Оружие победы и НКВД. Конструкторы в тисках репрессий - Александр Помогайбо

Королеву Мясищев поручил сделать бомболюки. Когда работа была сделана, Мясищеву что-то не понравилось, и, отчитывая Королева, он прибегнул с своему оружию — язвительности. Хамства, хоть и облаченного в интеллектуальную форму, Королев не стерпел. Они сцепились. После этого работать у Мясищева он больше не мог. Туполев немедленно забрал Королева к себе.

Судя по воспоминаниям, в «шараге» Королев отличался редким пессимизмом. В отличие от своих товарищей по несчастью он уже прошел через многое, многое повидал, и в благополучный финал своей конструкторской деятельности почти не верил.

Тем не менее окружающие скоро заметили, что Королев стал часто что-то рассчитывать на логарифмической линейке. Что именно — так и осталось загадкой, но работники «шарашки» подозревали, что к прямой работе это не относилось.

Константин Ефимович Полищук писал: «Сергей Павлович все время обдумывал какой-то летательный аппарат, но что это был за аппарат, я не знаю. Я слышал, что он ходил с каким-то предложением к Кутепову».

Когда Королев услышал от Вадима Успенского, который однажды ездил на полигон под Ногинском, что тот видел испытания ракет, то Королев тут же спросил его:

— Очень прошу, расскажите мне подробно обо всем, что вы там видели.

Успенский рассказал про машину, с которой стреляли реактивными снарядами, смонтированную на автомашине.

— А еще? — спросил Королев.

— Все...

— Ну, это можно было увидеть и десять лет назад, — разочарованно протянул Королев.

С началом войны Королеву пришло в голову разработать ракету для поражения фашистских танков.

Прошло какое-то время, и, когда уже было почти налажено производство серийных Ту-2, он поднял этот вопрос перед Кутеповым, официальным начальником ЦКБ. В конце концов Королев добился, чтобы ему выделили комнату, после чего три зека — Королев, Коренев и Термен, — и двенадцать вольнонаемных взялись за работу. Но скоро Коренева перевели в Куломзино к Томашевичу, а Термена отозвали в «радиошарашку» в Свердловск. Но и потеряв единомышленников, Королев продолжал упорно думать о ракетах. Его постоянная самоуглубленность была в это время его главной отличительной чертой.

Однажды кто-то сказал ему, что в Казани Глушко проектирует ракетные двигатели для Пе-2 для облегчения взлета с маленьких фронтовых аэродромов. После обращений Королеву удалось добиться своего перевода в Казань.

— Ты дурак, — сказал ему работавший с ним над освоением серийного производства Ту-2 Геллер. — Неужели ты не понимаешь, что сейчас, когда машина пошла на фронт, нас освободят обязательно?! Ты понимаешь, что ты дурак?

— Тимоша, называй меня как хочешь, но я поеду.

Он уехал, и когда в сентябре 1943 года туполевцев действительно освободили, он так и остался в заключении.

В мае 1943 г. в Пенемюнде прибыла комиссия, которая должна была решить вопрос с Фау-2. Среди членов комиссии были министр вооружения и боеприпасов Шпеер, фельдмаршал Мильх, гросс-адмирал Дениц, главнокомандующий резервами генерал Фромм, а также специалисты из министерства вооружения и представители верховного командования вермахта. Ракета медленно поднялась в небо, затем начала ускоряться, а затем скрылась в низко нависших над Пенемюнде облаках.

Вначале снаряд шел вертикально вверх на высоту около 11 километров, затем система управления поворачивала его под углом около 45 градусов в направлении цели, после чего ракета продолжала ускоряться. В вычисленной точке работа двигателей прекращалась, и дальше ракета, описывая параболу, двигалась уже в силу инерции. Максимальная скорость составляла около 7400 километров в час, и весь полет занимал не более трех-четырех минут.

Ракета имела примерно такой же, как и у Фау-1, боевой заряд, но за счет высокой скорости в момент удара действие ее было сильнее. К недостаткам Фау-2 комиссия отнесла высокую стоимость ракеты и ее оборудования и трудности производства и хранения компонентов топлива.

8 сентября 1944 года на Лондон упала первая немецкая ракета Фау-2, убив троих и тяжело ранив еще около десяти человек. Через 16 секунд после первой недалеко от Эппинга упала другая ракета, разрушив несколько деревянных домов.

Первая атака ракетами продолжалась десять дней. Каждая ракета в среднем разрушала 2 — 3 здания и поражала 6 — 9 человек.

Поскольку ракеты стоили дорого, Гитлер ограничил пуски ракет двумя целями — Лондоном и Антверпеном (главной базой снабжения американо-английских войск)[14].

С сентября 1944 года по март 1945-го было осуществлено примерно 4,3 тысяч боевых пусков по городам Англии и Бельгии.

Против баллистических ракет англичанам было бороться невероятно трудно. Предложение поставить завесу из зенитных снарядов было отвергнуто — по подсчетам выходило, что для поражения одной ракеты требуется 320000 снарядов. Противоракету же для техники того времени оказалось создать невозможно.

