Волки Одина - Александр Мазин

– Кетильфаст убил бы троих таких, как ты, разом, – сообщил черноволосый.

– Это утешает, – буркнул Санёк. А то он сам не знал!

– Не ной, – усмехнулся «авторитет». – Все мы когда-то орудовали мечом как баба – тяпкой.

Поставил кружку и сложил руки так, чтобы Саньку была видна его правая кисть.

«Сергей Сигар. Первый уровень». И красная лисичка рядом.

Сигар. Такое имя дал Серёге мастер адаптации Герц. Блин, ни фига себе совпадение.

И тут Санёк вспомнил, где видел черноволосого!

Это ж тот самый викинг, который во время прошлой Игры, вися на канате над обрывом, вступил с Саньком в переговоры. А потом сдвинул шлем и показал Саньку большой палец.

– Вижу, у тебя хорошая память, – произнес черноволосый Сигар, увидев, что Санёк напрягся. – Всё хорошо, не бойся.

Услышать, о чем они говорили, сквозь шум, поднятый пирующими викингами, было практически невозможно, но Санёк нервно оглянулся. Нет, его сосед слева не обращал на них внимания. Он набивал брюхо.

– Ты храбрый малый, Сандар, – добродушно проговорил игрок. – Я бы на твоем месте не рискнул. Хотя, судя по этому, – он похлопал Санька по метке на руке, – так и должно быть. Однако лучше бы тебе уйти. Вдруг еще кто-нибудь окажется так же памятлив, как я.

– Я уйду, – пообещал Санёк. – Но весной хотелось бы вернуться. Это возможно?

– Почему нет? У тебя как раз волосы отрастут… химера, – последнее слово Сигар произнес совсем тихо. И пообещал: – Если что – можешь на меня рассчитывать. В разумных пределах. Это значит, что умирать за тебя я не стану, но спину прикрою.

– Спасибо! – искренне поблагодарил Санёк.

– Бывай, – Сигар встал, звучно хлопнул по плечу бойца по прозвищу Ворчун и ушел.

Дальнейшая часть пира не преподнесла Саньку никаких сюрпризов. Разве что один раз к нему подошла местная девушка и попросила подарить монетку.

Отреагировать Санёк не успел, потому что девушку сгреб и начал тискать Санькин сосед слева. К явному ее неудовольствию.

Однако вступаться за «даму» Санёк не стал. Угодить в неприятности из-за местной шлюхи? Еще чего не хватало.

Ночевал Санёк здесь же, в длинном доме. Вместе со всей бандой. Не выспался. В помещении было душно, воняло немытыми телами, скисшим пивом и блевотиной. Вдобавок первую половину ночи господа викинги шумно совокуплялись…

В общем, в избе покойного Ободранного было куда уютнее.

Но Санёк сказал себе: привыкай. Если хочешь ходить в вики, это станет частью твоей жизни.

Утром, позавтракав вместе со всеми, Санёк еще раз поблагодарил ярла за доверие и собрался в обратный путь.

Но Хрогнир велел подождать.

Оказывается, ярл решил предоставить Саньку транспорт. Лодку. С парой своих бойцов в качестве экипажа. Одним из таких бойцов оказался сам хольд Кетильфаст, вторым – толстый мужик по прозвищу Медвежья Лапа.

Вот ведь подозрительный гад этот Хрогнир Хитрец. Наверняка решил убедиться, что Санёк и впрямь родич Ободранного. Разумно. Но неприятно.

С попутным ветерком до заветной бухты дошли быстро.

– О! – воскликнул Медвежья Лапа, который был на носу. – Лодка Торстейна!

– Парус спускай, – велел Кетильфаст. – На камень сядем.

Санёк с толстяком уронили парус, лодка по инерции прошла еще метров тридцать и мягко скользнула на песок. Кетильфаст был отменным кормчим.

– Когда мы пришли, она здесь уже была, – ляпнул Санёк.

– Мы? – Кетильфаст глянул остро.

– Да я не один, – промямлил Санёк, хуля себя за длинный язык. – Жена у меня. Тоже в травах знает, как дядька.

– Вылезай, – скомандовал Кетильфаст и первым спрыгнул на песок, предоставив толстяку закреплять конец. – Почему ярлу не сказал, что с женой?

– А зачем? – сымитировал удивление Санёк. – Он же не ее в хирд берет, а меня.

Поднялись.

– Ободранный! – рявкнул Кетильфаст. – Ты здесь?

Безрезультатно, само собой.

– Почему Ободранный? – изобразил интерес Санёк. – Дома его по-другому звали.

И прикусил язык. Спроси сейчас Кетильфаст, как именно звали «дядю», что Санёк ответит?

Хольд не спросил.

– Медведь его пару зим тому погрыз. И кожу с башки сдернул, – пояснил присоединившийся к ним толстяк. И похвастался: – Я тоже так могу! – Он продемонстрировал здоровенную лапищу с кривыми желтыми ногтями, загнутыми, как у зверя.

