Клуб любителей фантастики, 2010 - Валерий Гвоздей

— Вопрос Даниле Бершу. — Журналист выдержал паузу. — Вы боитесь?

Берш задумался.

— Нет, — ответил он нехотя. — Ведь Бог — это пилот, а наш мир — звездолёт, которым он управляет. Корабль всегда будет идти нужным курсом.

Ведущий взял бутылку и наклонил, в стакан с шипением хлынула струя минералки. Он поднял глаза на журналистов.

— Следующий вопрос, господа.

* * *

Покинув поле притяжения Земли, небольшой, похожий на истребитель корабль устремился от неё прочь. Через некоторое время выходящая из дюз плазма ярко вспыхнула. Корабль на миг окутало полупрозрачное поле, а затем «Резак» исчез. Пропал он и с мониторов радаров.

Облачённые в скафандры Татарский и Берш сидели рядом, перегрузка вдавила их в кресла. Однако через несколько минут она отпустила, Данила первым убрал прозрачный щиток шлема и громко, с облегчением выдохнул.

— Фу ты, чёрт. Пронесло.

— Ага, — Иван тоже убрал щиток и лучезарно улыбнулся, — летим со скоростью света. Мы, брат, с тобой войдём в историю!

— Мне бы просто потом на Землю вернуться, — буркнул Данила.

— И желательно застать Машку с сыном в том же возрасте, что они сейчас. А то знаешь, как пишут в фантастике, — возвращаются космонавты домой, а там лет двести прошло, родные состарились. И это в лучшем случае.

— А в худшем?

— А в худшем — на Земле разумные обезьяны с гранатами.

— Да их и сейчас хватает, — заржал Татарский. — Недаром же говорят, что фантастика описывает современность через кривое зеркало.

Данила недовольно промолчал. Шутки Ивана его раздражали.

— Да к тому же, — продолжил Иван, — свою жену надо любить даже, если она вдруг превратится в обезьяну. Разумную. Разве не в этом ты клялся на брачной церемонии? Любовь пройдёт, и ты станешь для неё автоматом для получения комплиментов и денег.

— Закрой пасть, — процедил Берш, с усилием сдерживая себя.

— Не будь таким брюзгой. Мы летим со скоростью света. Расслабься и получай удовольствие.

Терпение Данилы иссякло. Он высвободил из скафандра туловище, руки и потянулся к напарнику с намерением дать ему по физиономии, как вдруг корабль сотряс мощный удар. Берша откинуло на ближайшую стенку.

— Что такое?

Татарский встревоженно смотрел на приборы:

— А я знаю?!

Данила чувствовал странное давление изнутри во всём теле.

— Какого чёрта? — крикнул он, в ту же секунду его тело выгнулось от страшной боли. — Меня как будто… распирает!.. Татарский в соседнем кресле сидел бледнее смерти. Его вырвало.

— Что-то не так с двигате… — Берш не успел закончить фразу, как изнутри его рвануло в разные стороны. Голова ударилась о твёрдое, перед глазами один за другим вспыхивали разноцветные круги. Данила чувствовал себя неимоверно тяжёлым, каждая клетка тела будто весила несколько тонн. Вокруг — кромешная тьма. Но он всё ещё был жив.

— Данила! — крик прозвучал прямо в голове.

— Иван! — ответил Берш мысленно. — Живой?

— Вроде. Где ты?

— Где-то здесь. Я не вижу своего тела, даже рук не чувствую!

— Я тоже. — Татарский помолчал. — Думаешь, мы умерли? — Голос звучат непривычно, задумчиво и хмуро.

— Нет. «Я мыслю, следовательно, существую».

— Сейчас не до философии! Что будем делать? Что вообще произошло… если мы не умерли?

— Ещё не догадался?

— Я просто не могу в это поверить…

— Ну так поверь! Мы приплыли, дальше некуда.

— Неужели мы и наш «Резак»?..

— Ага. Расширились до бесконечности. Видимо, двигатели дали сбой, и массы наших тел и корабля вместе с объёмом вытеснили к чертям всю Вселенную.

— Я даже не знал, что такое возможно… Думал, нас бы просто разорвало.

— Даже смерть познаётся на личном опыте.

— Но мы ж разговариваем. Мыслим, как ты сказал. Значит, не умерли!

— Считай, что уже умерли. Мой палец весит, я даже не знаю сколько. К тому же мне негде им шевелить. Теперь нам с тобой коротать вечность за разговорами.

Прошло некоторое время, прежде чем Берш снова услышал голос товарища.

— Дань, ты не поверишь!

— Что ещё? — Данила погрузился в воспоминания о своей потерянной жизни на Земле, жене и сыне-второкласснике.

— Я вижу космос!

Берш встрепенулся:

— Как? Где?!

— Ты не поверишь. Он — внутри меня.

У Данилы вырвался мысленный стон.

