Узники неба - Майкл Муркок

Какая-то позиция начала высветляться в его смятенном сознании, некое понимание, почему он отказывался согласиться со Стеффломеисом вопреки всему, что узнал с их первой встречи. Если он наблюдал магические церемонии, тогда они делились на два противоположных типа. Он мало знал об антропологии или суевериях, не доверял Юнгу[3] и находил мистицизм скучным, и, хотя слышал о черной и белой магии, не понимал различий, приписываемых им людьми. Возможно то, что ужасало его, было разновидностью черной. Тогда другие сцены, отмеченные им, были проявлением белой магии?

Его отпугивала сама идея о мышлении в терминах магии или суеверия. Он был ученым, и для него магия означала невежество и побуждала к невежеству. Это означало — бессмысленное убийство, фатализм, самоубийство, истерия. Неожиданно у него мелькнула мысль, что это означало также водородную бомбу и Мировую войну. Короче, это означало отклонение человеческого фактора в одну сторону — полного принятия животного. Но чем была белая магия? Возможно, тоже невежеством. Черная разновидность вдохновляла звериное начало человеческой натуры, поэтому, вероятно, белая разновидность вдохновляла — что? — «божественное» начало? Волю к злу и волю к добру. На уровне идей в этом нет ничего дурного. Но человек не зверь и не божество, он — Человек. Интеллект — вот что выделяет его из прочих видов животных. Магия, насколько знал Фаустафф, отвергает разум. Религия, конечно, признает, но плохо вдохновляет. Только наука и признает, и вдохновляет его. Неожиданно Фаустафф увидел социальную и психологическую эволюцию человечества в чистом и ярком свете. Только наука принимала человека таким, каким он был, и открывала возможность применения всех его способностей.

И, однако, планета, на которой он находился, была творением великолепного развития науки — и в то же время здесь допускались странные магические ритуалы. В первый раз Фаустафф почувствовал, что творцы симуляции в чем-то допустили ошибку — ошибку по их собственным понятиям.

И как громом поразила его возможность того, что они даже не понимают, что делают.

Он повернулся, чтоб обсудить это со Стеффломеисом, который, как он полагал, следует за ним. Но Стеффломеис исчез.

Черный ритуал

Фаустафф заметил Стеффломеиса перед тем, как тот успел свернуть за угол. Он бросился за ним, расталкивая не замечавших его участников ритуалов.

Когда Фаустафф снова увидел Стеффломеиса, тот садился в машину. Фаустафф окликнул его, но Стеффломеис не ответил. Он завел машину и быстро сорвался с места.

Поблизости был припаркован другой автомобиль. Фаустафф забрался в него и рванул в погоню.

Ему неоднократно приходилось отклоняться с пути, чтобы объехать скопления людей, которые, как и прочие, совершенно его не замечали, но он без особых трудностей смог держаться вслед Стеффломеису.

Тот ехал по дороге на Лонг Бич. Вскоре впереди стало различимо море. Стеффломеис следовал вдоль берега, и Фаустафф заметил, что даже морское побережье не свободно от ритуалов. Впереди показался большой старинный дом в стиле асиенды, и Фаустафф увидел, что Стеффломеис сворачивает в его сторону.

Фаустафф не был уверен, понимает ли Стеффломеис, что за ним следят. На всякий случай он остановил свой собственный автомобиль на некотором расстоянии от дома. Вылез и направился к дому.

К тому времени, когда Фаустафф с осторожностью добрался до стоянки, он обнаружил, что автомобиль пуст. Стеффломеис явно был уже в доме.

Парадная дверь была заперта. Фаустафф пошел вокруг дома, пока не оказался возле окна. Взглянул в окно. Оно принадлежало большой комнате, похоже, занимавшей весь нижний этаж.

Стеффломеис был там, так же, как и множество других. Увидел Фаустафф и Мэгги Уайт. Она мрачно смотрела на Стеффломеиса, на лице которого была знакомая издевательская усмешка. Мэгги была одета в свободную черную мантию. Капюшон был откинут ей на плечи. Кроме нее только на Стеффломеисе было что-то вроде священнического облачения.

На всех остальных были черные капюшоны — и больше ничего. Женщины стояли на коленях в центре, обратив склоненные головы к Мэгги Уайт. Мужчины выстроились вдоль стен. Некоторые держали большие черные свечи. Один сжимал огромный средневековый меч.

Сама Мэгги Уайт сидела в кресле, похожем на трон, в конце комнаты. Она что-то говорила Стеффломеису, который отмахнулся от нее и вышел из комнаты, чтобы через мгновение возвратиться в такой же мантии, как у нее.

Мэгги Уайт этого явно не одобряла, но, казалось, не в силах была остановить Стеффломеиса.

Фаустафф гадал, почему она оказалась вовлеченной в ритуал. Ведь очевидно, даже для него, что это ритуал черной магии, а Мэгги представляет в нем Королеву Тьмы или что-то в этом роде. Стеффломеис теперь сидел в другом конце комнаты и оправлял свою мантию, улыбаясь Мэгги и говоря ей что-то, от чего она хмурилась еще сильней.

Из того, что он знал о подобных вещах, Фаустафф предположил, что Стеффломеис изображает Князя Тьмы. Он припоминал, что женщина обычно имеет помощника-мужчину.

Двое мужчин вышли и вернулись с очень красивой юной девушкой. Ей было, несомненно, не больше двадцати, а скорее — много меньше. Она казалась совершенно ошеломленной, но не до состояния транса, как остальные. У Фаустаффа создалось впечатление, что она не находится под влиянием того психологического сдвига, что поразил остальных. Ее белокурые волосы растрепались, тело выглядело, словно натертое маслом.

Коленопреклоненные женщины поднялись, когда она вошла, и отступили к стенам, встав в один ряд с мужчинами.

С явным нежеланием Мэгги Уайт сделала знак Стеффломеису, который встал и развязной походкой направился к девушке, пародируя ритуальные движения собравшихся. Двое мужчин с силой пригнули девушку к полу, так что теперь она лежала на спине перед Стеффломеисом, который насмешливо смотрел на нее сверху вниз. Он полуобернулся к Мэгги и что-то сказал. Губы женщины стиснулись, в глазах была ярость. Фаустаффу показалось, что Мэгги, должно быть, готовится к чему-то, что ей не нравится, но делает это сознательно. Стеффломеис, с другой стороны, был доволен собой, явно наслаждаясь своей властью над остальными.

Он опустился на колени перед девушкой и начал ласкать ее тело. Фаустафф видел, как голова девушки неожиданно дернулась, и глаза блеснули, разрывая забытье. Он видел, что она пытается бороться. Двое мужчин выступили вперед и схватили ее.

Фаустафф огляделся и увидел большой плоский камень, служивший декоративным украшением сада. Он поднял его и швырнул в окно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});