Кетильфаст тем временем изучал следы. Санёк очень надеялся, что викинг не сможет отличить те, что оставил он сам, от следов тех, кого он убил. Место утоптанное, да и отпечатки очень похожи. Подошва у всех – из гладкой кожи, без рубчиков и протекторов.

– Что за собака здесь была?

Санёк пожал плечами:

– Я собак не видел.

– А вот бабские! – Медвежья Лапа показал на Алёнкины отпечатки. – Слышь, Сандар, а где жена твоя?

– Не знаю. Может, травы собирать ушла.

Кетильфаст продолжал исследовать землю, бормотал что-то, хмурился…

– Алёна! – крикнул Санёк. – Алёна, ау!

– Не потеряется твоя баба, не боись, – успокоил толстяк. – Тут Ободранный всё опасное зверье повывел. Только зайцы да косули остались. У тебя пожрать есть чего?

– Свинина жареная.

– Давай, – разрешил Медвежья Лапа. – Тащи.

Свинина уже попахивала, но толстяка сие не смутило. Уминал за обе щеки.

– Значит, ты не видел никого? – спросил Кетильфаст.

– Угу.

– Да что ты к парню пристал? – благодушно произнес толстяк. – Думаешь, он Торстейна убил, да еще с племянником? Да ты погляди на него!

– Кто такой Торстейн? – спросил Санёк. – И как он выглядит? Вдруг он вернется, а я…

– А ты скажешь, что ты теперь – человек Хрогнира, – сказал толстяк, дожевывая свинину. – Тогда он тебя не убьет. Торстейн любит убивать, но своего не тронет. А вот насчет твоей жены – не обещаю! – и захохотал. Потом поглядел на мрачного Кетильфаста и добавил благодушно: – Что ты хмуришься? Ну кто здесь может Торстейна убить? Вот ты разве что. Но ведь ты его не убивал, верно? – и снова заржал.

– Торстейн не мог сойти здесь просто так, – сказал Кетильфаст. – Значит, было у него какое-то дело.

– А ты вспомни, куда он плавал! – заявил толстяк. – На остров Бездны он плавал. Может, ему боги какое задание дали, почем ты знаешь?

– Может, и дали, – не стал спорить Кетильфаст. И перестал хмуриться. Видимо, идея Медвежьей Лапы показалась ему правдоподобной.

– А что за остров Бездны? – спросил Санёк с искренним любопытством. И впрямь: интересно же знать, в какое такое пакостное место забросил их портал.

– Там разрыв между мирами, – безмятежно пояснил толстый. – Слышь, а больше у тебя мяса нет?

Санёк помотал головой.

– Могу рыбы наловить, – предложил он.

– Обойдусь, – толстяк махнул совковой лопатой, что заменяла ему руку.

– Здесь побудьте, – велел Кетильфаст и зашел в дом.

Вернулся минут через пять с мешком.

– Ободранному скажи: припасы взяли, – сообщил он Саньку. – Для ярла. Пойдем, Лапа. А ты, Сандар, постарайся дожить до весны.

И они ушли.

И тут же сквозь облака проглянуло солнце.

Глава двадцать восьмая

Свободная территория. Эксперт четвертого уровня

– Санька, Санька, Санечка! – Алёна бросилась ему на шею. – А я боялась, я так боялась, что тебя убили!

– Да живой я, живой!

Они стояли на пороге той самой «гостиничной комнаты», где жили перед входом в Игру.

Всего за сутки Алёна успела привести себя в порядок. Губа зажила, даже синяк был почти незаметен.

– Ты голодный?

– Немного.

– Тогда пошли вниз. Или давай на Свободе поедим?

– Можно и на Свободе. Только я бы переоделся сначала.

– Так дома и переоденешься, здесь и не во что даже, – резонно заявила Алёна.

«Точно, – подумал Санёк. – У меня же квартира имеется. С гардеробом».

Эвакуировался Санёк налегке, навьюченного ослика изображать не стал. Лук Ободранного, меч Скулди (и свой собственный), его кольчуга и шлем. Ну и серебро, разумеется. Остальное припрятал.

Выходя с Закрытой территории, Санёк и Алёна обменялись кивками с контролером-привратником. Представлены не были, но виделись в кабаке.

– Ну ты грозен, Санечка! – заметила Алёна.

Санёк был склонен с ней согласиться. В кольчуге, с двумя мечами… Натуральный викинг. Которого, впрочем, любой настоящий викинг в честном бою без проблем отправит в Валхаллу.

«И, тем не менее, я уже убил пятерых, – подбодрил себя Санёк. – И жив, что характерно».

– Шкурки я в обменник сдавать не стала, – рассказывала Алёна. – Мы их здесь продадим. Они тут почти как в миру стоят.

– А забрать их с собой в Питер нельзя? – спросил Санёк.

– Не-а. Переходит только то, что в тебе. Из Игры – то, что на тебе, а в мир – только то, что в тебе самом. Чему научился и всё такое. Но не импланты. Импланты здесь останутся. Так что в мир – уже одноглазым или там одноруким. Можно, конечно, регенерировать, но это денег стоит, и неслабых. Продать глаз в сто раз дешевле, чем его вырастить.