Эксперимент. Реальность или Отражение - Мэй Кин

высказывание. Затем, недолго думая, прохожу внутрь, проскочив словно мышка. Не оглядываясь, я целенаправленно следую в сторону кухни, пока этот соня не сообразил что к чему.

Планировка в здешних квартирах практически одна и та же. Поэтому я совершенно не удивляюсь, когда оказываюсь в нужном месте.

Водружаю коробку вместе с тортом на стол. А затем по хозяйский щёлкаю чайник. В этот же момент на кухне появляется Ковалевский. Да ещё и по пояс оголенный.

Я замираю, глядя на его поджарое тело. Четкий, очерченный пресс с кубиками, плоский живот, выпирающие ключицы, на одной из которых красуется татуировка в виде надписи на непонятном языке, крепкая шея и руки, увитые синими венами, похожими на переплетение змеек.

Черт.

Да он и впрямь хорош. Однако его реплика: «Снова ты? А я уж подумал, что это всего лишь сон» выводит из обретённого равновесия.

Вдох-выдох.

«Этот парень просто душка! Дай ему шанс, Алиса!» — проговариваю про себя, а затем оборачиваюсь.

Мы тут же встречаемся взглядами.

— Если что у меня вообще есть имя, — говорю вполне миролюбиво, стараясь удерживать взгляд на его глазах. Но знаете, что глаза, что тело — сущее наказание! Наказание для тех, кто хорошо видит и имеет в наличие сердце!

Только вот вместо должной любезности и гостеприимства, я слышу в ответ недоумевающее:

— Какого черта?

Так. Ясно. Пора заходить с козырей.

Делаем мордашку грустнее. Добавляем щепотку сожаления и чуточку раскаяния во взгляд и…

— Думаю, мы с тобой неправильно начали.

Его хмурый взгляд даёт ясно понять, что моему визиту здесь никто не рад. Но… Когда меня это останавливало?!

Я улыбаюсь. Делаю шаг вперёд и протягиваю свою ладонь:

— Виктория Сверчкова.

Он неопределённо смотрит на мою руку, словно пытается понять, что делают в подобных ситуациях. Поэтому я незамедлительно ему помогаю, когда трясу пальчиками, намекая на пожатие с последующим представлением.

— Вариант, где я выставляю тебя за порог, вместо того, чтобы представиться, ты видимо не рассматриваешь? — Он насмешливо вздёргивает бровью, продолжая меня разглядывать, словно я какая-нибудь диковинка.

— Неа. — Упрямо мотаю головой, не переставая глупо улыбаться.

Его лицо настолько обескураженное и вместе с этим помятое, что я едва сдерживаю смешок от застывшей растерянности и злости, вырисовывающейся на его лице.

Он потирает лицо руками, словно пытается очнуться от затянувшегося кошмара. Но прости, милый. Этот кошмар будет в твоей жизни до конца месяца. Затем снова переводит хмурый взгляд на меня. И, видя мою улыбку, кривится, как, если бы проглотил несколько долек лимона, перед этим тщательно прожевав их.

Не знаю, что так или иначе заставляет его передумать. Но он спешно пожимает мою руку, едва коснувшись пальцев, а затем произносит:

— Дмитрий Ковалевский…

Некоторое сомнение все-таки проскальзывает во взгляде. Словно он задается вопросом: «А не поспешил ли я?» Но я не обращаю на подобную реакцию никакого внимания.

— Что ж. Нечисть тебе, конечно, подошла бы куда больше. Но… будем знакомы, Дмитрий! — не без удовольствия говорю я, а затем снова пожимаю его руку.

Хотя, как пожимаю? Очень-очень быстро трясу, как припадочная, желающая лишить его конечности.

— Д-достаточно! — не без ужаса, застывшего в глазах, произносит парень и спешно вырывает свою конечность.

Кажется, я слышала хруст. Но…не суть!

— В общем…я чего зашла то?..

