Нийлас. Поцелуй тигра - Регина Грез

прищурилась и пружинистой походкой направилась к Ослепительному. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, пока на губах Тамила не заиграла победная усмешка. Но Динлис не позволила князю долго торжествовать, – она положила ему ладони на плечи и склонилась к уху.

– Ты ведь останешься здесь со мной и разделишь все хлопоты по устройству школы. Я очень рассчитываю на тебя, мой благородный тигр.

Не давай опомниться, Динлис решительно задрала подбородок Тамила кверху и впилась в губы страстным поцелуем, а потом медленно отстранилась и сладко прошептала:

– Мина всегда была одна, меняя партнеров, никого не подпускала близко надолго, а у меня теперь есть замечательный друг. На памятнике в Тач-Таре будет две скульптуры – деятельной сианки и мудрого нийласца. Вместе мы горы свернем.

Опешив от подобной перспективы, Тамил покраснел до корней волос и жадно хватал раскрытым ртом разряженный горный воздух. На выразительном лице князя стремительно менялись эмоции: недоверие, гнев, ирония и надежда, желание оттолкнуть дерзкую девицу и тут же подхватить ее горячее предложение, обещавшее множество перемен в скучном распорядке сытой жизни.

Глава 18. Мрачные тайны гор

К наступлению сумерек маленькое поселение затихло. Коз и овец загнали под защиту глинобитных стен, и теперь, сидя у костра возле своей хижины, старейшина рассказывал путникам о горных кошках, которые порой бродят в округе, привлеченные запахом молока и новорожденных ягнят.

Но больше всего Алейшу поразили лохматые псицы, дающие молоко, которое местные считали лекарством от всех болезней. Она даже поделилась с Амиром догадкой:

– Не о нем ли говорил Проводник? Ты вообще слышал раньше, чтобы люди доили собак?

– Похоже, эта порода встречается только на Харакасе. Лиша, почему ничего не ешь? За день осунулась так, что родная матушка не узнает, а я намерен вернуть тебя на Яшнисс такой же веселой и румяной, какой увидел на Нийласе. Меня гложет вина…

– Почему?

Равнодушие и усталость в ее голосе заставили Амира отложить деревянный черпак, которым он только что налил горячую похлебку в свою миску.

– Я должен проводить с тобой больше времени сейчас.

– Ты ничего мне не должен. У тебя есть привычки, интересы… Я не собираюсь тебе мешать.

– Вот как! А я совсем не против. Может, я половину сознательной жизни мечтал, чтобы милая, смелая девушка ворвалась в мой мир и перевернула там все вверх донцем.

– Только половину жизни… – усмехнулась принцесса, поводя носом над ароматной похлебкой. Разговор начинал нравиться.

– Я понимаю, что нужен тебе весь без остатка, – задумчиво ответил Амирхан. – Но учти, буду жестко торговаться.

– За каждый час и каждую минуту?

– Ешь быстрее, потому что я намерен украсть тебя снова, – грозным шепотом обещал он.

– Хумы здесь нет, не понимаю, как собираешься меня удержать, – невинным тоном отвечала Алейша.

– Не волнуйся, в моем арсенале много других методов, помимо прямого насилия.

Ее дразнящий смех и озорная улыбка разбудили в нем желания, которые он старался подавить в Тач-Таре, отвлекаясь на заботы местных жителей. Рядом с чувством долга по отношению к девушке, которую он лишил невинности, давно зрело горячее мужское «хочу».

Похлебка показалась Алейше слишком пряной и жирной, а песье молоко в заветном кувшинчике она так и не рискнула пригубить, почтительно передав Динлис.

– Опишешь свои впечатления в статье о горном народе.

– Конечно, мы с Тамилом попробуем это зелье. Надеюсь, не успело прокиснуть.

Ослепительный князь скорчил брезгливую гримасу, но послушно выполнил просьбу сианки, после чего восторженно вытаращил глаза и жеманно вытер усики, подмигнув Алейше.

– Странный привкус. Будто немного сластит.

Захватив с полотенца горсточку чищенных орехов, принцесса пожелала всем доброй ночи и высказала желание перед сном побродить немного у каменной ограды. Амирхан церемонно вызвался ее сопровождать, а вот Фарсаку приказали и дальше слушать местные легенды об орлах, похищающих юных девиц для сожительства, а также хитрых подземных монстрах, имитирующих голос селян, попавших в яму.

Фарсак с удовольствием подчинился, ведь рядом сидела Зунга, а выход из поселения охранял сианский патруль, в составе которого находился безупречный киборг системы Джау. Госпожа Уратос находится под надежной защитой.

Сначала Амир и Лиша молча обходили сонные хижины и загоны для скота, а потом так же без единого слова крепко прижались друг к другу под навесом единственного дерева, свисающие ветки которого безжалостно трепал ветер.

Распаленный поцелуями, Амир скоро предложил укрыться в его палатке, но Алейша медлила, будто сомневаясь, и тогда он начал ласково убеждать ее, что не станет просить близости, но поможет расслабиться и уснуть.

– Я вижу, как ты напряжена. Жуткий Поводырь испугал тебя. Подозрительный тип, признаю, а ты очень впечатлительна и ранима. Тебя нужно закутать в драгоценные ткани и носить на руках, оберегая от всех земных бед.

– Ты еще больший сказочник, чем местный глава. Слышишь, в его доме играют на каком-то струнном инструменте? Печальная песня, хотя я не понимаю слова…

– Хочешь вернуться к остальным?

– Нет, у меня и так ноет где-то в груди. Непонятное чувство. Я первый раз настолько далеко от дома, от родных и друзей. А теперь кажется, будто все это было сном, причудливой выдумкой, а настоящее оживает здесь, рядом с чумазыми ребятишками, которые никогда не видели летмобилей и реалотронов, знакомы с песьим молоком и драконовыми клыками. Меня манит в горы… Смотри, там высоко в темноте что-то светится – голубоватые огоньки… Амир, скажи, что ты тоже их видишь!

Она вырвалась из его объятий и побежала вдоль груды камней, служившей оградой, стараясь добраться до калитки.

– Лиша, стой!

Киборг, дежуривший у выхода, помог ей распахнуть воротца, но не покинул свой пост, значит, ничего подозрительного в округе не заметно.

– Ты решила сейчас мчаться в горы? Сумасшедшая девчонка! – не скрывая обожания заключил Амирхан.

– Только поближе посмотреть. Разве не удивительно? Давай выберемся на луг.

– А мне показалось, ищешь повод сбежать от меня. Что ты творишь? Скоро стемнеет, поверхность изрыта полузаросшими яминами, недолго и ногу подвернуть.

– Ты всегда такой осторожный и предусмотрительный?

– Я с удовольствием потерял бы голову рядом с тобой, но моя голова должна думать за двоих, пусть остается на законном месте.

– А мне хочется заняться любовью на траве под открытым пасмурным небом. И на рассвете Антарес, прямо среди сонных цветов, мокрых от росы… Как самые первые люди. Откуда они взялись на Харакасе, как считаешь? Почему танцовщица в городке была раскрашена синей краской? О, мне хочется знать все об этом народе.

– Я ни о чем сейчас не могу думать, кроме тебя. Иди ко мне… Вот так. Теперь давай вместе наблюдать