Охотник за смертью: Восстание - Саймон Грин

— Первой пойду я, — сказала Фрост. — Теперь это дело разведчика.

— Не смею спорить, — любезно отозвался Сайленс. — Только после вас!

Фрост протиснулась в узкий туннель, выставив вперед руки со встроенными в перчатки дисраптерами. Следом пошел Сайленс, а за ним и десантники. Пол туннеля угрожающе прогнулся под их весом, но все-таки выдержал. Сайленс постарался не думать о том, что будет, если он все-таки порвется. Вряд ли внизу их ждет что-то хорошее. Капитан давно уже потерял ориентировку. Нет, это не значило, что он заблудился. Приборы скафандра запомнили все повороты и легко могут привести его обратно к выходу. Но он не знал, где находится сейчас, и лишь подозревал, что узкие коридоры заводят его все глубже и глубже в самое сердце вражеского корабля. Сайленс проверил уровень воздуха в баллонах. Он почти не понизился. По идее, он может продержаться в этом скафандре неделю. В нормальных условиях.

Капитан отбросил и эту мысль тоже и принялся изучать стенки туннеля. Они были ровными и гладкими и состояли не из переплетенных канатов, а из чего-то вроде мембраны. Тонкая пленка пульсировала и колыхалась безо всякой видимой причины. По ее молочно-белой поверхности пробегали легкие разноцветные волны, чем-то похожие на ускользающие мысли. А еще проход постепенно сужался. Медленно и неотвратимо. Сайленс сравнил его текущие размеры с тем, что показывали приборы на момент входа в туннель, и нахмурился. Затем он подсчитал, когда проход станет таким узким, что люди уже не смогут идти дальше. Этот результат понравился капитану еще меньше, чем предыдущий. Четыре минуты тридцать семь секунд. И ни секундой больше.

— Ребята, стоять! Разведчица, мы остановимся прямо здесь.

Все замерли. Фрост не оглянулась, но Сайленс понимал, что шлем позволяет ей видеть его, не поворачивая головы. Он снова измерил ширину туннеля с помощью встроенных в скафандр приборов и даже не удивился, когда обнаружил, что тот стал еще уже. Теперь они уже не могли пройти дальше.

— А я все гадала, когда вы это заметите, — сказала Фрост. — Похоже, мы пришли туда, куда нас хотели привести. Разнести эту стенку?

— К чертовой матери, — ответил Сайленс. — Если не знаешь, что делать, шуми погромче. Пусть все, кто тут есть, узнают, что мы пришли и недовольны приемом.

Фрост направила свои встроенные в перчатки дисраптеры на стены туннеля, и тут они внезапно лопнули в сотне мест, и на отряд обрушилась лавина насекомых. Самые маленькие из них были размером с кулак. Тысячи многоногих тварей карабкались на скафандры и искали слабые места в их броне. Самые большие сами были закованы в броню, а их хитиновые клешни были твердыми, как сталь. Сначала лучи дисраптеров поджаривали их на месте, прямо у трещин в лопнувшей стене, но когда дисраптеры разрядились, людям пришлось плохо. Волна насекомых накрыла их с головой. Те, что поменьше, залепили сенсоры скафандров так, что Сайленс внезапно ослеп и оглох. Он попытался стряхнуть с себя мерзких тварей, но их было слишком много. Перед глазами вспыхнули многочисленные аварийные сигналы — выделяемая насекомыми кислота начала разъедать могучую броню скафандра. В ушах раздался пронзительный крик — это твари помельче пробрались внутрь скафандра одного из десантников и поедали беднягу заживо. За первой жертвой последовали и другие.

— Фрост! — окликнул Сайленс разведчицу. — У вас все еще есть эта ваша взрывчатка?

— Достаточно, чтобы разнести нас всех на куски, если вы этого хотите.

— Я предпочел бы разнести на куски всех этих тварей, не повредив при этом наши скафандры. Сможете осуществить?

— Нет проблем. Держитесь, капитан.

Прогремел взрыв, и перед глазами Сайленса на мгновение вспыхнула целая дюжина сигналов тревоги. Но скафандр выдержал, и огоньки один за другим погасли. Капитан машинально отряхнулся. Мертвые насекомые дождем посыпались на пол, очистив сенсоры и вернув капитану утерянное было зрение. Он огляделся. Стены туннеля порвались в клочья, открыв главный секрет вражеского корабля: огромную бесформенную фигуру пчелиной матки.

Она заполнила собой все пространство по ту сторону туннеля: огромный — больше сотни ярдов в поперечнике — безобразно раздутый мешок, живая стена бледной пульсирующей плоти, утыканной лишенными век глазами. Кое-где из нее торчали нелепые маленькие лапки — атавизм, следы давно забытой прошлой жизни. Несметное количество проводов и странных металлических штуковин сходились к матке со всех сторон и исчезали внутри ее огромного тела. Создавалось впечатление, что это тело тоже было частью корабля. Или, быть может, кто-то вырастил корабль вокруг матки.

Сайленс с трудом оторвал взгляд от безобразного мешка и огляделся. Волна насекомых схлынула, отброшенная взрывом. Повсюду валялись мертвые и издыхающие многоногие твари. Лапки некоторых еще слабо подергивались. Но Сайленс прекрасно понимал, что подкрепление уже в пути. Восемь из двенадцати космодесантников стояли в оцепенении и ждали его приказаний. Разведчица смотрела только на матку. Сайленс на всякий случай проверил, живы ли упавшие десантники, хотя заранее знал, каков будет ответ. Поврежденные насекомыми скафандры не выдержали взрыва. Четыре хороших парня погибли. Еще четыре жертвы, а сколько их всего? Он снова поднял глаза. Сенсоры говорили ему, что неподалеку кто-то скребется. Звуки приближались.

— Разведчица, еще насекомые. Что посоветуете?

— Надо убить матку. Она — сердце и мозг всех этих тварей.

— Десантники, вы слышали, что говорит разведчица. Постарайтесь прикончить матку.

Яркие лучи вырвались из перчаток людей, отрезая толстые ломти от бледного тела матки. От невыносимого жара плоть закипала и испарялась, но страшные раны мгновенно зарастали снова. Матка была попросту слишком большой для их оружия. Она нависала над ними, как огромная живая башня, а со всех сторон уже бежали на своих тонких лапках миллионы насекомых. Еще секунда — и живая волна захлестнет людей. И Сайленс прекрасно понимал, что на этот раз никакое оружие их не остановит. Насекомые просто задавят их числом. И хорошо еще, если они погибнут сразу…

«Черт подери! Столько ребят погибло… Фрост! Я хочу…»

И тут все изменилось. Перед глазами что-то вспыхнуло, и между ними с Фрост снова возникла загадочная ментальная связь — наследие Лабиринта Безумия. Теперь у них было общее сознание, общая душа. Уши заполнил неумолкающий бессмысленный рев — мысли миллионов насекомых. Среди этого рева выделялись громовые удары — это матка командовала своими солдатами.

Через какое-то мгновение Сайленс и Фрост уже перехватили у нее контроль над мыслями насекомых и отдали им свою собственную команду. Насекомые оставили в покое свои жертвы и набросились на матку. Они вгрызались в огромное тело, пожирая его живьем. Последнее, что услышали Сайленс и Фрост перед тем, как разъединить разумы, был жуткий вопль погибающей матки. Оба лишь кровожадно ухмыльнулись.