— Ты хотела сказать — бесцеремонно ворвалась?

— Не так важно. — Я задумчиво отмахиваюсь и продолжаю: — В общем зашла извиниться. Мы тогда с…моей сестрой перебрали немного и… меня слегка унесло.

— Это ты о том вечере, когда тебя вырвало прямо на меня?.. — не скрывая иронии в голосе, произносит он, сложив руки на груди.

— В общем-то…да. Честно говоря, неловко вышло… — Я тяжело вздыхаю и поднимаю на него на этот раз искренний, виноватый взгляд. — Извини. И…спасибо за вчера. Именно поэтому сегодня я хочу предложить мир! Вот!

Я отбегаю к барной стойке и поднимаю тортик, показывая парню.

— Как на счёт примирения сторон?

Он загадочно ухмыляется и подходит ближе. Его взгляд тут же натыкается на коробку.

— Если вздумала подсунуть мне крысу, тараканов или что-то вроде того, то предупреждаю — это бессмысленно. Я их не боюсь.

— Вообще-то нет, но… Что правда не боишься? — Любопытство сильнее меня, и вот я уже наклоняюсь вперёд, оперевшись локтями о столешницу.

Правда стоит заметить удивлённый и недоверчивый взгляд Ковалевского — понимаю, о чем он сейчас мог подумать.

Черт.

— В смысле — нет! Никаких подлянок. С чего бы? — Я усмехаюсь, припомнив об одной маленькой и такой незначительной. — Всего лишь возвращаю должок.

Он подозрительно щурится и произносит:

— Неужели купила конверсы?

— Ага. — Киваю, как болванчик, и улыбаюсь.

— Надеюсь, теперь ты не будешь голодать несколько месяцев.

— Я по-твоему, что — нищенка?

— Ну уж точно не принцесса, — в который раз оглядев меня, насмешливо выдаёт.

Мои руки в этот момент безумно чешутся и мне приходить удержать их под столом, чтобы не наброситься на него с кулаками.

Вместо этого я спокойно произношу, глядя в его глаза:

— Ты знаешь ли тоже на принца не особо то и тянешь.

Он усмехается.

С минуту мы смотрим друг другу в глаза. В какой-то момент мне даже кажется, словно между нами проносится некая искра, электризующая воздух. Но то было секундной заминкой мозга и слишком близким нахождением к друг другу. Ведь наши лица буквально застывают в паре сантиметров друг от друга. Поэтому уже в следующее мгновение я поспешно отстраняюсь.

Ковалевский откашливается, прерывая неловкое молчание и пододвигает к себе коробку.

— Надеюсь, тебе понравится. Выбирала с точностью под тебя, — с легкой ухмылкой, растянувшейся на губах, говорю.

В этот же момент щёлкает чайник. Поэтому я начинаю распаковывать торт, попутно наблюдая за реакцией парня.

Ковалевский тем временем кончиками пальцев подцепляет крышку. Снова переводит насторожённый взгляд на меня. Но я продолжаю бесцеремонно хозяйничать в чужой квартире — достаю кружки с блюдцами.

Заметив, а точнее — поняв, что никакой реакции от меня не последует, он выдыхает и одним движением руки откидывает крышку в сторону.

Видели бы вы его лицо в этот момент.

Удивление. Шок. Неверие. Разочарование. А затем, кажется, я замечаю проскользнувшее во взгляде облегчение.

Хм.

Видимо он до последнего момента не верил, что там действительно конверсы, а какая-нибудь мерзость. Однако я не была бы собой, если бы…

— Это, что?

Не оставила маленький штришок от себя.

— Как, что? Кармашки. Вдруг тебе кто-нибудь кинет мелочь, будет куда запихнуть заначку. Так сказать на чёрный день. — Я усмехаюсь, но тут же прикрываюсь кружкой с горячим чаем.

— Черт с этими карманами! Но зачем ты добавила ещё и дьявола?