Академия обольщения - Елена Арсеньева

«Ты не отвечаешь! – беспокоился мальчик. – А я знаю, что ты уже получила мое письмо. Мне пришло уведомление о вручении. Я думаю, ты молчишь потому, что хочешь отказать мне. Не отказывай, пожалуйста. Я мечтаю о тебе. Желание сжигает меня. Я только о тебе и думаю!»

Алёна покачала головой. Придется ответить парню – вежливо, но категорично.

«Извини, ты слишком молод для меня!» – написала она. Но тотчас уничтожила вариант и набрала другой: «Извини, Stork, я слишком взрослая для тебя. Не обижайся, но прошу тебя больше не писать. Будь счастлив и найди себе юную красивую девушку!»

Перечитала – и восхитилась своим великодушием. Отправила и открыла другие новые письма.

Они оказались ответами на ее ответы. Re на Re, так сказать. Одно письмо прислал Виталий номер два. Фотографии не было, Виталий написал только одну фразу: «Про загадочные цифры – это возраст, рост, вес и интимные параметры».

Алёна заглянула в его письмо: 30/179/ 72/16*4.5… А, понятно, Виталию тридцать лет, он ростом 179 см, весит 72 килограмма, а его главное достояние в длину 16 сантиметров, в обхвате же – 4,5. Потом она взяла линейку и задумчиво на нее уставилась. 16 сантиметров… Это много или мало?…

Нет, блондин – точно не Виталий. Даже если оставить в покое «интимные параметры» блондина, неведомые Алёне, рост его не меньше 190 сантиметров, да и весит он явно побольше, чем 72 кг.

Ну что ж, еще на одного претендента стало меньше! Баба… нет, а данном случае – мужик с возу, кобыле легче!

Алёна взялась за второе ответное письмо. Его прислал Sancho («молодой ненасытный самец»). К письму прилагалась фотография.

Алёна открыла ее – да так и ахнула.

На нее смотрел блондин.

* * *

Что-то здесь не то…

Посреди улицы Артиллеристов стоял высокий молодой человек со светлыми волосами, стоял около того дома, где он частенько бывал раньше и дорогу куда клялся и божился забыть навсегда, и разговаривал по мобильному телефону. Вернее, только делал вид, что разговаривает. Он старательно шевелил губами, изображая активную артикуляцию, улыбался, изображая несуществующие эмоции, а сам так и шнырял глазами по сторонам.

Странно, почему никому из них не пришло в голову приехать сюда раньше? Они отрядили на дело его брата – никто не хотел попасться этой твари на глаза раньше времени. Она должна была их позабыть. Она ни за что не должна была узнать их при встрече в поезде! Кажется, и не узнала. Кажется, она так ничего и не поняла. Можно считать, что дело сделано, хотя до конца они его не довели. Во-первых, не использовали фотоаппарат. Во-вторых, оставили ей деньги.

Они спасовали, конечно. Струсили? Может быть.

Хотя…

Молодой человек любил читать Бегбедера, а значит, был склонен к самым неожиданным психологическим вывертам, ибо Бегбедера читает только такая публика. И вот сейчас он, словно герой своего любимого писателя, стоял посреди улицы и выворачивал наизнанку свои эмоции – не явные, а тайные, настолько глубоко спрятанные, что и сам смог сейчас докопаться до них с трудом.

То, что они, все трое (он мог бы поручиться, что они испытывали одно и то же!), чувствовали, выходя тем утром из вагона, был не страх. Это был стыд. Конечно, они поступили с ней справедливо, она получила то, что заслужила. Сама нарывалась, тварь!

И все-таки…

И все-таки он не мог справиться с собой. Герой Бегбедера вряд ли сказал бы о себе, что у него разрывается сердце. Слишком сильное выражение! Но вот что сердце у него ноет, он вполне мог бы сказать.

Ныло, зараза. Ныло! Что характерно, второй раз подряд по вине этой мерзавки он испытывает подобное чувство. Сначала – когда жена сказала ему, что все знает. Ну, тогда все было понятно. Конечно, виноват по самое не могу! Ему нет оправданий. Но вот какого черта теперь стоять и машинально потирать ладонью левую сторону груди?

Он поступил правильно. Они все поступили правильно. Еще даже пожалели эту дрянь, которая не получила того, что заслужила. Ей следовало бы еще и побольше отвесить за все ее гадости! И денег ей отвалили как раз столько, сколько нужно было.

Да, все так, все верно. Но странно, откуда опять пришло чувство, что ему нет оправдания?

* * *

Алёна сидела у монитора, подпершись ладонью и уставившись на фотографию блондина. Sancho – наверное, на самом деле его зовут Александром – был такой красивый, так весело улыбался… Его снимали где-то на природе: над головой трепетал желтый кленовый лист. Одетый в толстый тускло-зеленый свитер (похоже, это его любимый цвет, ведь и в поезде на нем было что-то тускло-зеленое), блондин в поднятой руке держал какую-то палку (край ее был отрезан вместе с краем фотографии), а в другой руке пластиковый стакан с чем-то темным (наверное, с вином).

Замечательно симпатичная и добродушная физиономия! Нет, все же красавцем его не назовешь. Не Ален Делон и даже не Бред Питт. Но у него довольно правильные черты, исполненные того мужского обаяния, которое порою важней всякой красоты. Даже трудно представить, что он мог говорить то, что говорил, делать то, что делал. Даже не хочется думать о том, что ему следует отомстить…

А кстати! Вопрос не праздный – как именно хочет Алёна отомстить блондину? Насчет Двойника, в смысле, Романа Данилевского, кое-что брезжит в голове… Насчет шатена тоже что-то очень смутное представляется. Правда, SF еще фактически не обнаружен. А блондин Sancho – вот он, руку протяни!

Впрочем, некие идеи у Алёны начали зарождаться, и если следовать их логике, то она должна была сделать блондина не только и не столько своей жертвой, сколько орудием. Управляемым орудием. Но как этого добиться? Есть два пути: запугать его – или… или прибрать к рукам.

Попросту влюбить в себя.

Смелое намерение, конечно…

«Наглости тебе не занимать! – уныло сказала себе Алёна. Однако тут же запретила себе заранее нагнетать негатив. – Не думай о том, что невозможно, думай о том, что возможно, – и все получится!»

Алёна еще раз посмотрела на фотографию Sancho и прочла его письмо. Оно оказалось очень кратким и содержало в себе только одну фразу: «Где и когда мы встретимся?» Нетерпение встретиться с какой-то неведомой Алёной было у него так велико, что он даже не попросил прислать фото… С одной стороны, это обнадеживало. С другой – настораживало.

Получается, ему все равно, с кем спать? Хронический недотрах у молодого человека? Ну да, ну да, он ведь в первом письме написал о себе: «молодой ненасытный самец». Значит, привязать его к себе можно только с помощью секса.

Кстати, очень многие женщины пришли бы в ужас от такой перспективы. Но только не наша героиня. Она любила секс. Любила мужчин и те радости, которые они приносят женщине. Ее не раз и не два называли идеальной любовницей. И именно поэтому ее так ранило, так невыносимо больно ранило отъявленное безобразие, которое учинили с ней в вагоне те трое.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});