Требуется Квазимодо - Анна Ольховская

А потом вдруг, в одно мгновение, зомби перестал задыхаться. Глаза его полыхнули алым огнем, он выпрямился и, прижав руки к груди – где, судя по всему, висел такой же медальон, – странным, гортанным голосом речитативом заговорил на каком-то незнакомом языке.

Чужом языке. Совсем чужом.

Через минуту к нему присоединился и второй. Они сцепили руки, и от слаженного дуэта их голосов воздух вокруг них завибрировал.

Старый знахарь побледнел от напряжения, на его лбу проступили капли пота, видно было, что ему сейчас физически трудно. И свет, исходивший от его лица, потускнел…

Но Тихон Васильевич продолжал борьбу.

И боролся, пока против него воевали двое. Но вскоре противников стало трое, а потом – и четверо.

Пятый зомби по-прежнему лежал на земле, то ли без сознания, то ли мертвый.

А от звуков чужой речи, гремевшей над лесом, все вокруг – даже воздух – постепенно скукоживалось, обугливалось, умирало…

И старый знахарь, упрямо молившийся вслух, тоже словно бы выцветал, слабел, умирал…

– Матвей, давай стреляй по гадам! – заорал из-за дерева Володя. – Я тоже вжарю, только ружье перезаряжу! Но… Что это?! Как это?!

Матвей ощутил, что он не в состоянии пошевельнуться. Нет, он не был парализован, руки и ноги свои он чувствовал, вот только подчиняться ему конечности отказывались.

Кравцов мог лишь наблюдать, не в силах вмешаться, помочь, спасти…

Наблюдать, как старик обессиленно падает на колени – и остается стоять в этой унизительной позе.

А четверка зомби замолкает… пару мгновений они внимательно всматриваются в сгорбленный силуэт противника… а потом старший прогудел:

– А старик был силен!

– Да ну, не очень, – не согласился с ним второй. – Даже полного замыкающего круга для него не понадобилось. Хотя ударил он мощно, ничего не скажешь: Игоря выдернул из наших рядов.

– Ничего и не выдернул, парень медальон наденет и вернется в строй. А что касается замыкающего круга – вы что, не поняли? Мы не в одиночку с дедом справились, нам Учитель помог!

– Учитель?!

– Да. Он почувствовал неладное и вмешался, иначе лежать бы нам рядом с Игорем. Так, все, нам пора! Идите, прикончите стрелявших – Учитель перед уходом обездвижил все живое на этой поляне, – а я разделаюсь со стариком.

Матвей дернулся раз, другой, третий – бесполезно. Он ничего не мог сделать.

Оставалось лишь с бессильной яростью наблюдать за направившимися к нему и Володе палачами…

Глава 35

А марионетки Учителя, уверенные в полной и безоговорочной – пусть и недобровольной – капитуляции противника, явно расслабились и «отправили» свои внимание и сосредоточенность в «курилку».

Нет, ну а что – бояться-то ведь теперь некого, верно?

Неверно.

Матвей, пытался хотя бы взглядом испепелить приближавшегося палача – безнадежное занятие, по большому счету, оловянные пуговицы, в которые вновь превратились глаза этого зомби, абсолютно не реагировали на полыхавшую в глазах жертвы ненависть. И тут Кравцов внезапно заметил некое движение за спиной стражника.

Молниеносное, бесшумное и оттого – страшное своей внезапностью.

Четыре последовательных, очень коротких броска, хруст костей, дикий, нечеловеческий вой, усиливавшийся после каждой новой атаки…

Матвей ничего толком и сообразить не успел, а все четыре уцелевших стражника уже катались по земле, и кровь фонтанировала из их конечностей. Кто-то запястье зажимал, кто-то – лодыжку, но все до одного были в течение нескольких секунд выведены из строя.

Как монумент, зверь застыл над корчившимися врагами, злобным рыком предупреждая малейшую их попытку схватиться за оружие.

– Ханыга! – радостно завопил Володя. – Как же я рад твоему возвращению, приятель! Ты не представляешь, как вовремя это произошло! Блин, да сколько я еще бревном-то буду валяться?! Тихон Василич, вы как? Тоже парализованы?

– Не дождетесь! – проворчал старик, с трудом поднимаясь на ноги. – Каши мало ел этот их Учитель! Или что он там еще жрет, тварь чужеродная! Крыс? Летучих мышей? Гниль с помойки?

– Не смей! – прохрипел старший стражник, тщетно пытавшийся как-то остановить кровь, хлеставшую из разорванной артерии предплечья. – Не смей своим грязным языком порочить имя бога!

– Кого? – гадливо поморщился Тихон Васильевич. – Бога? Это с каких пор прислужник иноземной погани богом начал считаться? Блюдолиз убогий! Скотина трусливая! Предатель рода человеческого!

– Заткни-и-и-ись! – взвыл зомби, рванувшись к старику.

