Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Вадим Степанцов

Имплантант

Тот, кто с генитальным имплантантомпо земле идет, собой гордясь,будь он хоть дистрофом, хоть Атлантом,с женщиной шутя вступает в связь.

Не боится он, что не восстанетв нужный миг задумчивый гордеци что от работы он не устанетна второй минуте молодец.

Не боится он, что от виагрыкровь из носа хлынет даме в глаз,что, как от поэта Пеленягрэ,убежит супруга на Кавказ.

Он не человек уже, а киборг,даму в смерть он может удолбить.Будь я дамой и имей я выбор,я не стал бы киборгов любить.

Нет в таком долбилове интриги,нету в этом счастья, пацаны,нежности волшебнейшие мигинам в минуты слабости даны.

Женщина на сморщенный твой хоботпоглядит и скажет: «Жалкота!», --а потом начнет губами трогать,и не выпускает изо рта.

Как молитву шепчешь: «Зайка, ну же!» --обращаясь к спящему во рту,а тому не хочется наружу,он спугнуть боится красоту

и лежит, мерзавец, затаившись,и подруга, чмокая губой,тихо засыпает, утомившись,прекратив нелегкий спор с судьбой.

И вот тут внезапно понимаешьсилу человеческой любви,и из губ любимой вынимаешьсвой бум-бум, набухший от крови.

Пробормочет милая спросонок:«Гиви, хватит, почему не спишь?» --но уткнувшись в груди, как ребенок,ты ошибку эту ей простишь.

Потому, наверно, не хочу явставить генитальный имплантант,что бесчеловечность в этом чую,что не киборг я и не мутант.

Пусть металлом мне заменят кости,пусть вкачают в мышцы поролон,но про бумбо думать даже бросьте,мне живым и жалким нужен он.

Изабель

Изабель, Изабель, Изабель!Бьет серебряный колокол лунный,и всю ночь я хожу как безумный,и твержу без конца ритурнель:Изабель!

Изабель, Изабель, Изабель!В этот вечер декабрьский, морозный,в город северный, туберкулёзныйвдруг тропический вторгся апрель.Изабель!

Изабель, Изабель, Изабель!Подо мною морские глубины,в небе звёзды как крупные льдины,воздух чёрен и густ, как кисель.Изабель!

Изабель, Изабель, Изабель!В этих дышащих зноем Карибах,в этих рифах, проходах, изгибахпосадил я свой клипер на мель.Изабель!

Изабель, Изабель, Изабель!У акул здесь огромные зубы,не доплыть мне без лодки до Кубылодку съели моллюски и прель.Изабель!

Изабель, Изабель, Изабель!Почему берега твои скрылись,почему с неба льды повалились,почему разыгралась метель?Изабель!

Изабель, Изабель, Изабель!Вёз я к синему острову Кубане закованных в цепи йоруба,не солдат, не французский бордель.Изабель!

Изабель, Изабель, Изабель!Вёз я сердце, разбитое сердце.Что же силы небесные сердятсяи мозги мои, кровь и стихи моипревращают в бездарный коктейль?Изабель!

1992

Из классики

Ты жива еще, моя резвушка,жив ли ты, мой ангел юных лет?У меня всегда взлетает пушка,стоит вспомнить глаз твоих букет,

стоит вспомнить задранную ногу,прелестей твоих упругий вид.Выхожу один я на дорогу,сквозь туман кремнистый путь блестит.

Не жалею, не зову, не плачуни о чем, но в сердце ты одна.Промуфлонил я свою удачу.А ведь были, были времена!

Все, кого я знал на этом свете,от твоей ослепли красоты.Помню, как в сиреневом берете,голая, на мне скакала ты.

И, скача на мне, бычок сосалачерез малахитовый мундштук,и стихи Есенина читала:«До свиданья, до свиданья, друг…»

Не хотел с тобой я расставаться,только ты исчезла, не спросясь.Ты ушла к другому кувыркаться,я с твоей сестрой наладил связь.

Пусть она красивей и моложе,и мундштук сосет совсем как ты, --не забыть мне той атласной кожии лица надменные черты,

влагу вулканического лона,дух волос русалочий, речнойи того мордатого муфлона,что сейчас смеется надо мной.

Ивовая кансона

Вам покажется нескромным предложение направитьваши ножки озорные к этим ивовым кустам,там смогу я вас изрядно улестить и позабавить,на песочке возле речки хорошо нам будет там.

Беззастенчиво сияет полуденное светило,видел я не раз, как девы, схоронившись от людей,свой цветок под солнцем нежат, чтоб лучами теребило,и порою хрипло шепчут: «Жарь меня, злодей, злодей».

Будем двое – я и солнце – целовать коленки ваши,гладить плечи, грудь и бедра и цветочек теребить,а потом я вас накрою, чем светило ошарашу,пусть меня целует сзади, я же буду вас любить.

