Корабль Иштар - Абрахам Меррит

У дивана с обеих сторон стоят девушки, прекрасные, юные, обнаженные по пояс. Шесть с одной стороны, шесть с другой. В руках у них кувшины, полные вином. У их ног вазы с вином, красным, пурпурным и желтым, эти вазы стоят в еще больших вазах со снегом.

Справа от повелителя двух смертей склонилась девушка с золотой чашкой в вытянутой руке. Слева — другая с золотым флаконом. Король берет то чашку, то флакон, и пьет, потом возвращает. Девушки тут же наполняют их.

Через много переходов вели капитан и черный жрец Кентона к этому месту. Теперь король выпил вина, поставил чашку и хлопнул в ладоши.

— Король Эмактилы судит! — звучно произнес китаец.

— Он судит! — прошептали лучники, стоящие у стен.

Кентон, черный жрец и капитан вышли вперед и остановились перед упершимися им в грудь стрелами. Король наклонился, веселыми мигающими глазами разглядывая Кентона.

— Что это за шутка, Кланет, — воскликнул он высоким дрожащим голосом. — Или дома Бела и Нергала объявили войну друг другу?

— Войны нет, повелитель, — ответил Кланет. — Это раб, за которого я объявил награду и которого хочу получить, так как я его захватил…

— Так как я захватил, повелитель, — прервал капитан, опустившись на колено, — И я тем самым заслужил награду Кланета, о справедливый!

— Ты лжешь, Кланет, — захихикал король. — Если ты не воюешь, почему же ты связал…

— Посмотри внимательней, повелитель, — прервал его Кланет. — Я не лгу.

Водянистые глаза уставились на Кентона.

— Да! — рассмеялся король. — Ты прав. Он тот, кем мог бы быть тот, другой, если бы он хоть наполовину был мужчиной. Ну, ну… — Он поднял флакон и, прежде чем выпить, заглянул в него. — Не полон! — хихикнул он. — Только наполовину.

Он перевел взгляд с флакона на девушку, которая стояла ближе всех к той, что склонилась слева от него. Его круглое радостное лицо устремилось к ней.

— Насекомое! — засмеялся король. — Ты забыла наполнить мой флакон!

Он поднял палец.

Слева донесся звон тетивы, пролетела стрела. Она ударила дрожащую девушку в правое плечо. Девушка покачнулась, закрыв глаза.

— Плохо! — весело крикнул король и снова поднял палец.

Справа прозвучала тетива, просвистела стрела. Она попала в сердце первому лучнику. Прежде чем его тело коснулось пола, тот же самый лук выстрелил вторично. Вторая стрела попала в сердце раненой девушке.

— Хорошо! — засмеялся король.

— Наш повелитель даровал смерть! — запел китаец. — Слава ему!

— Слава ему! — подхватили лучники и девушки с чашами.

Но Кентон, охваченный приступом гнева при виде этого бессердечного убийства, прыгнул вперед. Немедленно тридцать шесть лучников натянули луки, оперения стрел коснулись их ушей. Черный жрец и капитан схватили Кентона и оттащили назад. Китаец вытащил маленький молот и ударил по лезвию своего меча. Тот зазвенел, как колокол. На помосте появились два раба и унесли мертвую девушку. Другая заняла ее место. Рабы унесли мертвого лучника. Другой выскользнул из-за занавеса и занял его место.

— Отпустите его, — радостно крикнул король и выпил полный флакон.

— Повелитель, он мой раб, — черный жрец не мог скрыть высокомерное нетерпение в своем голосе. — Его привели сюда, исполняя твой приказ. Ты видел его. Теперь я требую, чтобы его отвели ко мне на казнь.

— О-хо-хо! — Король поставил чашку и рассмеялся. — О-хо-хо! Значит, ты требуешь его? И хочешь увести? 0-хо-хо!

— Ноготь гниющей мухи! — взревел он. — Король я в Эмактиле или нет? Отвечай!

Отовсюду послышался звон натягиваемых луков. Каждая стрела из всего живого фриза была нацелена в грузное тело черного жреца. Капитан присел рядом с Кентоном.

— Боги! — прошептал он. — Ад побери тебя и награду! И зачем я увидел тебя?

Черный жрец заговорил голосом, в котором смешались гнев и страх:

— Ты король Эмактилы!

— И поклонился. Король взмахнул рукой. Луки опустились. — Встаньте! — воскликнул король.

Все трое встали. Король Эмактилы указал пальцем на Кентона.

— Почему ты так рассердился? — захихикал он. Я дал благодеяние смерти двоим. Человек, много раз будешь ты умолять смерть прийти, молить о моих быстрых лучниках, прежде чем Кланет покончит с тобой.

— Это убийство, — сказал Кентон, спокойно глядя в водянистые глаза.

— Моя чаша должна быть полна, — мягко ответил король. — Девушка знала о наказании. Она нарушила мой закон. Она убита. Я справедлив.

— Наш повелитель справедлив! — пропел китаец.

— Он справедлив! — повторили лучники и девушки.

— Лучник заставил ее страдать, а я хотел для нее безболезненной смерти. Поэтому, он убит, — сказал король. — Я милостив.

— Наш повелитель милостив! — запел китаец.

— Он милостив! — подхватили лучники и девушки.

— Смерть! — Морщинистое лицо короля лучилось в улыбке. — Человек, смерть — это лучший дар. Это единственное, в чем боги не могут нас обмануть. Она одна сильнее непостоянства богов. Она одна принадлежит только человеку. Превыше богов, независима от богов — так как даже боги должны будут умереть в свое время!

— Ах! — вздохнул король, и на мгновение вся эта веселость исчезла. — Ах! В Халдее был поэт, когда я жил там, — он знал смерть и знал, как писать о ней. Малдонах его звали. Здесь никто его не знает…

И затем негромко:

— Лучше умереть, чем жить, — сказал он, — а еще лучше никогда не быть!

Кентон слушал, интерес к этой странной личности погасил гнев. Он тоже знал Малдонаха из древнего Ура; он читал ту самую поэму, которую цитировал король, в глиняных таблицах, раскопанных Хайлпрехтом в песках Ниневии — в той старой, полузабытой жизни. И невольно он произнес начало последнего мрачного отрывка:

— Жизнь есть игра, сказал он,Конца ее мы не знаем — и не хотим знать,И мы зеваем, приходя к концу…

— Что?! — воскликнул король. — Ты знаешь Малдонаха! Ты…

И он затрясся от хохота.

— Продолжай! — приказал он.

Кентон чувствовал, как дрожит рядом с ним от гнева Кланет. И Кентон рассмеялся, встретив подмигивающий взгляд короля; и пока повелитель двух смертей приканчивал то чашку, то флакон, он читал стихи с воодушевлением, так не соответствующим стилю похоронного марша:

— Приятно играть с западней,Обходить ловушку, играть с опасностьюИ легко проигрывать выигранное;Есть открытая дверь, сказал он,Место, куда ты можешь идти —Но то, что ты видел, и то, что ты сделал,Что это все, когда гонка уже оконченаИ ты стоишь у самой дальней двери?Как будто всего этого никогда не было, сказал он,Все миновало, как пульс мертвеца!Иди легко и ни о чем не печалься!Тот, кому нечего бояться, ни о чем не горюет.Лучше умереть, чем жить, сказал он,А еще лучше никогда не быть рожденным!

Король долго сидел молча. Наконец он шевельнулся, поднял флакон и подозвал одну из девушек.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});