Наследница порочного графа - Анна Князева

– Где второй?

Ефим Ефимович обернулся и, не обнаружив на полке второго, сказал:

– Наверное, кому-то уже выдали.

– Кому? – деревянным голосом спросила Дайнека.

– Вам это зачем?

– Можете узнать, кому выдали второй белый халат? – ее голос сделался требовательным и немного скандальным.

Канторович опешил:

– Могу, если вы так настаиваете… Только для этого нужно посмотреть расходные накладные. Я позвоню вам чуть позже.

– В библиотеку, – уточнила Дайнека и взяла халат из его рук. – Мне расписаться?

– Потом распишетесь, – по всему было видно, завхоз хотел, чтобы она поскорее ушла.

Дайнека не стала задерживаться и прямиком направилась в библиотеку. Там она спрятала халат и продолжила разборку архива. Раскладывая и сортируя старые документы, думала лишь о том, когда позвонит Канторович. Казалось, от его звонка теперь зависела вся ее жизнь. Отметив в голове эту мысль, она удивилась, насколько глубоко влезла в то, что происходило в пансионате.

Закончив с коробкой, Дайнека взяла папки с разобранными архивными документами и собралась перенести их на стеллаж. Ей вдруг вспомнилось, как Темьянова поднимала на верхнюю полку такие же папки.

Она взяла кресло и потащила туда, где Лукерья Семеновна разбирала коробки. Установив его точно на то же место, Дайнека сообразила, что сиденье чуть ниже, чем у инвалидной коляски, подложила толстую книгу и села. Взяла папку с документами и потянулась к верхней полке, но положить ее туда не сумела.

Дайнека приподнималась на руке, тянулась изо всех сил и даже подскакивала. Все тщетно. Чтобы положить папку на полку, ей требовалось привстать, а значит, использовать силу ног, что в случае с инвалидом Темьяновой исключалось.

– Как же она это сделала?

Дайнека попробовала закинуть папку наверх. Из трех попыток ни одна не увенчалась успехом.

Перетащив кресло обратно, она села за стол. Услышав шаги в коридоре, обернулась на дверь и увидела, как в библиотеку вкатывается коляска Темьяновой. На этот раз ее привез Бирюков.

– Ну вот, Лукерья Семеновна, вы и на месте. – Он подкатил Темьянову поближе к Дайнеке.

– Спасибо, Виталий Самойлович, очень вам благодарна. Одной по подземному переходу, да еще руками крутить колеса, мне уже трудно.

– Остается надеяться, что обратно вас кто-нибудь отвезет.

– Об этом не волнуйтесь, – сказала Дайнека. – Хотите книгу?

– Нет, спасибо. Мне хватает кроссвордов.

– Давно собиралась спросить…

– Я еще здесь.

– Вы драматический актер?

– А я на него похож?

– Вы уходите от ответа. – Дайнека склонила голову набок и вгляделась в лицо Бирюкова: – Значит, вы музыкант? – Не дождавшись реакции, снова спросила: – Неужели работали в цирке?

– О-о-о… – протянул он, – да еще в каком!

– Вы шутите?

– Я вам ответил, – Бирюков адресовал свой полупоклон им обеим. – Мне нужно идти.

Проводив его взглядом, Темьянова подождала, потом тихо сказала:

– Странный он человек. Ни с кем не дружит, о себе не рассказывает. При чем здесь цирк? Непонятно…

– Вы правы, – заметила Дайнека. – На клоуна он не похож.

Темьянова покатила к рабочему месту, а Дайнека осталась наедине со своими вопросами и полным отсутствием ответов на них.

К концу дня у нее разболелась голова, но таблеток с собой не было. Предупредив Лукерью Семеновну, Дайнека отправилась в медпункт, который располагался на одном этаже с библиотекой.

Там она встретила Водорезова. Увидев ее, он сдержанно улыбнулся:

– Приветствую вас, Людмила.

– Здравствуйте. А где медсестра?

– Что-то случилось?

Дайнека потерла пальцем висок:

– Голова…

– Сейчас помогу, – он подошел к медицинскому шкафу и достал пузырек. Отвернув крышку, сказал: – Давайте ладошку.

Она протянула руку. Водорезов скинул в нее цветную пилюлю и налил в пластиковый стакан воды:

– Глотайте.

– Поможет?

– Обещаю.

Дайнека проглотила таблетку и выпила воду.

– Теперь садитесь на кушетку и посидите, – сказал Водорезов.

– Зачем?

– Лекарство сильное, боль пройдет быстро, но может закружиться голова.

Она села и, немного помолчав, спросила:

– Вы хорошо знаете Темьянову?

– Лукерью Семеновну? Конечно, она моя пациентка.

– Просто я подумала, народу здесь много…

– Я знаю всех, – сказал Платон. – Иногда путаюсь в именах и отчествах, но выручают медицинские карточки.

– Чем болеет Темьянова?

