Темнейший путь - Алексей Русанов

заслужила свою награду.

Однако когда утром обнаружилась пропажа кошелька со всем золотом, прихваченным из сундуков Баркаана, Мордан был слегка удивлён такой проворностью и наглостью. Он не спеша собрал свои вещи, вышел из комнаты и направился к хозяйке таверны. На его претензии и обвинения хозяйка отвечала крайне грубо и дерзко, из чего Мордан сделал вывод, что она, конечно же, в доле со своей блудливой служанкой. С такими людьми бесполезно пытаться говорить по-хорошему, и Мордан пригрозил, что если ему не вернут кошелёк, он спалит этот клоповник дотла. Хозяйка лишь нагло усмехнулась ему в лицо, и Мордан уже собрался показать, что совсем не шутит, как вдруг ощутил прикосновение холодной стали к своему горлу.

— Не галди, серокожий! — прогудел ему в ухо грубый мужской голос, обдав запахом пивного перегара и чеснока. — Хоть пальцем пошевелишь без моего дозволения, башку снесу!

Рыжебородый норд в кирасе, сидевший у очага, умудрился незаметно подкрасться к Мордану со спины и приставить кинжал к горлу. Мордан признал, что нож у горла — это довольно сильный аргумент. Ни одно заклинание не действует мгновенно, поэтому разумнее было подчиниться норду. Тот довёл его, не убирая ножа, до входной двери, распахнул её ударом ноги, а потом мощным пинком вытолкнул Мордана наружу, так что он просто перелетел через крыльцо и приземлился на четвереньки прямо в лужу. Двое детей, крутившихся неподалёку, весело захихикали, толстая тётка, снимавшая одежду с верёвки возле дома напротив, прыснула в ладонь. Мордан встал, вытер ладони о собственный чёрный кафтан.

— И шоб я тебя здеся больше не видал! Ещё раз появисси — уши отрежу! — проорал ему в спину рыжебородый. Но Мордан даже не обернулся. Он спокойно отвязал коня, и повёл его в поводу. Он шёл, сильно хромая на правую ногу, по единственной улице деревни, грязный и публично униженный. Шёл, не глядя ни на кого. Но слух, обострённый с помощью простого заклинания, прекрасно разбирал реплики зевак, пялившихся на него:

— Гляди, какой урод!

— Мало что урод, ещё и колченогий.

— Мурло-то какое располосованное. Разбойник поди.

На лице Мордана не отражалось ничего, но внутри… Он всё придумал ещё до того, как руки коснулись жирной грязи. Зря, ох, зря эти недоумки построили свои убогие лачуги рядом с древним курганом. Пробудившиеся от векового сна мертвецы-драугры ненавидят всё живое и не боятся человеческого оружия.

Вдруг на самом краю деревни ему попалось на глаза небольшое кладбище. Это было ещё удобнее: не нужно брести к кургану, не нужно искать и пробуждать драугров, потом вести их сюда. Всё будет ещё проще.

Первое подъятое кладбище далось Мордану намного легче, чем первое заклинание, которым он когда-то развёл костёр, хотя и заклинание было в сотню раз сложнее, и магической силы требовалось несопоставимо больше. Но наследие Стамонта и дар Владыки Тайн сделали его возможности совсем иными. Он сам теперь смутно представлял себе их границы.

Вставшие из своих могил мертвецы выглядели по-разному: отличались пол и возраст, степень разложения. Но всех их объединяло одно — лютая ненависть к живым, горевшая гнилостно-зелёным светом в глубине глазниц. Им даже не нужно было указывать цели. Они сами изнывали от жажды найти живого, наброситься на него и — рвать, рвать, рвать, руками и зубами. Мордан развернулся и пошёл обратно в Айварстед. Его жуткий отряд следовал за ним. Первыми почуяли недоброе и завыли собаки. Заголосили младенцы. Истошно закричала какая-то старуха, жившая на краю деревни и увидавшая, что надвигается. Следом за ней раздались другие вопли, женские, детские, мужские. Послышалось хлопанье дверей, визги ужаса, топот множества убегающих ног.

Мордан неторопливо шагал к таверне и, не дойдя пару десятков шагов, остановился и крикнул:

— Эй, ты, Ржавая Борода! Вот я вернулся: выходи, попробуй отрезать мне уши!

Но из таверны с распахнутой настежь дверью ему никто не ответил. Мордан посмотрел на неё особым зрением и увидел, что таверна пуста. Такими же покинутыми были все ближайшие дома. Щелчок пальцев, и языки пламени охватили таверну со всех сторон, взвившись до самой крыши. Он решил дойти до конца деревни, чтобы никто не вздумал отсидеться за запертыми дверями. Но неожиданно, пройдя мимо нескольких домов, Мордан увидел, что несколько крепких мужчин пытаются перегородить улицу с помощью кольев и рогатин, повыдернутых откуда-то. Среди храбрецов он разглядел и рыжебородого. Мордан сделал один указующий жест, и две дюжины подъятых мертвецов кинулись на тех, кто решил попробовать их остановить. Защитники Айварстеда попытались рубить подъятых топорами, отпихивать рогатинами, но это было не то оружие, которым можно легко одолеть нежить. Уже через минуту они всё побросали и кинулись удирать от Мордана и его слуг. Вдруг до его слуха донеслись два одновременных неприятных звука: детский плач и женский визг. Мордан огляделся и увидел, что возле одного из домов посреди огорода сидел и истошно ревел примерно годовалый малыш, а к нему от края деревни бежала, истошно вопя, какая-то женщина, скорее всего, мать. Их крики привлекли и внимание мертвецов, трое из которых повернули и двинулись к тому самому дому. Мать, уже почти добежавшая до оставленного в панике и спешке ребёнка, заметила их и в страхе остановилась. Мордан придержал мертвяков, словно дёрнув за невидимые поводки.

— Что встала, дура?! — гаркнул он на женщину. — Хватай сына и беги!

Она вздрогнула от его окрика, кинулась к ребёнку, подхватила на руки и побежала прочь, не оглядываясь, пока не скрылась в густой роще, примыкавшей к краю деревни.

Покинув перепуганную деревню, Мордан двигался дальше в сопровождении своей жуткой свиты. Она служила надёжной защитой от встречи с людьми, подобными гостеприимным обитателям Айварстеда. Да и с любыми другими людьми тоже. Но он совершенно не жалел об этом. И хотя он был надёжно защищён от человеческих взглядов, Мордан всё же стал прятать нижнюю часть лица под чёрным тонким платком. Голову его прикрывал чёрный капюшон.

Вороны нашли караван Дро'зарр-Дара в трёх дневных переходах от Айварстеда. Уже через два дня Мордан, оторвавшись на коне от своего отряда, догнал караван и в вечерних сумерках, спешившись, приблизился к стоянке каджитов. Они уже расположились на отдых, как всегда, поставив шатры, оставив неподалёку кибитки и отпустив лошадей пастись на ближний луг. От костра пахло чем-то сказочно вкусным.

Мордан шёл не скрываясь.

— Кто идёт сюда и чего желает? — услышал он голос Бажар-до. Ничего не отвечая, Мордан продолжал идти прямо на охранника каравана. Каджит сначала положил лапу на рукоять меча, но, когда это не остановило идущего, Бажар-до извлёк меч из ножен. В то