Маска счастья - Кира Буренина

– И как ты добился всего этого? – Я обвела рукой ординаторскую.

Игорь, не спеша, словно нехотя, пустился в описание интересного больничного эпизода, с него разговор перекинулся на другой, постепенно увлекаясь, он выложил мне историю и о защите докторской, и о борьбе за место зав. отделением и многое-многое другое, что интересовало меня с журналистской точки зрения.

Чай был выпит, часы показывали три ночи, но я прочно сидела на жестком стуле, терпеливо ожидая, когда доктор съедет с профессиональной темы и приблизится к теме личной. Но он и не думал вспоминать былое, бодро болтая о своих медицинских проблемах.

– Зачем ты вообще сюда пришла, а? – надкусывая баранку, вдруг весело спросил он.

Я молчала.

– Ну, а у тебя-то как дела? – словно что-то поняв, вдруг спросил он.

– Все нормально. Вышла замуж, развелась, живу со свекровью, работаю в журнале, короче, аллес-нормалес. – Мне хотелось, чтобы голос звучал бодро.

– Ты счастлива?

– А что такое счастье? Приобретя некий жизненный опыт, могу сказать: счастье – это краткие мгновения эйфории. По моей классификации, счастье – это моменты гармонии с самим собой, с миром, со своими мыслями…

– Угу. – Доктор как-то помрачнел. – Значит, сюда ты попала совершенно случайно?

– Совершенно!

– Несмотря на то что твоя районная поликлиника не имеет никакого отношения к нашей больнице? – продолжал допытываться он.

– Да? – Я сделала невинные глаза.

– Аля, – он впервые назвал меня по имени, – не темни. Зачем ты сюда прикатила? Столько лет прошло…

– На тебя посмотреть захотелось, узнать, как ты… Ведь тогда я поступила… – я подыскивала нужное слово, – негуманно…

– Да уж, – рассмеялся он, – но все забыто. Боже мой, как давно это было! – Он мечтательно улыбнулся. – У меня дочери скоро будет столько же, сколько тебе было тогда, когда мы встретились в Крыму.

Это была злая реплика. Я непроизвольно сжалась, словно после удара в солнечное сплетение.

– Годы идут… Пора спать, надо режим соблюдать, – тоном доктора Айболита добил меня Игорь.

– Слушай, а ты можешь сделать так, чтобы меня завтра выписали?

– Так еще рано!

– Я прошу. Или я тогда сама уйду.

– Ладно, я оставлю все бумаги. Завтра возьмешь у старшей сестры.

– Спасибо. Так я пошла? – Стараясь не морщиться от внезапной боли в боку, я стремительно поднялась со стула.

– Аля, – догнал меня его голос, когда я уже была у двери. – Так ты появилась здесь из-за меня?

– Нет, господин Милош, – гордо выпрямилась я. – Мне заказана статья. И я, так сказать, проводила журналистское расследование. По слухам, вы не жалуете нашу журналистскую братию. Так что пришлось ложиться под ваш нож. Читайте материал в ближайшем номере журнала «Женское здоровье».

Утром я распрощалась с соседками по палате, медсестрами, нянечками. Врач, сменивший Милоша, быстро оформила бумаги, и вскоре я черепашьим шагом двинулась по улице. Сумка больно оттягивала плечо, пока я ловила машину. После кратких препирательств удалось сговориться с водителем серой «Волги», и вскоре я стояла перед родным подъездом. С трудом поднялась по ступенькам до лифта, доехала до своего этажа и только тогда сообразила, что не предупредила старуху о своей выписке.

Нащупав на дне сумки ключи, я открыла дверь и окунулась в гущу запахов борща, котлет и жареных кабачков. С кухни доносились голоса. Не слышимая, я доковыляла до кухни и остолбенела. У плиты стояла Ангелина Филимоновна, а за столом, уплетая борщ, сидела Дарья Ивановна. Сиделка только что приступила к котлетам. Моя старуха бодро вещала что-то, помахивая ножом, изредка шуруя им в сковородке.

– Что это? – Я устало привалилась к стенке плечом.

Последовали неясные восклицания, охи и вздохи.

– Вернулась! Какая ты бледно-зеленая! – Бывшая свекровь ткнула в мою сторону длинным ножом.

– Как это так?.. – Я не находила слов.

Сиделка, поняв мое состояние, улыбнулась.

– В медицинской практике это случается! Ангелина Филимоновна теперь может свободно передвигаться и даже выходить на улицу, только осторожно, даже гулять по магазинам. Ваше пребывание в больнице так на нее подействовало, что она огромным усилием воли заставила себя встать.

– Я рада, – выдохнула я.

– Иди, ложись я тебе геркулес на воде сварю, – погнала меня с кухни старуха.