Вернее, он попытался рвануться – в следующее мгновение кровь потекла и из его лодыжки, а мощные клыки пса застыли в сантиметре от кадыка мерзкого существа, пожелавшего причинить вред его хозяину.

– Хан, оставь его, – махнул рукой старик и взял вещмешок. – Не надо тебе становиться убийцей, ты ведь пес, а не шакал.

– Но почему?! – в отчаянном бессилии прошипел стражник, едва лишь алабай отошел от него в сторону. – Почему этот поганый пес ожил?! Учитель ведь сообщил мне, что никто из этого мира не сможет и пошевелиться, наткнувшись на сеть!

– А вы, значит, не из этого мира?

– Нет, конечно! Мы – избранные! Нас коснулась благодать Великой Гипербореи!

– Почему-то я совсем не удивлен! – подал голос Матвей. – А вашего Учителя, часом, не Петром Никодимовичем кличут? И фамилия его – Шустов?

– Ты знаешь Учителя?!

– Падаль он, а не учитель. И ты – падаль. Язык еще не стер – задницу Учителю своему вылизывать?

– Не смей!!! Ненавижу!!! Ненавижу вас!!! Нена…

Голос марионетки, после знакомства с клыками алабая утративший монотонность, внезапно оборвался на очень высокой, визгливой ноте, затем послышался хрип, странное бульканье, и самый преданный слуга Учителя замер на месте. Больше он не дергался и не выл.

Да и остальные трое тоже не орали и не корчились.

– Они что, померли? – угрюмо поинтересовался Володя. – Быстро как-то кровью истекли…

– Нет, эти пока дышат, – старик, пошатываясь, приблизился к упавшим. – У каждого – по одной ране, да и дергались они поменьше. А вот этот, – и он носком сапога приподнял голову главаря, – этот готов. Отправился в эту свою, как ее… Гипрею, что ли?

– Что, Хан все-таки кадык ему вырвал?!

– Нет, но и двух разорванных артерий вполне хватило. Да и суетился он больше остальных, вот кровушка-то и вытекла вся. Так, ребятки, – старик опустился на корточки, – давайте-ка я вам подмогну.

– А мы?! – завопил Володя. – А мы что, так и останемся чурбачками лежать?! Фигли этими ублюдками заниматься, они же упыри! Они убить нас хотели!

– Они не упыри, а заблудшие души, – произнес Тихон Васильевич, перетягивая веревочными жгутами поврежденные конечности стражников. – А что касаемо тебя, болтун, так чурбачок – это твое привычное состояние. И ежели ты до сих пор не умер, то и еще несколько минут потерпишь.

– Очень смешно! – проворчал парень. – Вы, случайно, для Петросяна тексты не пишете?

– Для кого?

– Проехали!..

Но лежать молча Володе явно не хотелось, и, минуты три понаблюдав за действиями знахаря – старик развел небольшой костерок, – он заговорил:

– А вот действительно – почему Хан не поддался заклинанию этого их Учителя? Мы с Матвеем до сих пор шевельнуться не можем, а пес не просто шевельнулся – он круто разобрался с этими упырями! Ну, с вами-то понятно, вы ведь – колдун, но Ханыжка почему?

– Во-первых, они не упыри, сколько можно повторять!

– Ага, да вы на рожи их гляньте!..

– Я как раз и смотрю, а вот ты не видишь. Нормальные они люди, просто запутались. Надо с них цацки иноземные снять, и все будет хорошо… Что касаемо Ханыжки, – услышав свое имя, пес, сосредоточенно контролировавший ситуацию, радостно вильнул обрубком хвоста, – я и сам пока что толком не разобрался, но думаю, это как-то связано с его недавним параличом.

– Не понял?

– А ты подумай, – усмехнулся Матвей. – Полезное занятие, между прочим. Хотя для тебя и непривычное.

– Слушайте, да вы сегодня с Василичем прямо фонтанируете остроумием! Можно подумать, что вам все ясно!

– Кое-какие мысли на этот счет имеются, – сказал Матвей.

– Так поделитесь, барин, с холопом своим!

– Делюсь. Хан первым столкнулся с чужой магией, влетев в парализующую ловушку, верно?

– И что?

– А то! Скорее всего принцип ее действия схож с тем, что произошло с нами. Если, конечно, словосочетание «принцип действия» подходит ко всей этой чертовщине с заклинаниями и магией! Тихон Васильевич справился с чужим злом, и пес восстановился. И теперь, как переболевший чем-то опасным один раз, он вторично заразиться не может. Как-то так.

– Умница, Матвеюшка, – улыбнулся старик. – Светлая голова! Толково объяснил. Думаю, все так и есть.

– Босс, вы – гений! Тихон Василич, ну скоро вы нас на ноги поднимете? Мы бы и костерок вам помогли развести. А кстати, зачем нам костер?

– Во-первых, я отвар хочу для этих бедолаг приготовить, кроветворный. А во-вторых, пакость, что на их шеях висит, сжечь.