Вопреки расхожему мнению о малорезультативности ракетных бомбардировок, ущерб от немецких ракетных атак был весьма ощутим. Людские потери у англичан составили свыше 33 тысяч человек[15], что составляет около 23% всех потерь Англии от бомбардировок за всю войну. В наиболее интенсивный период ракетных ударов по Англии из Лондона было эвакуировано 1 450 000 жителей, что вынудило сократить производство. Борьба с ракетами отвлекла значительные силы английской и американской авиации от других задач. Англо-американская авиация вынуждена была совершить около 70 тысяч самолето-вылетов на пусковые установки и против летящих ракет и сбросить на объекты, связанные с ракетами, свыше 120 тысяч тонн бомб. Потери ВВС союзников при этом составили около 500 боевых самолетов и 3 тысячи летчиков. Ракетная же промышленность немцев не понесла существенных потерь.

Оправдали себя налеты и в экономическом отношении. Налеты Фау-1 летом 1944 г. причинили ущерб на сумму 47,6 млн. фунтов стерлингов, что в четыре раза превышало расходы на производство и применение немцами крылатых ракет. Следует особо отметить, что в «ракетной войне» немцы почти не несли людских потерь.

Точку в немецкой ракетной программе поставил майор Анатолий Вавилов, чье подразделение штурмом овладело Пенемюнде. Примерно в это же время американские войска захватили подземный ракетный завод, расположенный близ Нидерзаксверфена. Эта территория должна была отойти к советской зоне оккупации — но прежде чем это произошло, американские союзники отправили в западном направлении около 300 товарных вагонов с оборудованием и деталями ракет Фау-2.

В ходе операции «Пейпер-клипс» было захвачено большинство немецких ракетчиков, которых немедленно направили в США. Советским войскам удалось захватить подземный завод близ Нордхаузена, где над производством ракет трудились смертники из концентрационных лагерей. 4 апреля 1945 года, когда советские войска подступили к Нордхаузену, охранники расстреляли около 30 тысяч человек.

Советский ракетный проект возродился только после получения сведений от Черчилля по поводу ракеты «Vergeltungswaffe» — «Оружие возмездия». Сталин дал поручение Маленкову разобраться; Маленков запросил специалистов, но те не могли сказать ничего определенного. По данным бомбардировок Лондона, дальность немецких ракет составляла около 250 километров. Вспомнили, что еще перед войной в ГАУ поступил проект ракеты киевского изобретателя Зименко с дальностью в 300 километров. В свое время провели расчеты — оказалось все верно. Но началась война, стало не до проекта Зименко.

— Если один украинец сумел спроектировать ракету на 300 километров, то почему много немцев не могут сделать на 250? — философски заметил Тихонравов.

О ракетах Гитлера так толком выяснить тогда ничего и не удалось. И разведка в этом вопросе ничего не прояснила. Лишь несколько чиновников знали, что в сентябре 1944 года зек С.П. Королев направил в НКАП проекты крылатой и баллистической ракет Д-1 и Д-2 с пороховыми двигателями и проектные данные по ракетам Д-3 и Д-4 с жидкостно-реактивными двигателями. Все, что искали у немцев, уже было в проектах в СССР.

Только когда дивизия генерала Курочкина захватила немецкий полигон в Польше, ученым поступила камера сгорания Фау-2, и те поняли, с чем имеют дело. Тихонравова камера сгорания привела в благоговейный ужас. Если в сопло последнего советского реактивного двигателя нельзя было просунуть кулак, то в сопло немецкого можно забраться целиком. Отставание СССР в мощности ракетного оружия было просто неимоверным.

Как только бои завершились, все советские специалисты, кто имел опыт в ракетной технике и смежных областях, были отправлены в Германию для изучения того, что осталось от немецких разработок. А выяснились поразительнейшие вещи. Оказывается, еще в 1940 году немцы начали разрабатывать двухступенчатую ракету. Поскольку ракета при таком полете выходит в космическое пространство, ее пилот мог претендовать на звание космонавта (Шеппард и Гриссом получили свои звания астронавтов за подобные, без выхода на орбиту, полеты). В 1943 году проект двухступенчатой ракеты был детально просчитан. Позднее Гитлер даже согласился на использование двухступенчатой ракеты, Фау-3, для удара по Нью-Йорку. Помешали трудности нетехнического порядка. Наполеон говорил: «Для войны нужны три вещи — деньги, деньги и еще раз деньги». Технически немцы были вполне способны создать ракету, способную долететь до Нью-Йорка (и даже атомную бомбу, поскольку Гейзенберг, согласно недавно опубликованным записям Нильса Бора о личной с ним беседе, отнюдь не был таким пацифистом, каким его принято считать), но им просто не хватило средств. Вынужденный закрывать прорывы на фронте, Гитлер постоянно сокращал долгосрочные программы. Ракета на Нью-Йорк так и не полетела...