Жена врага. Ты станешь моей - Мия Фальк

бровь.

— Я жду фактов, — опускаю подбородок.

Глава 10

Инга хмурится, пытается встать, но охранники придвигаются ближе.

— То есть никаких доказательств нет? — хмыкаю я и на душе почему-то становится легче.

Вот, блин, даже не знаю, какого хрена.

Что я буду с ней дальше делать? Складываю руки так, что хрустят суставы. Я же считал, что мне не нужна постоянная любовница.

Выдыхаю, когда вспоминаю то, как на Эльвиру смотрел мой сын. Я по какой-то причине думал, что мне нужна семья, но не подозревал, что это окажется так непросто.

Иметь семью еще не равно быть любимым родственниками. Утыкаюсь лбом в сложенные руки. Да вообще я все неправильно начал. Да если бы я знал, что с детьми это не как с подчиненными и даже не как с друганом!

Вдруг меня отвлекает голос Инги.

— Да подавись ты, Сафонов!

С этими словами она выкладывает на стол свой мобильный телефон, на котором проигрывается запись и я слышу знакомые голоса:

— Я помогу тебе найти сына, как Сафонову помогла, — говорит Инга. — Взамен мне понадобится услуга.

— Какая? — Эльвира.

— Если скажу заранее, будет не так интересно.

Инга пальчиком останавливает запись и горящими глазами смотрит на меня. По лицу читаю вопрос: “Уела?”

Даже не знаю. В голове почему-то крутится: “Так у Эльвиры действительно есть ребенок!” — я вообще-то привык к тому, что все вокруг врут и то, что эта девчонка была естественной — как в отношениях с моим сыном, да и просто так, кажется мне удивительным.

Подтягиваю к себе фотокарточку и разглядываю мальца.

Глаза мамины. В глубине души неожиданно разворачивается нежность.

Что-то я совсем дурак.

Пальцем отталкиваю от себя распечатку и хмыкаю. Сафонов, да ты совсем охренел, если думаешь про топот маленьких ножек и обручальное кольцо для бабы, которая считает тебя насильником. Силком потащишь под венец?

Откидываюсь на спинку кресла и складываю руки на животе. Да я просто с Владом… Я просто вырвать у судьбы хотел свое.

А теперь вот это “мое” не хочет идти мне в руки. Хочет к ней.

А я, блин, не против еще пару раз посмотреть на то как она закусывает подо мной губы, как кончает, пытаясь не дать мне понять, что я довел ее до оргазма.

Думаю об этом и член твердеет.

Поднимаю голову, чувствуя, что что-то слишком долго затягивается пауза, а нам еще об очень важных вещах надо с Ингой поговорить.

Гостья все так же прожигает меня глазами.

— Ты не помогала мне с поисками сына.

А вот мешать могла.

Если она связана с Карским, тем самым типом, к которому чуть не увезли моего сына, это могло бы многое объяснить.

— Ты его нашла? — указываю на фотокарточку взглядом.

— Кого?

Тогда я наклоняюсь вперед и хватаю ее за пиджак.

— Ребенка Айдаровой. Набирай тому, кого ты за ним посылала!

Ингу обступает охрана, а я тем временем прижимаю ее телефон к столу ладонью.

— Хочешь отсюда выйти, набирай своим шестеркам! — приказываю и отстраняюсь. — Зай, ты прекрасно знаешь, кто я такой.

Инга бледнеет.

— Тебя же закопают следом, — ее голос подрагивает.

Это мы еще посмотрим.

— Если будешь выполнять то, что я говорю, все кончится хорошо. Набирай своей ищейке.

Инга шумно выдыхает, а потом клацает по клавишам телефона. Мне почему-то кажется, что раньше эта стерва ни за что бы не дала слабину. Похоже, и правда, беременна. Крепче стискиваю руки, мысленно задавая себе вопрос: “А до какой степени я блефую? Готов ли я искалечить женщину, возможно носящую под сердцем моего ребенка, даже учитывая то, что она чуть не продала Владика моим врагам?”

— Мальчик у вас? — в словах Инги непривычные мне испуганные нотки.

— Мы ждали отмашки.

Голос этой тетки я смог бы узнать из тысячи. Инга набрала той самой помощнице Карского, которая чуть было не увезла в Европу моего ребенка.

Я сбрасываю звонок и смотрю в глаза Инге. Вот ты и попалась.

Поднимаюсь со своего места и даю отмашку охране:

— Не дайте ей отсюда выйти!

А сам направляюсь наверх, к компьютеру Мурата.

Уверен, стерву не выручит сейчас и сам папаша потому что не ладит с ФСБ и, как это ни печально, из-за моего психа. В какой-то момент я почуял, что парни из органов, которым приказали искать моего сына, сливают информацию не туда.

Мы с Муратом провели профилактику. Козлы ни слова не выдавили, уехали в реанимацию и потом нам всем их начальство вынесло что-то вроде ультиматума: больше ни-ни к ментам.

И тут объявляется этот самый Карский. Ведь кто-то же должен был ему стукануть, когда я в Воронеж сорвался. Кто-то, кто мог залезть в мои личные вещи.

Инга гонит на Мурата потому что друг докопался до что-то, чего я не должен был знать.

Сжатые в кулаки руки так и зудят, когда я запускаю комп. Да кто-то, похоже, основательно покопался тут — в файлах пусто. Черт, не был бы я таким зацикленным на себе идиотом!

Ч-черт!

Встаю и как вихрь прохожусь по кабинету. Ты должен был что-то оставить. Должен!

Мурат, мой верный друг, единственный, блин, человек, которого я ценил, который не раз оттаскивал меня от края ямы, гасил мой гнев. Вот это я был ему должен.

И тут мой взгляд падает на приоткрытую створку шкафа. Лезу туда. А вдруг пытался спрятать что?

Верняк. Между вещами чемодан. Вот я отлично знаю, что друг чемоданами не пользуется. Внутри несколько распечаток.

Просматриваю и усмехаюсь, а затем бросаю бумаги на стол.

Надеюсь, ты в порядке, дружище! И если в мире где-то есть ангелы, пускай они как-то тебя прикроют. Потому что теперь я точно знаю кто есть кто.

Набираю ингиному папаше, располагаясь в кресле поудобней.

— Валерий? — звучит его удивленный голос. — Я думал, вам еще нездоровится.

Ненавижу такой официальный тон.

Устраиваю ноги на столе.

— Да просто покусало комарье, — скалюсь. — Кстати…

Хлопаю по столу рукой.

— Вот я подумал, не отменять же торжество.

Собеседник хмыкает.

— Я слышал у вас… семья становится больше.

— Я бы сказал, даже в два раза, — смеюсь, а потом поглядываю на часы. — Буду рад видеть вас, господин губернатор. Мы оба с Ингой будем рады.

— Кхм…

Да я все еще ему как кость в горле.

— Представлю будущую жену. Событие камерное. Я сам все сделаю. Помолвка, — черчу круги на бумаге.

— Понял, Сафонов, понял.

Нихера ты не понял.

Откидываюсь на спинку стула.

Да я и сам не понял, как вырвалось последнее слово,