Выглядела она бодро, стояла на ногах твердо, говорила четко.

В своей комнате, я, не раздеваясь, рухнула на диван и закрыла глаза. Одежда все еще источала специфический запах больницы.

Итак, журналистское расследование окончено, статья подготовлена. Мой аппендикс больше не будет мучить меня. Старуха встала, может ходить, принимать гостей. Я свободна. Если вдуматься, все это в сумме очень даже неплохо.

И еще я поняла: никогда не стоит ворошить прошлое! Даже если оно источает волнующий запах варенья из инжира.

Загадай желание

Невозможно перестать любить, если ты влюбилась по-настоящему. Проходят годы, а в тебе все еще живет ощущение чуда, которое возникает само собой.

Вот и отзвенел очередной Новый год, отхлопали пробки шампанского, растаяли в морозном ночном небе разноцветные хвосты фейерверков. Как я хочу, чтобы мое желание, загаданное в новогоднюю ночь, написанное на маленьком клочке бумаги, который, по всем правилам, был сожжен и проглочен вместе с шампанским, сбылось!

Знаете, что я написала? Ничего сверхъестественного: «Я очень хочу, чтобы мой муж любил меня больше всех на свете! Чтобы повторилась наша влюбленность, когда мы не могли насмотреться друг на друга, когда мы разговаривали без умолку, когда мы не замечали вокруг ничего, когда были только мы… Пусть он вернется ко мне!»

Все дело в том, что с Виталием мы прожили довольно дружно пять лет. И были замечательной парой. Познакомились у друзей на вечеринке, ушли оттуда вместе и больше уже не разлучались. Но полгода назад Виталий изменился. А может, еще раньше.

Я чувствовала, что в его жизни происходит нечто, о чем я не должна знать, хотя до сих пор у нас не было тайн друг от друга. Появились секреты. Я не против. Естественно, у каждого, видимо, должна быть своя личная жизнь. Как в пошлом сценарии, возникли вечерние опоздания, загадочные звонки, командировки в выходные. Я ждала. Потому что знала: рано или поздно муж заинтересуется другой женщиной. Надо пережить, переждать, поразмышлять, найти причину, почему он перестал интересоваться мной. Ведь женщина – это не только тело, но и душа. А у нас с Виталием всегда были общие интересы, свой маленький мир.

События развивались стремительно. Как-то я отпросилась с работы пораньше – болела голова. Открыла дверь своим ключом, небрежно швырнула сумку на столик, сбросила сапоги. Устало провела рукой по поверхности тумбочки – пылища. И в этот момент я услышала голоса. Нет, это были звуки. Я поняла, что это за звуки… И теперь, как дура, стояла в прихожей, не зная, что делать – бежать обратно на улицу или войти в спальню.

Пока я размышляла, появился Виталий. Он стоял в дверях и растерянно моргал.

– Привет, – просто сказал он. – Чего так рано?

– Голова болит, – я провела ладонью по лбу, словно в доказательство своих слов.

– Видела, напротив начинают строить дом? – продолжил наш странный диалог муж.

– Да, теперь шума и грязи не оберешься, – отозвалась я, зачем-то поддерживая разговор.

Я понимала – мне нужно скрыться, чтобы дать любовникам разойтись. И я ушла на кухню, плотно притворив за собой дверь. Шепот, смешок, цокот каблуков, негромкий хлопок двери – Виталий возник на пороге кухни.

– Ты все поняла, – сморщился он, глядя на меня.

– Да, – односложно бросила я, заваривая чай.

– И что теперь?

– Тебе решать.

– Но ведь нас все еще что-то связывает! – Это был отчаянный призыв к примирению.

Я молча посмотрела на него. Мне захотелось коснуться губами его виска, провести длинную дорожку поцелуев к губам… И одновременно закипала злость – вот бы сейчас заорать, швырнуть чашкой в стенку. Чтобы его проняло, чтобы он понял, чего мне стоит спокойный тон и встреча с его равнодушными глазами.

– Хочешь, ударь меня, – Виталий словно подслушал мои мысли. – Давай, ставь точку! Или хочешь, я умру… – добавил он, когда я не ударила его и точку ставить не стала.

Мне даже не хотелось плакать. Я сидела тихо-тихо, сложив руки на коленях.

– Ты похожа на ребенка, которого не забрали из детского сада, и он не знает дороги домой и свою фамилию с перепугу забыл. – Он опустился передо мной на колени.

– Да? – Я с трудом проглотила вставший в горле солено-горький комок.

– Ты нужна мне. – Он положил ладони на мои руки.

– Я не смогу тебе больше верить. – Я подняла на него глаза. – Неужели ты не способен понять такой простой вещи? И давно у тебя с ЭТОЙ?