Гавань Семи Ветров - Дмитрий Воронин

Кап… первая капля упала на дно чаши. Кап — вторая.

Теперь следовало бы обдумать, что делать дальше. Из вороха информации, вываленного словоохотливым смотрителем баронских тюрем, полезного было не так уж и много. Прежде всего Жарова поместили в тюрьму для привилегированных лиц — то есть его явно не собираются скормить червям… это, в общем, было ясно и так. Скорее всего ночное нападение связано со все той же объявленной на них Охотой — сомнительно, что Денис успел обзавестись с бароном личными счетами. Во всяком случае, сам он ничего подобного не помнил. Значит, барон намерен получить награду… сам Жаров на его месте попытался бы урвать кусок пожирнее — и его светлость, видимо, поступит так же. То есть попытается продать пленников Живьем и в более-менее приличном состоянии. Итак, какое-то время в запасе есть — но вряд ли его много.

Он мысленно прикинул варианты побега… Приевшийся, набивший оскомину способ с прокапыванием тоннеля отпадал сразу. И времени на это нет, и вряд ли гномы-строители построили башню столь халтурно. Значит, путь графа Монте-Кристо не реализуем. Хотя, вспомнив Дюма, можно прикинуться покойничком — только Денис совсем не был уверен в том, что сумеет изобразить труп с нужной степенью достоверности. Да и в этих диких краях наверняка его ткнут ножом под ребро — для гарантии, так сказать. Нет, этот вариант не слишком перспективен.

Снять кандалы и двинуть ими по голове первому, кто войдет в камеру? Ну… если барон не полный идиот, то вряд ли это будет способствовать побегу. Достаточно иметь вторую дверь на выходе из башни, закрытую на засов, да охранника… Приставить смотрителю нож к горлу и пообещать зарезать его, если не выпустят? Так барон с удовольствием придет посмотреть на этот спектакль. И еще советы давать будет, как побольнее резать.

А интересная история с этим… как его? Берг ди’Флур, прозванный Хитрецом… Денис сел, прислонился спиной к каменной стене и задумался. В рассказе бывшего библиотекаря содержалось определенное рациональное зерно. Если, разумеется, эти преданья старины глубокой воспринимать как истину. Итак, старый барон заключен в темницу… весьма сомнительно, что он соизволил в считанные дни оголиться до костей. И стоит ли тут приплетать черную магию? Но тогда как скелет в парадных фамильных доспехах оказался в наглухо запертой камере?

Признаться, Денис давно был уже готов поверить во все что угодно, и все же в каждом конкретном случае стоило поискать более простые решения. Самым простым в данном случае было предположение о том, что камера была заперта не так уж и наглухо. Особенно учитывая тот факт, что барон строил тюрьму, явно думая о собственном будущем, он просто обязан был принять меры. Зря ли его прозвали Хитрецом…

— Итак, примем в качестве гипотезы, что из этой камеры есть способ бежать. — Размышлять вслух Жарову было проще, тем более что вряд ли хоть один человек в этом замке смог бы понять, о чем он говорит. Несмотря на то что местным языком он уже владел неплохо, частично за счет своих способностей, частично за счет магической помощи Таяны, у которой, видимо, имелись подходящие колдовские приемы на все случаи жизни, думать (в том числе и вслух) он предпочитал на родном языке. — Бежать можно, вопрос лишь в том, как именно. Скорее всего здесь есть потайной ход, который можно открыть изнутри. Барон открыл ход, добрался до оружейной, приволок сюда доспехи, красиво поставил их посреди камеры и ушел. С концами… Это все очень похоже на правду, поскольку в противном случае придется пускать в дело мистику.

Денис встал и, приволакивая скованную ногу, принялся ощупывать каменные стены. Если тут и в самом деле был какой-то скрытый рычаг или кнопка, то запрятаны они были на диво тщательно — везде, куда ни ткнись, ладони встречали только вполне заурядный камень и ничего более. Постепенно он обошел по периметру всю камеру, не пропустив ни одного камня, начиная от пола и заканчивая там, куда мог дотянуться. Ничто не реагировало на нажатия, сдвиг, не отличалось особо по цвету или на ощупь… Да уж, гномы были мастерами своего дела и сумели запрятать дверь как следует… если она вообще не является плодом его, Жарова, воображения.

Он чувствовал, что устал — сказалась почти бессонная ночь. К тому же чуть не час ощупывать камни, таская за собой пудовую цепь… Денис снова опустился на пол камеры, на кучу соломы — спасибо хоть не гнилой. Глаза закрывались сами по себе, и он, мысленно махнув рукой, сдался — утро вечера мудренее. В любом случае отдых необходим.

Сон наползал медленно и неотвратимо. Наверное, Жарову стоило бы удивиться — обстановка вокруг не слишком способствовала расслаблению и умиротворению. По теории, он должен был до полного изнеможения метаться по камере, как тигр в клетке… интересно, здесь есть тигры? Наверное, есть, животный и растительный мир очень похож на Землю. Мысли становились все более и более тягучими и неповоротливыми…

И когда дверь камеры открылась, Жаров уже нисколько не сомневался, что это происходит не на самом деле. Что перед ним — обычный сон.

Вот только обычный ли?

Два бородатых воина в тяжелых кольчугах втолкнули в камеру немолодого, лет пятидесяти, мужчину. От толчка он потерял равновесие, тяжело упал на камни и что-то вполголоса пробормотал — то ли выругался, то ли проклял обидчика. Один из воинов громко помянул Эрнис такими словами, что Светлая богиня наверняка покраснела бы от возмущения, услышь она подобное святотатство, а второй сделал рукой замысловатый жест, отгоняя зло.

— Простите, ваша светлость, — хмуро буркнул он. — Простите. Не со зла.

— Язык бы вырвать, — проворчал первый, тот, что богохульствовал. — Чернокнижникам завсегда язык вырывать надо и пальцы отрезать под корень, дабы чародейство свое подлое не творили.

— Брось, Талег, брось… простите его, ваша светлость, он не ведает, что говорит.

Этот, что пытался быть вежливым, явно занимал в замке более высокое положение. Во всяком случае, его напарник не огрызнулся. Молча покинув на некоторое время камеру, он принес охапку шерстяных одеял и бросил их в угол. Вслед за одеялами появилась корзинка, в которой лежало несколько кусков хлеба, ломоть вяленого мяса и несколько вялых яблок.

— Поскорей бы, Хван, — пробормотал он.

Тот, которого назвали Хваном, принялся заковывать лежащего без движения барона. Бросалось в глаза, что солдат был не в восторге от своей миссии, но не смел пойти против приказа нового владельца замка. Шипованный железный браслет он надел прямо поверх сапога — вряд ли шипы легко пройдут сквозь толстую кожу, а значит, кандалы не причинят узнику лишних страданий. Тот, видимо, понял это безмолвное проявление сочувствия, потому что взглянул из-под седых бровей с явной признательностью.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});