Черные начала. Том 13 - Кирико Кири

чем войти. Сила силой, а банальную воспитанность, о которой забывала та же рыжая, никто не отменял.

ответом была тишина.

— Заходите, — раздался голос изнутри. — Я ждала тебя.

Честно признаться, я ожидал, что меня встретят недовольством и враждебностью, но голос хозяйки был спокоен и мягок. Правда меня это насторожило куда больше, чем если бы мне начали с порога грубить.

Я осторожно, чтобы не приложить и без того бедную Стрекозу головой о косяк, вошёл внутрь.

Внутри он был самым обычным домиком, избушкой, уютным и простым без каких-либо изысков. Чистый, прибранный, с тарелками в кухонным шкафу, книжками на полках и цветами на подоконнике. У окна стоял стоял с тремя стульями, а в дальнем углу расположилась кровать. Ведьма-целительница же стояла в самом центре в обычном наряде крестьянки, сложив руки на переднике.

Помня прошлую ведьму из лесов Шаммо, я ожидал увидеть загадочную личность, которую столь уважают церковники, спокойную и опасную, как болото, но женщина передо мной выглядела самой обычной, которую только можно было увидеть. Разве что высокая. Метра два ростом, она могла спокойно дотянуться до потолка.

— Ожидали увидеть кого-то более внушающего трепет? — улыбнулась миролюбиво.

— Если честно, то да, — кивнул я, после чего приподнял Стрекозу. — Куда её?

Она указала пальцем на кровать.

— Твоя жена? — спросила ведьма, окинув взглядом Стрекозу, когда я положил её на кровать.

— С чего вы это взяли?

— Не знаю. Почувствовала, — пожала она плечами. — Я же всё-таки целитель.

— Я знал одного целителя, однако она не обладал каким-либо… даром видеть то, что скрыто от глаз. Вы скорее похожи на одну пророчицу.

— А ты знал много ведьм-пророчиц?

— Одну. И она тоже вызывала у меня вечные подозрения и недоверие. Так откуда вы узнали, что она моя жена?

— Пусть это останется секретом, — подмигнула ведьма. — Как звать тебя, странник?

— Лазурная Ласточка.

— А настоящее имя?

— Гуань Юнксу, — ответил я.

— А второе имя?

А здесь я уже прищурился, внимательно окинув её взглядом.

— Вы точно ведьма-ведунья?

— Может да, а может и нет… — ответила она спокойно. — У женщин должны быть свои тайны, так они выглядят более загадочными, не так ли? Да и жить становится интереснее, когда сохраняется хотя бы толика секрета.

— Ага, очень, —­ ответил я.

Она лишь улыбнулась, после чего кивнула на стул.

— Присаживайтесь.

— Я постою.

— Мужчины, всё наперекор делают… — она подошла к кровати, сев на самый край, после чего провела ладонью по Стрекозе от лба до самого живота. — Тебе нравится, когда тебя не любят.

Даже не спрашивала.

— Не нравится. Но так действия людей легче предсказать.

— И всё же тебе это нравится, — повторилась она. — Ты привык противопоставлять себя остальному миру, привык идти наперекор судьбе, доказывая каждый раз, что имеешь своё веское слово.

— Вы точно не обычный целитель, — прищурился я.

— Естественно, — вновь улыбнулась она. — Обычных целителей не осталось. Я живая, здоровая и перед тобой.

Я ещё раз окинул взглядом её комнату, самую обычную. Сразу бросалось в глаза то, что всё выглядело слишком уж обыденно и просто. Настолько, что это можно было принять за декорации или попытку не показывать реальную картину вещей. Словно комната для съёмки фильма, где пытаются показать самую заурядную комнату, которую ты был ожидал увидеть.

В данном случае, чтобы вселить чувство безопасности.

А для меня это чувство всегда рука об руку шло с опасностью.

— Так кто вы. На самом деле? — негромко спросил я.

А в ответ получил всё ту же спокойную улыбку.

Глава 408

— Её травма займёт достаточно много времени, — вместо ответа произнесла ведьма. — Я справлюсь с этим, однако такое всегда исцеляется долго.

— Мы не спешим. Вы, кстати, не назвали своего имени, ведьма-ведунья, — заметил я.

— Старость не в радость, даже такие важные вещи вылетают из головы, — ответила она, мягко улыбнувшись. — Я — Сурена Хуа Касающаяся, рада познакомиться с тобой.

— Как так получилось, что ведьма, и не с ковеном? — поинтересовался я.