Это лето, это небо, эта речка, эти ивы,эти губы, что ласкают эту кожу здесь и здесь!Как не знали до сих пор вы, как посмели, как могли выбыть в неведеньи, что в мире я и брат мой солнце есть?

Золотая карта

Ночевала карта золотаяна груди утеса-президента,эта карта стоила 100 тысячдолларов и 52 цента.

Посмеются и бомжи босые:президент сворует много больше,даже и не президент России,а глава обычной чмошной Польши.

Нет, скажу я, всякие бываютпрезиденты в этом странном мире,да, одни людишек раздевают,а другие, хоть убей, не стырят.

Этот президенти был президентомОАО "Отечество и куры",и любил он кур еще студентомв институте зрелищ и культуры.

И хоть он учился по культуре,снились ему куриц мириады:прочитал в какой-то он брошюре,что у кур большие яйцеклады,

что китайцы, чтобы сбросить газы,кур как женщин под хвоста утюжат.Ну и что? У нас в горах Кавказаослики для этих целей служат.

Но с ослом в общаге будет трудно,рассудил студент, а куры слаще,куру и зажарить можно чудно,и менять строптивых можно чаще.

И развел студент немалый птичникв общежитьи зрелищ и культуры,каждой тыкал лысого в яичник,и кудахтали от счастья куры.

...Пронеслась, как кура, перестройка,стали жить мы при капритализме,и студент решил: "А-ну, постой-ка,обрети, брат, место в новой жизни!"

Бросил службу во дворце культуры,прикупил пяток участков дачных,помогли ему милашки-курыпровести ряд дел весьма удачных.

Ведь поскольку яйцеклады былиу его курей мощней и шире,то яйцо несушки приносилибольше прочих раза так в четыре.

И посколку расширялось дело,он один с курями не справлялся,тех, кто стал курей топтать умело,повышать по службе он старался.

Он платил хорошую зарплатуи его работники любили.А ведь был задротом он когда-то,петухом в общаге все дразнили.

Он сейчас утес капитализма,да, петух, но ведь в хорошем смысле!Оплодотворяет он Отчизну,чтобы с голодухи мы не скисли.

Пусть сто тысяч долларов на картедля кого-то будет маловато,я скажу: ребята, не базарьте,дайте мне ту карточку, ребята.

Змеиная ревность

- Ты это заслужила, тварь из леса! -воскликнул я и разрядил ружьёв питониху по имени Принцесса,в глаза и пасть разверстую её.

Холодное лоснящееся телокак бы застыло в воздухе на миг -и на пятнадцать метров отлетело,и уши мне пронзил нездешний крик.

Вот так любовь кончается земная,кровавой слизью в зелени травы.лежит моя подруга ледянаяс котлетой красной вместо головы.

Неужто с этим задубелым шлангомсовокуплялась человечья плоть?меня с моим товарищем Вахтангомкак допустил до этого Господь?

Нас только двое в бурю уцелело,когда пошел ко дну наш теплоход.Вахтанга растопыренное телоя оживил дыханием "рот в рот".

С тех пор, едва оправившись от стресса,я на себе ловил Вахтанга взгляд.И лишь змея по имени Принцессаспасла от лап товарища мой зад.

На острове, где жили только крабыда пара неуклюжих черепах,вдруг появилась женщина, хотя быв змеиной шкуре, но красотка, ах!

Мы женщину почуяли в ней сразу,Вахтанг мне крикнул: "Пэрвый, чур, моя!"и дал ей под хвоста такого газу,что чуть не окочурилась змея.

Я тоже ей вонзал под шкуру шило,но был с ней нежен, ласков и не груб.Она потом Вахтанга удушила,мы вместе ели волосатый труп.

Вот так мы жили с ней да поживали,она таскала рыбу мне из вод,а я, порой обтряхивая пальмы,делил с Принцессой сочный дикий плод.

Сплетаясь на песке в любовных ласках,я забывал и родину, и мать."Такое, - думал я, - бывает в сказках,такое лишь принцесса сможет дать!"

Однажды я смотрел на черепаху -и зашипела на меня змея,и чуть я не обделался со страху,Принцессой был чуть не задушен я.

Когда же, о России вспоминая,я засмотрелся на косяк гусей,она, хвостом мне шею обнимая,сдавила так, что вмиг я окосел.

Уже она и к пальмам ревновала,к биноклю, к пузырьку из-под чернил,и рыбу мне лишь мелкую давала,чтоб я с рыбёхой ей не изменил.

И так меня Принцесса измотала,что как мужик я быстренько угас,и лишь рука мне в сексе помогала,которой я курок нажал сейчас.

Лежит моя Принцесса, как обрубок,и я над ней с двустволкою стою.Нет больше этих глаз этих губок.Жизнь хороша, когда убьешь змею.

Зеркальный мир