Трагедия 1941-го года. Причины катастрофы. - Михаил Мельтюхов

К счастью, у японской армии не было маневренных соединений, чтобы завершить окружение в панике бегущих русских войск. Время танковых дивизий наступит лишь тридцать лет спустя.

Сами же японцы сдавались в плен крайне неохотно. Японских пленных считали буквально на единицы.

«За каждого пленного японского солдата было обещано платить взявшему в плен 100, а за офицера 300 руб. Но количество пленных оставалось ничтожным, и все они или отказывались что-либо сообщить, или давали неверные сведения»[151].

Всего в ходе войны в японском плену оказалось 74 тыс. русских военнослужащих [152], в то время как японцев в русском плену — чуть больше 2 тысяч [153].

В результате постоянных поражений моральный дух русских войск сильно упал. К концу войны, во время стояния на Сыпингайских позициях действующая русская армия в Маньчжурии насчитывала около 800 тыс. человек, превосходя японцев почти вдвое [154], однако даже не пыталась наступать.

В отличие от Второй мировой войны, в Первую мировую Восточный фронт был для Германии второстепенным. Несмотря на это, русские войска неоднократно терпели тяжелые поражения.

Так, в ходе Восточно-Прусской операции в августе-сентябре 1914 г. была разгромлена 2-я русская армия под командованием генерала от кавалерии А. В. Самсонова, потерявшая 6739 человек убитыми, 20,5 тыс. ранеными и 92 тыс. пленными [155].

Особенно тяжелой оказалась летняя кампания 1915 г. В начале августа почти без сопротивления была сдана крепость Новогеоргиевск.

«6 августа потерявший голову комендант крепости — презренный генерал Бобырь — перебежал к неприятелю и, уже сидя в германском плену, приказал сдаться державшейся еще крепости. В огромном гарнизоне не нашлось ни генерала Кондратенки, ни майора Штоквича, ни капитана Лико… И утром 7 августа прусский ландвер погнал человеческое стадо в бесславный плен. Численность гарнизона Новогеоргиевска равнялась 86 000 человек. Около 3000 было убито, а 83 000 (из них 7000раненых) сдалось, в том числе 23 генерала и 2100 офицеров. Знамена гарнизона благополучно доставлены в Действующую армию летчиками. В крепости потеряно 1096 крепостных и 108 полевых орудий, всего 1204. Торопясь капитулировать, забыли привести в негодность большую часть орудий. Германцы экипировали этими пушками свой Эльзасско-Лотаринг-ский фронт, а французы, выиграв войну, выставили эти русские орудия в Париже, на Эспланаде инвалидов, на поругание своих бывших братьев по оружию» [156].

Всего с 1 мая по 1 ноября 1915 г. царская армия потеряла 976 тыс. человек пленными [157], при этом её потери убитыми и умершими от ран составили лишь 423 тысячи [158].

Общее количество русских солдат и офицеров, попавших в плен в ходе Первой мировой войны, также весьма внушительно. Согласно данным Центральной Коллегии о пленных и беженцах (Центропленбежа), оно составило 3 911 100 человек, из которых 2 385 441 находился в плену в Германии, 1 503 412 — в Австро-Венгрии, 19 795 — в Турции и 2452 — в Болгарии [159]. Однако эмигрантский историк Н. Н. Головин полагает это число существенно завышенным. Согласно его данным, основанным на немецких и австро-венгерских документах, в Германии оказалось приблизительно 1,4 млн, в Австро-Венгрии — 1 млн., в Турции и Болгарии — 10 тыс. русских пленных [160].

В свою очередь с начала войны по 1 сентября 1917 г. русская армия взяла в плен 159 390 германских, 1 736 764 австро-венгерских, 64 509 турецких и 670 болгарских военнослужащих [161].

Как мы видим, результаты боевых действий против германских войск отнюдь не радуют: на каждого пленного немца приходится почти 10 русских в немецком плену. Что же касается огромного количества австро-венгерских пленных, то это вполне объяснимо. Армия «лоскутной империи» отличалась низкой боеспособностью ввиду нежелания славянского населения воевать за дом Габсбургов. Отсюда массовое дезертирство и бегство к русским. Кстати, господа обличители, обожающие завывать насчет перехода в Великую Отечественную войну красноармейцев к противнику «под звуки дивизионных оркестров», с непременными комментариями, дескать, «такого история войн еще не знала». Вот вам реальный, а не мифический случай: 3 февраля 1915 г. на нашу сторону с развернутыми знаменами и полковой музыкой перешел 28-й пехотный полк австро-венгерской армии во главе с офицерами-чехами [162].

Раз уж речь зашла о предательстве. Сегодня нам активно внушают, будто массовое сотрудничество с оккупантами жителей СССР во время Великой Отечественной войны — явление уникальное и беспрецедентное как для истории нашей страны, так и для мировой истории. Это, мягко говоря, неправда.

Увы, всякий раз, когда на территорию России вторгался враг, среди наших соотечественников находились предатели или просто малодушные, предлагавшие свои услуги противнику. Здесь можно вспомнить и события Смутного времени начала XVII века, и измену гетмана Мазепы во время Северной войны.

Во время Отечественной войны 1812 г. православное духовенство Могилевской епархии во главе с архиепископом Варлаамом, оказавшись в оккупации, в полном составе присягнуло Наполеону и служило молебны за победу французского оружия [163].

Во время Крымской войны 1853–1856 гг. крымские татары массово сотрудничали с высадившимися на полуострове оккупантами [164]. В годы Первой мировой войны немцами и австрийцами на территории бывшего Царства Польского формировались многочисленные части из поляков — бывших русских подданных. Были созданы и подразделения из финских эмигрантов.

Но может быть, подобное явление свойственно только России? Во время Второй мировой войны в занятых немцами странах Западной Европы сотрудничество с оккупантами было практически поголовным. Причем если у нас служба немцам воспринималась, в том числе и в народном сознании, как предательство, то на Западе это было в порядке вещей — полиция и органы местного управления продолжали исправно функционировать и при оккупантах. Можно также вспомнить наплыв добровольцев в части СС со всех концов Европы.

Что же касается поражений Красной Армии в начальный период войны, то обличители забывают простую вещь: причиной военных неудач может стать как собственная слабость, так и сила противника. Причем мощь армии выражается не только в количестве танков и самолетов, не в длине стволов танковых пушек и толщине брони, о чем так любят рассуждать поклонники Резуна. Это, в первую очередь, уровень организации и подготовки войск. Германская армия 1939–1941 гг. была очень сильна, с легкостью громила всех противников. А на России споткнулась, причем во многом благодаря стойкости красноармейцев. Так, по словам начальника оперативного отдела Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии генерал-полковника А.Йодля:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});