— Ты не думай, — затараторил Татарский, — я не сдвинулся. Ты вспомни физику. Из чего состоят живые клетки?

— Из молекул и атомов.

— Точно. Но внутри самих атомов электроны вращаются вокруг атомных ядер, между ними — пустота электрического поля.

— Что за бред ты несёшь? Лучше подремли, как я…

— Я не хочу сидеть здесь, пока у меня крыша поедет! Говорю тебе — всё то же самое: электроны вращаются вокруг ядер, как планеты вокруг звёзд. Пустота электрического поля — пустота космоса! Вспомни, чёрт тебя подери, чем нас долбили в университете: «Микрокосм равен макрокосму»! «Человек — крохотное отражение вселенной». Только теперь — всё наоборот. Я — вижу звёзды и галактики, и это не бред! Я даже смогу найти Землю.

При упоминании Земли Данила Берш почувствовал тоску.

— Как мне всё это увидеть?

— Просто сосредоточься.

Данила принялся думать о яркой сверкающей галактиками и скоплениями звёзд Вселенной. Он представил себе сияющий красным и синим Млечный Путь, похожий на два сложенных вместе и вытянутых блюда. Огненно-жёлтое, подвешенное в пустоте Солнце в его крайнем спиральном рукаве и неподвижная для внешнего наблюдателя голубая планета казались издалека не больше, чем крохотными искрами. Данила понёсся им навстречу.

Перед глазами пронёсся бледно-серый шар Меркурия, позади осталась Венера. Перед взором Берша разрасталась Земля. Родная настолько, что он ощутил сладкую дрожь.

— Иван! Ты здесь?

— Ага!

Краем глаза Данила заметил рядом комету с сияющим хвостом белого пламени.

— Это потрясающе…

— Главное, что мы вырвались из той сводящей с ума темноты. Мы с тобой теперь — Вселенная. Помнишь, ты говорил, что Бог — это пилот, а мир — корабль?

— Чего только не брякнешь журналистам, чтобы отвязались.

— Данька, мы теперь с тобой — эти два пилота! Ты ещё не понял? Смотри!

С Солнца сорвался гигантский протуберанец, похожий на огненный хлыст. Берш почувствовал летящую на него волну жара. «Для жителей Земли такой выброс огня будет катастрофическим», — подумал он. И мысленно приказал солнечному излучению повернуть вспять.

Огненное щупальце словно нехотя перестало тянуться к бело-голубой планете и метнулось в противоположном направлении.

— Видел? Видел?! — ликовал Иван. — Я его вызвал, а ты — остановил! Мы теперь — вроде богов! Два божества — Иван и Данила. Вот идут Иван и Данила… Мне скажут: «Как это мило!» Я скажу: «Иван и Данила».

— Лично мне больше нравилось человеком. У меня на Земле семья. Они ещё не знают, что я не вернусь.

— А меня ждут девочки и поклонники. Я даже не успел обкатать новый «феррари».

Комета исчезла, на её месте возник камень размером с двухэтажный дом. Два метеора бок о бок мчались к Земле.

Они вошли в верхние слои атмосферы и вспыхнули вишнёвым пламенем, оставляя позади яркие огненные хвосты.

— Как думаешь? — закричал Данила, перекрикивая рёв ветра.

— Насколько велика теперь сила наших мыслей? Что ещё мы можем?

— Мы — боги, Даня! — донеслось в ответ. — Мы можем всё! Сотворим за шесть дней вторую Землю, а для людей пройдёт шесть миллионов лет. Мы можем зажигать и гасить звёзды! Нам подвластно абсолютно всё. — Но последняя фраза Ивана прозвучала безрадостно. Он подумал о своей прошлой жизни на Земле. В человеческом теле. В хрупком воздушном океане планеты, наполненном бессчётными проявлениями жизни, в отличие от мира, в котором они оказались, чёрного, пусть и бескрайнего, но холодного и пустого, озарённого сиянием звёзд.

— К чёрту эту божественность! — крикнул Данила. — Отдадим кесареву кесарево! А себе оставим своё. Давай попробуем снова стать людьми!

Соседний метеор вспыхнул ярче, хвост окрасился радостным пурпуром.

— Давай!

И они — попробовали.

* * *

Тьму перед глазами Данилы рассеяла туманная дымка. В открытые глаза просочился свет. Взгляд стал чётче. Берш увидел окружённую частоколом, поросшую травой землю. Перед самым его лицом вился дымок, он чувствовал запах едва горящих дров и горьких трав. Дымок вызывал щекотку в носу и резал глаза. Данила попробовал моргнуть, но не смог. Чихнуть у него тоже не получилось.

Тут же стоял высокий старик в белом балахоне. Двое бородатых мужчин в таких же белых, но уже давно не стираных одеждах держали под руки бледного от ужаса паренька. По знаку старика его подвели ближе, так что Данила рассмотрел пушок у несчастного под носом. В руке у старика блеснул нож.