. Как быть с коммунальными услугами? За них тоже надо платить вперед? Я сделала вычисления в уме: с той зарплатой, что я получу в «Тру Грит», у меня в любом случае с трудом останутся деньги на аренду, не говоря уж о дополнительных расходах на еду, или газ, или электричество.

Я каталась по центру некоторое время, пока не нашла библиотеку. Сначала я направилась в туалет, подождала, пока уйдет какая-то женщина, достала из рюкзака одну из пустых бутылок Майки для воды и наполнила ее жидким мылом с лимонным запахом из дозатора. Я могла использовать его для душа, но мне нужно было еще найти зубную щетку и пасту. Я намотала туалетную бумагу на руку и засунула ее в рюкзак. У Майки ее больше не осталось.

На первом этаже я узнала, что мне нужно зарегистрироваться, чтобы пользоваться общедоступным компьютером, и что время фиксируется. Молодой библиотекарь смотрел на меня настороженно, пока я писала свое имя на бланке регистрации. Скорее всего, это из-за моего шрама на лбу, потому что я была уверена – от меня не воняет и руки прикрыты одеждой.

Я села за компьютер и достала лист бумаги, который дала мне Каспер. Ее электронный адрес был напечатан, а рядом она написала аккуратным закругленным почерком: «Чарли, пожалуйста, не стесняйся писать мне. Я думаю о тебе». Она даже подписалась своим настоящим именем – «Бетани». Я пропустила информацию о доме временного проживания и о группе поддержки, потому что это в Миннесоте, а я сейчас далеко оттуда.

Я зашла в свою учетную запись, которую завела в Крили во время учебы на «Курсах альтерна». На самом деле я не знала, что написать, поэтому просто начала печатать.

«Привет!

Сейчас я нахожусь не там, где Вы думаете, простите меня. С мамой у нас бы ничего не получилось, и она это знала. Мой друг Майки переехал в Тусон, и я сейчас тоже там. У меня есть немного денег, и я живу в его доме. Это не самое лучшее место, но по крайней мере не на улице. Я также нашла работу – мою посуду. Полагаю, это все, на что я гожусь. Я много рисую в своем альбоме. Я не думаю, что мне страшно, но, возможно, это так. Это странно. Все мне непонятно. Как будто в действительности я не умею жить. Я имею в виду, мне удавалось жить на улице, но это была ненормальная жизнь – вроде борьбы за существование. Я не разбираюсь в коммунальных услугах, аренде, «страховых депозитах» и в том, какую еду покупать. Я почти ни с кем не общаюсь, но уже устала от общения. Передавайте всем привет и скажите Луизе, что я скучаю по ней.

Чарли».

Когда я собралась выйти из Сети, то заметила еще одно сообщение, погребенное среди важных напоминаний из центра онлайн-обучения (они интересовались, когда я завершу учебу) и среди писем из Нигерии с просьбой отправить деньги.

Тема сообщения «Кровавые Красотки». Мое сердце провалилось. Я на минуту застыла в нерешительности, потом кликнула на него.

«Привет, сестра по крови.

Саша тайком обнаружила папку с твоим делом на столе доктора-привидения. Там было несколько сообщений от этих онлайн-курсов, на которых ты занималась, и мы нашли в них твой электронный адрес. У доктора-привидения на тебя це-е-елая ПАПКА заведена. Там драма-драма – ты никогда не рассказывала про тот странный дом терпимости. Ты сейчас с мамой? И как ОНО, налаживается? «Ай-ай-ай» доктору-привидению за то, что она оставила папку на столе, как ты там? Фрэнси с нами уже нет – она выходила с разовым пропуском и так и не вернулась. У Луизы все по-прежнему, все по-старому, все пишет и пишет, бла-бла-бла. Как там на свободе, Чарли? Мне еще здесь так долго находиться, детка, я совсем потеряла надежду. Дай мне надежду! Айсис отпустят через три недели, и тогда она СВОБОДНА. Кодовое слово: Красотка, напишу скоро еще.

БЛЮ».

Услышав звук таймера, я от испуга выпустила из рук мышку. Большая женщина с мясистыми руками слегка вытолкнула меня со стула – я едва успела выйти из Сети.

Я вышла из библиотеки на площадь с торговыми центрами. Солнце близилось к закату, на небе появлялись оттенки розового и лилового.

Зачем Блю понадобилось мне писать? Я