– У всех наших пациентов одна общая болезнь. Это старость.

– Я имею в виду, что у нее с ногами, почему она в инвалидной коляске?

Водорезов приблизился к картотеке, прошелся по буквам и достал медицинскую карту. Заглянув в нее, произнес:

– Диагноз вам ни о чем не скажет. К тому же я не имею права его разглашать. Что касается ног Темьяновой, то еще недавно я думал, что она сможет ходить. Но медицина, к сожалению, не всесильна. – Он перевернул страницу и во что-то вчитался.

В это время в кабинет вошла медсестра Татьяна. Заметив Дайнеку, она покраснела:

– Опять вы?

– Я за таблеткой, – поспешила объясниться Дайнека. – Платон Борисович мне ее уже дал.

Водорезов постучал пальцем по развороту медкарты:

– Татьяна, я назначил Темьяновой массаж воротниковой зоны…

– Какой массаж! – возмутилась Дайнека. – У нее вся шея в синяках!

– Я делаю, просто забываю отметить, – ответила медсестра. – Сегодня утром она приходила, с чего вы взяли, что у нее синяки?

Дайнека растерялась:

– Я их видела.

– Ничего у нее нет.

– Вы уверены?

– Абсолютно здоровая шея.

– Но вы же сами… той ночью… разве не видели?

– Говорю вам: абсолютно здоровая шея.

– Спасибо… – Дайнека направилась к двери.

– Может быть, что-то еще?

– Нет, спасибо, мне уже хватит.

В довершение ко всему, в коридоре, по дороге в библиотеку, она повстречала Галуздина.

– Здравствуйте, Игорь Петрович…

Тот резко остановился:

– Что с вами?

– Со мной? – Дайнека пожала плечами. – Со мной ничего.

– На вас невозможно смотреть, какая вы бледная.

Дайнека подумала, что хорошо бы ему все рассказать, но почувствовала, что вряд ли сможет что-нибудь сформулировать. Для этого были нужны время и силы, но ни первого, ни второго у нее в тот момент не было.

– Все хорошо, – наконец сказала она.

Раздался телефонный звонок. Прервав разговор, Галуздин достал свой мобильник:

– Да…

– Это Галкин, – голос майора-криминалиста звучал по громкой связи.

– Черт, – Галуздин потыкал пальцем в экран, потом плюнул и продолжил разговор с включенным динамиком. – Что у тебя?

– Есть результаты экспертизы образцов из комнаты старухи Темьяновой.

– Ну…

– Все три пера, найденных на карнизе и в комнате, принадлежат птице из семейства голубиных. Предположительно белый голубь породы «московский монах», точнее определить не удалось. Шерсть из-за шкафа оказалась овечьей, из такой старухи прядут нитки и вяжут носки.

– Повтори, – попросил Галуздин.

Майор Галкин все повторил.

– Еще что-нибудь есть?

– В образцах древесины с внешней стороны окна обнаружены частицы металла. Царапины наносились острым металлическим предметом, похожим на вилку.

– Все понял. – Отключившись, Галуздин посмотрел на Дайнеку: – Эта ваша Темьянова – сумасшедшая! – Он решительно зашагал по коридору в сторону выхода. – Так и передайте Татьяне Ивановне: по ней плачет психушка!

Вернувшись в библиотеку, Дайнека заглянула в проход между стеллажами, где сидела Темьянова:

– Лукерья Семеновна, семь часов вечера, давайте заканчивать.

Глава 21

Тайна

В подземном переходе Дайнеку не оставляло чувство тревоги. Эти несколько сот метров она прошла на хорошей скорости, толкая перед собой коляску с Темьяновой. По счастью, старуха не заводила с ней разговоров и только однажды заметила:

– С ветерком…

Спокойнее стало, лишь когда она закатила коляску в комнату к Лукерье Семеновне, а потом прошла в гостиную и плюхнулась на диван.

К ней тут же подсела Артюхова:

– Могу я с вами поговорить?

– Конечно.

– Мне нужно посоветоваться… Но прежде я должна кое-что рассказать про себя. Это звучит ужасно, но я устаю от людей и, если со мной говорят о всякой ерунде, слушаю вполуха…

Дайнека ее поддержала:

– Со мной такое тоже бывает.

– Вот видите! – воодушевилась Ирина Маркеловна. – Тогда вы меня поймете.

– Уверена в этом.

– Не так давно, может быть, дней десять назад, когда вы у нас еще не работали, ко мне подсел Тихон Иванович…

– Безруков? – насторожилась Дайнека.

– Я вам говорила, он отчего-то решил, что может за мной ухаживать.

– Почему нет?

Артюхова опустила глаза:

– Во-первых, я не люблю балетных… Во-вторых, помню, сколько мне лет. Об остальном умолчу.

– Вам нужно было все ему честно сказать.

– Не в моих правилах. Если человек не может понять сам, это его проблемы. Вы дослушаете меня?