Кровь времени - Максим Шаттам

— Вижу, ты нашел мое приглашение!

Джереми обернулся на звук голоса: Иезавель. На ней легкое платье, все расшитое жемчугом; тончайший слой крепа едва скрывает роскошную грудь… Только Иезавель может позволить себе такое неприличие без риска спровоцировать громкий скандал.

— Ты приходила ко мне домой! — резко произнес Джереми вместо приветствия.

— Было время, когда это тебя не беспокоило.

— Действительно, было такое время, — сухо ответил он.

— О, вижу, большой кот превратился в гадюку! Если тебе нужен мой муж, он вон там, в компании шефа полиции… — И женщина указала рукой на стол немного в стороне.

Джереми с трудом оторвал взгляд от совершенной линии ее плеч, от хрупкой шеи. Вены красавицы еле заметно пульсировали… «От сдерживаемых эмоций или из-за их отсутствия?», — подумал Мэтсон. Длинные черные волосы, на этот раз красиво заплетенные, уложены в сложную прическу, с бутонами роз и фиалок.

— Благодарю тебя! — выдохнул Джереми.

Иезавель повернулась к нему спиной и направилась к мужу. Узнав Мэтсона, шеф полиции встал из-за стола.

— Какой приятный сюрприз, детектив! Полагаю, вы решили совместить работу и удовольствие. Это чудесный коктейль, примите мои поздравления!

Джереми пожал ему руку с наигранной улыбкой. Господин Кеораз не производил впечатления пылкого любовника. У него было суровое лицо пятидесятилетнего человека, не страдающего избытком воображения, тонкие, почти неразличимые губы, нос, заостренный, как рыбья кость и седеющие волосы, разделенные четким пробором. Подбородок влиятельного богача явно пострадал от слишком поспешного и небрежного бритья.

— Детектив… — приветствовал Кеораз англичанина.

— Представляю вам господина Кеораза, — вставил слово шеф полиции. — Джентльмены, вы продолжите знакомство, а мне нужно поздороваться с махараджами Капурталы и Майсура.[53]

Джереми остался наедине с могущественным меценатом.

— На самом деле мы с вами уже встречались, — уточнил детектив, — во время новогоднего ужина, чуть больше года назад.

— Я знаю.

Голос богача столь же резок, как и его профиль.

— Мне нужно задать вам несколько вопросов, а поскольку вы очень занятой человек, я вынужден пользоваться малейшей представившейся мне возможностью.

— Вы совершенно правы. Я очень люблю порядок: правильная организация — ключ к любому успеху. — С этими словами Кеораз показал Мэтсону пачку сброшюрованных листов.

Глаза у Джереми вылезли из орбит, когда он увидел, что это копия полного отчета, составленного Азимом всего несколько часов назад.

— Вы не…

Кеораз перебил детектива:

— Мой друг — ваш начальник — сам пожелал передать в мое распоряжение эту, кажется, совсем свежую копию. Здесь сказано, на какой точке в настоящий момент находится осуществляемое вами расследование. Для такого человека, как я, важно знать, что следствие ведется с максимальной скоростью и эффективностью. Помимо прочего, речь ведь идет о финансируемом мною учреждении.

Джереми понял, что это демонстрация силы: Кеораз хвастался своим могуществом, показывая тем самым, что попытки нанести ему вред или навязать что-либо обречены на провал. Именно он вел танец, не подчиняясь никому. За спиной миллионера Джереми заметил доктора Корка, с его седой бородой. Детектив вновь опустил взгляд и увидел, что Кеораз подзывает кого-то жестом. Перед ними предстал Хэмфрис, директор школы.

— Добрый вечер, детектив! Как идут дела? А вы еще не знакомы с моим заместителем: Пьер Бернейль!

Директор подвинулся, уступая место низкому человеку, подошедшему к столу с тростью в руках. Тот приветствовал Джереми с характерным французским акцентом. Кеораз воспользовался этим и встал, продолжая держать полицейский отчет.

— Я убегаю, у меня очень много дел… Детектив, посетите меня завтра вечером на нашей вилле в Гелиополе, вы ведь ее видели, не так ли? Знаю, что в прошлом вы были близки с моей женой, она наверняка рассказала вам о вилле, если вы с тех пор хотя бы раз встречались.

Джереми молча согласился — ему больше нечего было сказать: Кеораз играл с ним.

— Таким образом, у меня будет время изучить отчет и узнать, чего вам удалось достичь, — доверительно сообщил Кеораз. — Время не терпит, детектив. Ни за что на свете я не хотел бы, чтобы убили очередного ребенка!

Небрежным жестом попрощавшись со всеми присутствующими, Кеораз смешался с толпой людей в костюмах.

