Сталин без лжи. Противоядие от «либеральной» заразы - Пыхалов Игорь Васильевич

Что же касается пресловутого «мирового общественного мнения», то японское руководство на него откровенно плевало. После того, как в феврале 1933 года Лига наций отказалась признать государство Маньчжоу-Го, 27 марта 1933 года Япония демонстративно покинула эту организацию[327]. Тем самым в очередной раз было наглядно показано, что международные соглашения действуют лишь до тех пор, пока отражают реальный баланс сил. Перестав ему соответствовать, они тут же превращаются в ничего не стоящий клочок бумаги. В 1930-е годы подобная судьба постигла Лигу наций. Сегодня в точно такую же филькину грамоту превращается ООН. Какие бы глупости ни пытались нам внушать ревнители «общечеловеческих ценностей», но международное право было и остаётся правом сильного.

Вслед за Китаем настала очередь нашей страны. 1 июля 1931 года в беседе с посетившим Москву генерал-майором Харада посол Японии в СССР, будущий премьер-министр и казнённый военный преступник Коки Хирота недвусмысленно заявил:

«По вопросу о том, следует ли Японии начать войну с Советским Союзом или нет, считаю необходимым, чтобы Япония стала на путь твёрдой политики в отношении Советского Союза, будучи готовой начать войну в любой момент.

Кардинальная цель этой войны должна заключаться не столько в предохранении Японии от коммунизма, сколько в завладении советскими Дальним Востоком и Восточной Сибирью»[328].

В докладе, представленном генералу Харада японским военным атташе в Москве подполковником Касахара, говорилось:

«Настоящий момент является исключительно благоприятным для того, чтобы наша империя приступила к разрешению проблемы Дальнего Востока. Западные государства, граничащие с СССР (Польша, Румыния), имеют возможность сейчас выступить согласованно также с нами, но эта возможность постепенно будет ослабевать с каждым годом.

Если мы сейчас, проникнутые готовностью воевать, приступим к разрешению проблемы Дальнего Востока, то мы сможем добиться поставленных целей, не открывая войны. Если же паче чаяния возникнет война, то она не представит для нас затруднений»[329].

Однако начать большую войну с Советским Союзом в Токио так и не решились. Главным препятствием стала осуществлённая в те годы в нашей стране программа форсированной индустриализации. В феврале 1932 года тот же подполковник Касахара в «Соображениях относительно военных мероприятий империи, направленных против Советского Союза» с тревогой отмечал:

«СССР в течение ряда последних лет проводит неуклонное увеличение вооружённых сил, и ныне уже превзошёл японскую армию по части организации и степени вооружения.

Энергично проводимый тяжелейший план имеет основной целью увеличить мощь Красной Армии. Мною уже неоднократно докладывалось о том, что вооружение СССР в дальнейшем будет развиваться в ещё более стремительных темпах»[330].

«В настоящий момент Красная Армия по части оснащения и обучения достигла уже требуемого уровня и, пожалуй, превосходит армии блока Польши, Румынии и прибалтийских государств. Но СССР ещё не обладает достаточной мощью для проведения войны в широком смысле этого слова. Экономическая мощь, военная промышленность и единство нации ещё не достигли требуемой степени.

«Из вышеуказанного видно также, что японо-советская война, принимая во внимание состояние вооружённых сил СССР и положение в иностранных государствах, должна быть проведена как можно скорее. Мы должны осознать то, что по мере прохождения времени обстановка делается всё более благоприятной для них»[331].

Вместо большой войны японское руководство встало на путь постепенного наращивания провокаций. С 1936 по 1938 год на маньчжуро-советской границе был зарегистрирован 231 инцидент, в том числе 35 крупных боевых столкновений[332]. Так, 30 января 1936 года на участке Гродековского пограничного отряда две роты японо-маньчжур углубились на полтора километра вглубь советской территории в районе пади Мещеряковской, однако были выбиты обратно. В ходе боя, по советским данным, противник потерял 31 человека убитыми, с нашей стороны погибли четверо пограничников[333].

24 ноября 1936 года на том же участке границу нарушил японский конно-пеший отряд численностью около 60 человек. После схватки с пограничниками во главе с начальником погранзаставы Евграфовым японцы были отброшены с нашей территории, потеряв 18 человек убитыми и 7 ранеными[334].

В июле-августе 1938 года у озера Хасан и в мае-сентябре 1939 году у реки Халхин-Гол велись уже полномасштабные боевые действия с использованием танков и авиации. Последний конфликт по своему размаху и длительности можно по праву считать локальной войной.

Протоколы японских мудрецов

Очевидно, что в 1920-е – 1930-е годы Япония была одним из основных потенциальных противников СССР. Причём противником, традиционно уделявшим самое пристальное внимание тайным методам борьбы.

Так, в конце 1927 года майор Канда Масатанэ представил в штаб Квантунской армии и генеральный штаб Японии доклад «Материалы по изучению подрывной деятельности против России», являвшийся программой разведывательных, диверсионных и подрывных мероприятий против Советского Союза. В первом разделе документа «Общие принципы подрывной деятельности против России» отмечалось: «В будущей войне подрывная деятельность будет играть чрезвычайно важную роль… Поэтому работа, включающая в себя подрывную деятельность против России, весьма многообразна, и эта деятельность должна охватывать весь мир»[335]. Автор доклада рекомендовал принять меры к обострению национальной, идеологической и классовой борьбы внутри нашей страны. Предлагалось «подстрекать государства, лежащие на западных и южных границах Союза, угрожать ему таким образом, чтобы не дать возможности перебросить на Дальний Восток большую армию. При помощи экономической блокады мешать ввозу в Союз материальных средств и, в частности, предметов военного снаряжения»[336]. Рекомендовалось также разрушать транспортные сооружения (в первую очередь сибирские железные дороги), телеграфную связь, задерживать мобилизацию и концентрацию армии.

Второй раздел доклада был посвящён разработке важнейших мероприятий по подрывной деятельности на территории Восточной Сибири. В нём предусматривалось ведение антисоветской агитации и пропаганды, засылка на советскую территорию антисоветских групп, чтобы мешать в военное время действиям частей Красной Армии. Предлагалось «в связи с развитием общего военного положения создать на русской территории антисоветское правительство и побудить свергнуть советскую власть одновременно в Сибири и на Кавказе». Предусматривалось «сделать Внешнюю Монголию антисоветской»[337].

По поводу организации разведсети на советской территории в докладе указывалось: «В том случае, если нельзя будет устроить официальные разведывательные органы, необходимо отправлять в Россию японских разведывательных агентов под видом дипломатических чиновников. Если же и это будет невозможно, то тогда нужно будет отправлять переодетых офицеров»[338].

В приложении к докладу были разработаны «Важнейшие мероприятия мирного времени на Дальнем Востоке в связи с подрывной деятельностью против России». Среди этих мероприятий предусматривалось создание за границей белоэмигрантских организаций для враждебной деятельности против Советского Союза.