— Наши пути неисповедимы, — пожала она плечами. — Ведь так же я могу спросить, как так получилось, что ты бросил вызов тем, с кем у тебя больше общего, чем ты думаешь? И при имени которых одни трясутся, как осенние листья, а другие прячутся в самых дальних углах, из которых носа не покажут.

— Всё сложно.

— Месть, — ответила ведьма вместо меня. — Месть — всё всегда куда проще, чем кажется, не так ли?

— Я бы не сказал, что это просто.

— Но и сложной её не назвать. Ни сомнений, ни жалости, лишь ты и твоя цель.

— Ну… да, душевные терзания меня не мучают, — согласился я. — Кстати, а как так получилось, что вы целитель? Насколько мне известно, это искусство давно утрачено в мире, и я знал, по крайней мере, двух человек, которые обладали им в полной мере.

— На одного человека больше, чем я, — улыбнулась ведьма.

— Дайте догадаюсь, вы знали Уню Люнь Тю, верно?

— Верно, — кивнула она.

Мне как-то стало неспокойно. Нет, рука к мечу не потянулась, но тем не менее я почувствовал, как в душе стало ну уж совсем тревожно. Она много знала обо мне: от того, что у меня несколько другое имя до того, что я иду мстить. То же самое знала лишь Люнь, ставшая частью Злюнь. И если они связаны…

— Ты очень громко думаешь, — беззлобно произнесла она. — Я знала Уню Люнь Тю ещё когда та обучалась целительству. Сложно забыть столь одарённую ученицу, которую обучали лучшие.

— Но это было…

— Очень давно, — кивнула Сурена. — Но и я не сказала, что сама молода. Она была хорошей девушкой, доброй, отзывчивой и очень мягкой.

Я пробежался взглядом по Сурене, однако уровень сказать, к сожалению, не смог. Она его банально скрыла с глаз, что даже мне не удавалось его разглядеть.

— Сейчас по ней этого и не скажешь.

— Чаще всего страдают те, кто не имеет брони. Вот у тебя она есть. У тебя есть убеждения, опыт, пережитая боль, которая позволяет тебе держать удар. Это твой щит, твой вечный спутник и надежда. А некоторых ничего подобного нет.

— Вы защищаете Люнь?

— Я лишь хочу сказать, что она под слоем той грязи, которой покрылась, под бронёй злобы и ненависти, в которую облачилась, всё та же добрая девушка.

— Её это не спасёт.

— Не спасёт. Но это, возможно, спасёт тебя.

— А вы подозрительно много знаете обо мне, — прищурился я.

— Верно. Но и ты ведь верно заметил, что я не простая ведьма, не так ли?

— Значит ведьма-провидица всё-таки.

— Скорее я вижу людей глубже, чем тем хотелось бы. Я всегда исцеляла людей, всегда шла дорогой, на которою меня поставили. Видела, что болит у людей, видела, что их тревожит и теперь вижу гораздо глубже, чем видит кто бы то ни было. Но и ты не удивлён.

— Я вообще перестал чему-либо удивляться, если честно, да и уже встречал подобную вам, — ответил я, а после некоторого раздумья спросил. — А кто обучал вас целительству?

Она сказала, что познакомилась с Люнь ещё во времена, когда та училась целительству. Но это было не просто давно, а хрен знает когда, может тысячи лет назад. Хотя не может, а именно что тысячи лет назад, до войны чёрных с белыми, когда мир не был расколот войной.

И ведьма ведь сказала, что помнит Люнь ученицей и познакомилась с ней, когда та ещё обучалась целительству. Обычно говорят, что познакомились, когда обучались обе целительству или когда учились вместе, и никто не называет товарищей по парте учеником или ученицей, как-то так. Здесь звучало скорее, что это Люнь обучалась целительству, а она…

— Мой отец. Он обучал меня, и он же обучал Уню Люнь Тю к счастью.

— К счастью? — меня слегка передёрнуло. — Она истребила столько людей, насколько мне известно, что хватило бы на город, если не на империю. И вы говорите, что её обучили, что и привело к этому, к счастью?

— Да, именно так я говорю, — кивнула она невозмутимо.

— И… почему вы так считаете?

— Потому что я уверена, что она изменит мир к лучшему.

Я бы хотел ответить на это, хотел бы сказать много чего по поводу этого, однако решил промолчать. Спорить с тем, кто будет исцелять Стрекозу мне хотелось меньше всего. Да и если она немного повёрнута, то спорить с ней на эту тему равносильно тому, что копать отсюда до Китая туннель.