Азим вытянулся на походной кровати, поставленной в кабинете возле письменного стола; он устал до изнеможения. Ему не хватало храбрости для того, чтобы закончить последние из намеченных дел. Краем глаза посмотрел на циферблат настенных часов: в любом случае теперь уже слишком поздно.

Немного поесть — вот что ему нужно прежде всего, тогда на следующий день он вновь возьмется за дело с максимальной энергией. «Убиты уже четверо детей. — Азим вновь открыл слипающиеся от усталости глаза. — Как можно спать, когда ты знаешь, что именно сейчас, быть может, где-то погибает очередной ребенок?!» Детектив выругался по-арабски — что еще он может сделать? «Четверо уже мертвы и…»

Он медленно встал с кровати. Если хорошо подумать, это полиция полагала, что убитых четверо, поскольку жертвы найдены недалеко друг от друга. Но кто сказал, что убийца не проявлял себя раньше, — откуда такая уверенность? А вдруг подобное убийство уже расследовалось в прошлом — быстро, безрезультатно и без особой огласки?

Водрузив на голову тюрбан, Азим вышел из кабинета на лестницу и поднялся на третий этаж, где располагался полицейский архив: никого, рабочий день давно закончился.

— Тьфу ты! — процедил детектив сквозь зубы.

Он не знал точно, что именно ищет, а без этого невозможно сориентироваться в разветвленной системе архивных документов, занимающих четырнадцать больших полок. Азим вновь спустился по лестнице и стал заглядывать в один кабинет за другим, пока не обнаружил наконец знакомое лицо.

— Инспектор Доджсон! У меня к вам один вопрос.

— Слушаю вас, офицер.

— Не приходилось ли вам сталкиваться с каким-либо делом об убийстве ребенка — убийстве, совершенном с большой жестокостью? Не исключено, что на теле жертвы могли быть обнаружены следы насилия.

Доджсон выронил трубку, которая до этого торчала у него из уголка рта.

— А-а, это ваше расследование… о малышах, разорванных пополам… — Опустив голову, он взглянул на египтянина поверх очков в большой оправе каштанового цвета.

— Нет, — ответил полицейский, — до начала вашего расследования — нет. Но спрашивать об этом нужно не меня, а старого Николса. Это он у нас — память местной полиции. Полгода назад ушел в отставку и теперь преспокойно ожидает возвращения на родину. Хотите мы поговорим с ним по телефону? У меня есть его номер.

— Не поздно звонить?

— Ерунда! Он привык поздно ложиться и будет только рад, что кому-то потребовалась его помощь. Располагайтесь, старина, сейчас найду его номер.

Через несколько минут на другом конце провода послышался голос Николса.

— Нет, тебе тоже это ни о чем не говорит? — повторил Доджсон с некоторым разочарованием. — Ладно, тем хуже. Береги себя и помни: в воскресенье у нас карты. — Повесил трубку телефона и вновь взялся за потухшую трубку.

— Сожалею, старина, этим вечером нам не везет: он не помнит зверских убийств детей. Каким чокнутым все же надо быть, чтобы совершить такое, а? Сломать бедному парнишке позвоночник… Полагаю, уже за одно это мерзавца следует расстрелять, если вы его поймаете!

Азим дружески похлопал инспектора по плечу и вышел в коридор.

— Господин?

Детектив увидел женщину с портативной пишущей машинкой в руках: одна из секретарш. «Что-то она припозднилась на работе», — отметил он про себя.

— Могу ли я чем-нибудь помочь вам, мадам?

— Наоборот, быть может, это я смогу вам кое-чем помочь. Случайно услышала часть вашего разговора с инспектором и… Я помню такое дело, это было два месяца назад.

Азим без сил прислонился к стене.

— Это было убийство… в нищем районе Шубра, в северной части города, — продолжала женщина. — Мужчина… как вы говорили… разорван пополам? Я перепечатывала отчет о следствии, чтобы сделать копии, вот и запомнила это дело. Настоящее зверство… мужчина был страшно избит, конечности раздроблены, а позвоночник сломан пополам. — Она положила ладонь на грудь, пытаясь восстановить дыхание. — Боже мой, во все это невозможно было поверить! И… этому бедняге вырвали язык.

Тут Азим увидел, что глаза секретарши наполняются слезами, и подошел к ней.

— Ну-ну, не надо… — попытался он утешить женщину, чувствуя себя неловко.

— Ох, и это еще не все… Там ведь речь шла еще и о настоящем извращении: на теле убитого нашли… это, почти повсюду… — Она подавила приступ тошноты. — Се… семя, человеческое семя… ну, вы понимаете, что я хочу сказать.