Утилизация (СИ) - Тараканова Тася

В уши вонзился свист. Игру требовалось продолжать. Девчонки разбежались по полю. Положив мяч на землю, я примерилась, несколько раз замахнулась, но не ударяла, боялась, что не попаду с размаху по мячу, а врежу ногой по земле. Арнольд повторно свистнул, подгоняя меня. Я выбрала направление к Жанне.

Удар. Мяч улетел вроде бы к нашему капитану, но Саба оказался быстрей. Он моментально оказался около мяча и повёл.

Стиль игры противников изменился, мужчины явно разозлились, манерная расслабленность сменилась враждебной агрессивностью. Что мы были против них? Ирочка напоминала бестолковую курицу, суетливо бегающую за игроками. Вика даже не попала ногой по мячу, когда он нечаянно оказался у неё. Жанне при всё старании никак не удавалось завладеть мячом, охранники ловко обыгрывали её.

Через несколько минут кореец забил гол, я ничего не успела сделать. Мужики хлопнули друг друга по ладоням. Сытое удовлетворение отразилось на их лицах.

Через некоторое время Саба забил ещё один гол. С запоздалой реакцией я метнулась в сторону мяча, когда он пролетел мимо меня. Мой комичный выпад вызвал злорадную улыбку Сабы, ему удалось взять реванш. Спину прожигал его взгляд, когда я побежала за мячом.

— Сейчас накидают, — прокомментировала Лиза, чуть приподняв голову из травы, когда я возвращалась мимо неё.

— Уже пять забили.

Саба, повернувшись спиной ко мне, что-то говорил Буру. Положив мяч перед собой, я пнула его, даже не примеряясь. Траектория мяча была предопределена свыше, с глухим «чпок» он врезался в спину Сабе. Обмен взаимной ненавистью продолжился. Саба с перекошенным лицом обернулся ко мне и что-то сказал. По губам я не смогла прочитать, но трёхэтажный мат в мой адрес не понял бы только инопланетянин.

— Играем, — закричала Мила, подхватив мяч, ринувшись к воротам противника.

Нина побежала рядом, прикрывая Милу от кинувшегося к ним корейца. Вика и Софа подоспели к девчонкам. Всё произошло очень быстро. Мяч в ворота Акуле влетел к вместе с толпой визжащих на ультразвуке женщин и их догнавших охранников.

Вопли, крики, прыжки – ураган эмоций. Арнольд засвистел, фиксируя гол. Мужики что-то кричали ему, оспаривая ситуацию. Перед воротами возникла нешуточная заварушка. Я тянула шею, чтобы рассмотреть, что у них происходит.

Неожиданно звонкий голос взлетел над полем.

— Милый, милый, дорогой!

Девчонки захохотали. Другой голос откликнулся.

— Нету счастья нам с тобой.

Это был какой-то хит, с непритязательным набором слов, который трудно было не запомнить.

Девчонки вдруг выстроились перед воротами противника в шеренгу, положили руки на плечи друг друга.

— На счет и, — крикнула Мила, — два раза вверх и меняем. И…

— Неудачный наш роман!

Под бурный речитатив девчонки выбрасывали поочерёдно ноги вверх, меняя их через два счёта. Некоторые сбивались, хохотали.

— И, вместе, — скомандовала Мила.

— Ты ведь главный лесбиян.

Саба, которого я не заметила сразу, оказался за пределом толпы девчонок, исполнявших перед охранниками кан-кан. Он шагнул с края поля и двинулся ко мне. Я дёрнулась вперёд, поняв, что надо бежать, и что вопящие девчонки меня не видят. Под их крик Саба шёл прямо на меня.

— Милый хочет только брать! Раз - два!

На лице Сабы отражалась животная ненависть. Агрессия усиленная во сто крат. От страха сдавило грудь, в горле пересохло, я не могла крикнуть. Возникло ощущение странного тумана вокруг, словно Саба шёл через искажённый, нереальный мир. Всё вокруг расплывалось в глазах – момент запредельного ужаса, когда хищник движется к жертве, чтобы сожрать. Он меня убьёт?

Как через вату донёсся голос девчонок. Тотальный страх вызвал тотальный паралич. Дыхание сбилось, сердце долбило в ушах. Последние секунды перед смертью? Грохочущие шаги командора?

— И никто не хочет дать.

