Легенды Гарсариона: Искра (СИ) - Тайлер Калхун

выругался Гильган.

— Нужно передохнуть, — сказала Ираэль, которая еле стояла на ногах. — Дальше я уже не могу идти.

— Надо, — поддержал ее Гильган. — Найдём укромное место.

Кайден же их не слушал, его тело сковало. Стояла хорошая ясная погода и отсюда, с высоты Волчьих гор, открывался прекрасный вид на Дождливые земли, покрытые сплошными хвойными лесами и парой холмов, поливаемые лучами восходящего солнца. И громадную стену гор Эльдихор, которые простирались вправо — на север, и влево — на юг. Они казались настолько могущественными, что Волчьи в сравнении с ними были песчинкой. Кайден давно не видел этих пейзажей, и они в какой-то мере были ему милы. Он провёл в этих лесах много лет своей жизни, убивая демонов, до того, как это стали делать Гарнизоны Края. Он уже и не думал, что вернётся сюда, что снова будет так близко к Тени.

Весь пейзаж портила именно она. Тень за горами Эльдихор. Словно когда надвигается шторм, только эти тучи и туман под ними были совершенно чёрными. Ему всегда казалось, что она смотрит на него. А теперь он ее чувствовал. В правой руке, эта тянущая ноющая боль, эта странная дрожь, этот шум в голове. Даже смотреть не нужно было, он знал — его ранили драугры, заразив Тенью.

Саннэфея

Странный хриплый голос никак не выходил из головы принцессы. Она никогда раньше не слышала его в этом замке. Но он говорил об отце ее мужа, о короле Экенберте. Значит он с ним знаком, значит был тут уже не раз. Она прокручивала услышанный разговор множество раз, пытаясь понять о чем он был. Они говорили об авире, это точно, но этого не может быть. Все люди-авиры давно мертвы. Она читала об этом. Авиранская империя, историческая родина всех людей — и авиров и норадов и ардонцев, родилась в Скараграсе, так называлась земля за горами Эльдихор. Оттуда люди заселили весь Гарсарион, эпоха этого заселения называлась век Рассвета. А потом случился катаклизм — Тень, уничтожившая Скараграс и расколов остатки империи — Нордрим, Талл, Алсогон и Росогон, начав век Королевств. Тогда и погибли все авиры, их уничтожила Тень. А выживших истребляли норады, боясь то ли заражённых Тенью, то ли просто обвиняя их в случившемся.

Так или иначе, авиров быть на Гарсарионе не может!

А если все же они есть? Саннэфея читала, что они живут в несколько раз дольше норадов, а значит они могли видеть империю, могли видеть катаклизм. Саннэфея очень хотела бы встретится с тем авиром, о котором шла речь. Она бы просто завалила его вопросами.

Теперь она была благодарна судьбе, что она не встретилась вчера со своим мужем. Неизвестно, чем это могло закончится. Повезло, что вчера он говорил с тем типом.

И ей было немного стыдно, за то, что затащила сэра Вэлиана к себе. Хоть она и не вешалась на него (чего, призналась она себе, ей очень хотелось), но все равно она чувствовала себя немного глупо. Сегодня у ее дверей дежурил сэр Оридон, но от этого ей не было легче

До окончания ее наказания оставалось не так много времени, всего пару дней. Неужели уже месяц почти прошел? И с того самого дня, как она получила это наказание, она больше не видела Мартона. Она скучала по нему и злилась одновременно. Злилась, потому что он ее бросил. Но это уже было не так важно. Теперь она хотела дождаться выхода, чтобы она смогла прогуляться по саду, а пойдёт она туда с Вэлианом. Она подождёт специально, когда он будет дежурить и возьмёт его в сопровождение. Во-первых, ей было очень приятно, когда он просто был рядом, а во-вторых, она хотела обсудить с ним услышанное. Он единственный, кроме неё, кто слышал тот разговор.

Ее мысли оборвались стуком в дверь.

— Войдите, — сказала Саннэфея.

Вошла ее служанка Ритея с подносом на котором стоял стеклянный кувшин с желтым соком. Саннэфея вскочила и улыбнулась.

— Ритея! О, неужели лимонад?

Служанка сегодня была необычно серьезной. Она поставила поднос на стол, потом сразу же закрыла дверь и подошла к принцессе. На ее лице было волнение, которое моментально сменилось слезами.

— Что такое? — спросила Саннэфея, почувствовав неладное.

— Принцесса, я не могу, — сквозь слёзы сказала Ритея. Она прикрывала лицо чёрными волосами. — Я должна вас предупредить! Ваш отец, когда распорядился приставить меня к вам, сказал мне заботится и следить за вами.

Ритея была служанкой Саннэфеи уже довольно долго, отец приставил ее к ней незадолго до свадьбы, но принцесса не посвящала девушку в друзья, хоть они и общались долго и близко. Она нравилась Саннэфее, но все же это было не по чину. Как оказывается, она все это время была ей другом, хоть принцесса и не знала об этом.

— Я не понимаю, — сказала Саннэфея. — О чем предупредить? И мой отец… что-то с ним случилось?

— Насколько мне известно — нет, ваша милость. Дело в другом. Мадам Ошела, наш распорядитель, мне рассказала… о, боги, какой ужас!

— Да что такое, Ритея? — Саннэфея начинала нервничать, но давить на перепуганную и плачущую девушку она не хотела.

— Она мне сказала, что вы узнали то, чего знать не следует, клянусь, я понятия не имею о чем речь. Мадам Ошела сказала, что я получу сто золотых талленов, и дом где-то в Росогоне… если… если…

— Что, что такое, Ритея? — Саннэфея начала переживать. Как? Кто узнал о том, что она с Вэлианом подслушивала?

— Если я дам вам этот сок, — она указала на кувшин, потом закрыла лицо руками и зарыдала.

— Но что такого…

И тут до неё дошло. Ее хотят отравить. Нет ничего проще этого. Так можно легко объяснить смерть принцессы ее отцу и семье. Но кто? Кто хочет этого? Тот человек с хриплым голосом? Но он должен был уехать, он сам говорил об этом, а прошло уже три дня с того вечера. Кто тогда? Кто?

Ну конечно.

Ее муж.

Кто бы хотел сохранить эту тайну, которая ведома только мужчинам на троне? Кто бы хотел избавиться от бесплодной жены, которая позорит его и не дала ему счастья? Андри. Это он хочет ее убить, но так, чтобы это было незаметно ни для кого.

Что же делать?

— Ритея, — позвала Саннэфея, отнимая ее руки от лица. — Успокойся. Ведь ты не должна была мне это говорить, так ведь?

Служанка кивнула, смотря на госпожу красными опухшими глазами.

— Тогда… давай сделаем так: оставь поднос и иди, сделай вид, будто просто отдала мне его. На следующий день наверняка кто-то придёт