Нарком Берия. Злодей развития - Алекс Громов

Конечно, такая история выглядит с современной точки зрения несколько странно — и предотвращение покушения без всяких попыток задержать террориста до или хотя бы после того, и то, что таинственный пулеметчик расстреливает пустую палатку, в то время как главный объект покушения сидит у костра и, освещенный отблесками пламени среди окружающей темноты, являет собой превосходную мишень.

Или же имитация покушений в окрестностях озера Рица была тогда обычным делом, можно сказать, местной традицией…

Рассказывают, что Берия пережил покушение во время поездки в Сухуми летом 1937 года. Когда он распорядился остановить машину на краю города — то ли чтобы просто пройтись пешком, то ли с более утилитарными целями, от которых не свободен ни маршал, ни нарком, ни сам генсек, — из лесопосадки выскочили трое с пистолетами. Берию спас личный телохранитель Борис Соколов, который успел прикрыть его собой и начал отстреливаться из табельного вальтера. Соколов был ранен. Берия и подбежавшие на подмогу спутники — шофер и руководитель Абхазской парторганизации не пострадали.

Фигурировало имя Берии и в списке тех, кого должен был ликвидировать немецкий агент Таврин, задержанный вскоре после заброски в 1944 году:

«…Проникнув на торжественное заседание, я должен был, в зависимости от обстановки, приблизиться к И. В. Сталину и стрелять в него отравленными и разрывными пулями.

Работниками германской разведки, в частности Грейфе и Краус, мне было также указано, что, если представится возможность, я должен совершить террористический акт и против других членов советского правительства.

Вопрос: Против кого именно?

Ответ: Против В. М. Молотова, Л. П. Берия и Л. М. Кагановича. Причем для осуществления террора против них я должен был руководствоваться теми же указаниями, какие мне были даны Грейфе и Краус в отношении осуществления террористического акта против И. В. Сталина…»

Насколько Сталин в конце 30-х доверял Берии?

Ответ на этот вопрос — а кто «присматривал» за детьми вождя? Не в смысле — угощал конфетами, качал на качелях и сажал к себе на колени, а именно осуществлял контроль, в первую очередь — за безопасностью? Мог ли это Сталин доверить тому, кого не считал своим? Не только из любви к своему потомству (чувства к нему у человека, превратившего себя в символ державы, были своеобразными и специфическими), но и из-за опасностей провокации, похищения за границу, шантажа и прочих непростых обстоятельств, которые и возникли после попадания Якова Джугашвили в немецкий плен.

«Л. П. Берия — И. В. Сталину

8 декабря 1938 г.

Мною был направлен с письмом к начальнику Качинской авиашколы — комбригу т. Иванову сотрудник, который на месте выяснил, что узнав о приезде Васи, командование школы сделало для него исключение, с нарушением общих условий, существующих для курсантов.

По прибытии Васи в г. Севастополь на вокзале его встретили комиссар школы — полковой комиссар т. Семенов и работник Особого отдела. По дороге в школу Вася сказал т. Семенову: «В этом году в Севастополь должен приехать папа отдыхать и, вероятно, заедет на Качу».

Поместили Васю не в общежитие для курсантов, а в отдельный дом для приезжих, в так называемую гостиницу — школу.

Первые дни питание ему готовили отдельно в комсоставской столовой. Был случай, когда Вася заказал восточное блюдо, изготовление которого не было известно местным поварам, и специально был послан человек в Севастополь, чтобы узнать, как готовится это блюдо.

Три-четыре раза на машине, предоставляемой командованием школы, Вася ездил в Севастополь и Мухлатку, звонил по телефону ВЧ в Москву т. Поскребышеву и в 1-й отдел ГУГБ НКВД.

24 ноября с. г. Вася с начальником штаба школы Герасименко на территории школы катались на мотоциклах. Вася упал, получил легкие царапины на лице и руках. По просьбе Васи — Герасименко этот факт от командования скрывал несколько дней.

До укомплектования группы Вася занимается с преподавателями индивидуально по теории полетов, изучения материальной части самолета «У-2» и мотора «М-11», а также по уставу.

В письме, посланном в адрес начальника Качинской авиашколы т. Иванова и начальника НКВД Крымской АССР — т. Якушева, мною были даны следующие указания:

а) снять гласную охрану, как неприемлемую и организовать агентурную охрану с тем, однако, чтобы была гарантирована сохранность жизни и здоровья Васи;

б) внимание и заботу в отношении него проявлять не в смысле создания каких-либо особых условий, нарушающих установленный режим и внутренний распорядок авиашколы, а оказания помощи в деле хорошего усвоения программы школы и соблюдения учебной и бытовой дисциплины.

Л. Берия».

Глава 5. Госбезопасность во время войны

Перед войной. Берия и внешняя разведка

В начале января 1939 года состоялась встреча ведущих сотрудников внешней разведки с наркомом внутренних дел Лаврентием Берией. Согласно дошедшим до наших дней мемуарам одного из участников, будущего генерал-лейтенанта В. Г. Павлова, «вместо новогодних поздравлений Берия объявил, что все разведчики, возвратившиеся из-за кордона, были завербованы иностранными спецслужбами. Обращаясь к Александру Короткову[30], Берия сказал: «Вы завербованы гестапо и поэтому увольняетесь из органов».

После этого Коротков решился на рискованный поступок — он написал рапорт на имя Берии, в котором попросил пересмотреть это решение, поскольку «…не чувствую за собой какой-либо вины перед партией и не был в чем-то замаран, думаю, что не заслужил этого увольнения. За границей я в общей сложности пробыл четыре года, из них два с половиной в подполье… Ехал за границу только из-за желания принести своей работой там пользу и думаю, что не один знающий меня человек может подтвердить, что я не барахольщик и что меня не прельщает заграничное житье…»

После этого в защиту Короткова выступили некоторые сотрудники внешней разведки, обратившиеся в партком Главного управления государственной безопасности НКВД. Затем нарком Берия вызвал Короткова для личной беседы, после которой и был подписан приказ о его восстановлении в разведке. После этого разведчик был отправлен в командировку в Европу. А немногим менее чем через два года, в середине декабря 1940 года, резидент НКВД в Берлине Амаяк Кобулов (являвшийся родным братом одного из приближенных Берии, замнаркома Богдана Кобулова) получил из Центра шифровку, в которой ему давались указания о появлении в Берлине Короткова, причем «основным его заданием на первое время, согласно указаниям тов. Павла (псевдоним Л. Берия для оперативной переписки), будет работа с «Корсиканцем» и детальная разработка всех его связей с целью новых вербовок среди них».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});