До боли вцепившись рукой в ржавую штангу, я замерла, глядя на приближающего хищника. Нельзя показывать свой страх. Стоять до конца, сейчас всё равно ничего невозможно изменить. В этот момент я поняла, в каком глубочайшем ужасе я жила рядом с подобным человеком, который внедрился в моё тело психически и физически, при этом люто ненавидя меня. Жить в паническом страхе, животном ужасе и не видеть этого…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Саба открыл мне глаза на моё существование. Муж хотел меня уничтожить.

— Он залез в чужой карман. Потому что лесбиян! И повторяем... Потому что лесбиян!

Расстояние между нами неминуемо сокращалось. Ударит или задушит? Ему всё равно, что рядом люди. Они заняты, никто не поймёт, почему я сломанной куклой лежу на земле.

— Эй, — рядом раздался слабый голос.

Лиза появилась ниоткуда, вынырнула из тумана и встала рядом со мной. Я совсем забыла о ней. Повернув голову, я увидела, как Лиза беззвучно открывает рот в попытке что-то сказать. Саба подошёл вплотную к нам.

— Это я-а…, — голос Лизы сорвался.

— Что надо? — спросила Сабу, непонятно откуда взяв силы для хамского вопроса. Я поняла, что Лиза хотела сказать. Страх за её жизнь вывел меня из ступора.

— Ты оборзела, тварь?

Мы сверлили друг друга взглядами. Я отступила под натиском Сабы. Не в первый раз прогибаться. Знакомая и отработанная стратегия..

— Нечаянно ударила, извини. Я не умею толком. Никогда не играла в футбол.

— Я тоже, — тоненький голосок Лизы - моя поддержка.

Туман развеялся. Словно через размытое стекло я увидела, как со всех ног к нам бегут девчонки. Наверное, кто-то из них оглянулся. Саба, злобно плюнув мне под ноги, пошёл прочь. Я тихо съехала на колени, оцарапав руку о ржавую стойку ворот.

Краем сознания отметила – получилось кинематографично.

Глава 15. Баня

Чирикали птицы, звенели в траве кузнечики, солнце ласково касалось лица, пробиваясь сквозь сосновые ветки. Жизнь продолжалась, и в ней продолжалась я. Пережив воображаемую смерть, я наслаждалась каждым глотком воздуха, впитывала запахи, растворялась в звуках, ощущала бытие на полную катушку. Раскинув руки, глядя на яркое синее небо в просвете раскидистых сосновых лап, я ощущала блаженное умиротворение. Тело стало лёгким, невесомым, будто я вовсе потеряла его, оказалась бестелесной. Если бы сейчас могла взлететь в небо, было бы идеально.

Меня словно переключили на другую волну, ум перестал метаться в поисках решения, разгрузился от напряжения и обрел свободу.

Девчонки расселись кружком, обсуждая матч. Их негромкие голоса вплетались в хор лесных звуков. После телесной практики (так назвал Арнольд наш спонтанный футбол) им захотелось поделиться впечатлениями, вспомнить яркие моменты, посмеяться.

Короткое время игры оказалось для меня симулятором выживания. Защита ворот, конфликт с Сабой дали ясное понимание: подниматься на ноги после поражения – тренировка реакции на стресс, включаться в игру, преодолевать страх и боль – единственно верное решение, защищаться и нападать – осознавать свою силу даже в слабости.

Танцующей походкой к нам приблизился Арнольд. Его горящие глаза сигнализировали о новой порции восторгов, готовых пролиться на наши головы. Жанна поднялась к нему навстречу. Капитан команды – положение обязывает. Арнольд попытался приобнять Жанну за плечи, но она одарила куратора таким взглядом, что он догадливо убрал руку.

— Девочки – умницы, какой результат! Какая воля к победе! Вы поистине на свет родились после борьбы, давления и страха. Нашли в себе силы идти до конца и спеть гимн своему рождению.

Девчонки дружно засмеялись. Пошловатый речитатив был приравнен к гимну. Арнольд продолжал фонтанировать эмоциями.

— В эпической схватке против мужчин вы бились как богини на Олимпе. Горжусь вами. Восхищён! Поражён!

В пафосной речи Арнольда был смысл. События тренинга молотом били по моему монолитному кокону, который я однажды смиренно приняла, и который с каждым днём всё сильней цементировал стены вокруг меня.

В кокон я вступила добровольно, постепенно теряя связь с собой и своими желаниями. Слова о любви завели меня в ловушку зависимости, заставив поверить любимому человеку. Он внедрился в моё сознание, вытеснил меня собою. Похожим образом действовали паразиты, присосавшись к здоровому организму. Они питались соками донора, вбирали в себя его силу и мощь, росли и процветали, угнетая здоровый организм, доводя его до полного разрушения.