Колдовская вода - Влодавец Леонид Игоревич

Петька еще не успел как следует прийти в себя от первого ужаса, как шорохи, стоны, завывания и стук костей послышались с другой стороны. Повернув голову туда, где должно было находиться кладбище с часовней, Зайцев увидел, что и там мерцает «радиоактивно-зеленый» свет, излучаемый восставшими из гробов мертвецами. Шуршали раздвигаемые ветки — они явно шли в Мертвую деревню.

Те, что выбрались из избушек, находились уже совсем близко от Зайцева. А выползшие из ближайшей к колодцу избы не дошли всего пяти шагов и остановились. Сзади подходили все новые и новые, собралось уже несколько десятков скелетов, но все они, дойдя до первых, останавливались, словно бы не решаясь нарушить какую-то неведомую границу. Со стороны кладбища, раздвигая елочки, двигалось целое полчище — тысяча или даже две покойников. Зеленое сияние все ближе придвигалось к Петьке — его охватил леденящий душу ужас, он понял, что скелеты вот-вот окружат его со всех сторон.

Зайцев, в полной панике вертевший головой во все стороны, почти забыл про ведро. А оно уже опустилось настолько, что Петька мог до него дотянуться. Еще немного — и оно ушло бы обратно в колодец, но Зайцев все же вовремя спохватился и, вытянув обе руки, уцепился ими за деревянную дужку ведра. Едва не соскользнув в колодец — ведро хоть и висело в воздухе, но оказалось весьма увесистым! — Петька сделал шаг назад и сошел с бугорка. При этом он оказался на шаг ближе к скелетам, но расстояние между ними не изменилось, потому что мертвецы, испустив некое испуганное: «Ах!», дружно попятились назад.

Сразу после этого Петька увидел, что световой столб, вставший из колодца в полночь, исчез, будто его и не было. Зато теперь то же голубоватое свечение исходило и от воды, и от самого ведра, и даже вокруг Петьки возник светящийся ореол. А скелеты уже сомкнули вокруг него мерцающее ядовито-зеленое кольцо.

«Иди смело мимо них — не тронут, — вспомнил Петька наставления Трясучки. — Шаг назад сделаешь — набросятся, схватят и под землю утянут, там и сгинешь».

«Но я ведь сделал шаг назад! — мелькнуло в Петькиной голове. — Когда с бугорка спускался… Не набросились ведь! Наоборот, сами отступили. Значит, и здесь ведьма не всю правду сказала».

Экспериментировать и делать еще один шаг назад Петька все же не стал. Взяв ведро в правую руку, он обошел бугорок с колодцем и ручейком, выбрался на еле заметную тропку, ведущую в сторону кладбища, и двинулся по ней.

— У-у-у! — завыли скелеты и принялись щелкать челюстями. А некоторые стали еще и ребрами дребезжать. Те, что находились перед Петькой, попятились, а стоявшие позади пошли следом. Но все же круг с радиусом в пять шагов не разомкнулся. Никто из скелетов не нарушил этой невидимой границы, но и не отодвинулся от Петьки.

Нести ведро, конечно, было тяжело. Петька то и дело перекладывал его из одной руки в другую. А когда Петька оказался у густого ельника, за которым начиналось кладбище, приходилось еще и ветки раздвигать. Тут скелеты не могли точно выдержать радиус в пять шагов, многие поотстали, но мерзкое зеленое свечение по-прежнему просматривалось со всех сторон.

Потом ельник поредел, и при свете, исходившем от ведра, Петька увидел первую разрытую могилу. Очень вовремя увидел, потому что запросто мог бы оступиться и свалиться в нее. А могила, между прочим, была глубиной больше двух метров. Шансов свернуть шею, конечно, не так много, но ногу или руку сломать можно запросто. Да и при падении Зайцев, несомненно, расплескал бы ведро с колдовской водой, а это могло вообще привести к катастрофе.

Вслед за первой через два или три шага пришлось обходить еще одну яму, потом — сразу две, дальше Петька сбился со счета, тем более что могилы располагались почти впритык одна к другой, и, чтобы миновать их, приходилось пробираться по узким полоскам ровной земли, иной раз меньше полуметра в ширину.

Вскоре Петька приметил, что скелеты больше не воют кто во что горазд, а дружно повторяют одно и то же слово. Сперва тихо и очень неразборчиво, потом все громче, четче и пронзительней:

— Пи-ить! Пи-ить! Пи-ить!

Конечно, Зайцев хорошо помнил, что говорила во сне Трясучка: «Будут просить живой воды — не давай. Тела-то оживут, а души в них не вернутся, и телами этими дьявол управлять станет. Тебя же и растерзают…» Но скелеты с каждой минутой выли все настойчивей и свирепей. Костлявые руки высовывались из-за кустов, мерзко скрипели суставами, шевелили фалангами пальцев, на которых каким-то образом удерживались огромные ногти, свернувшиеся трубочками, искривившиеся и превратившиеся в подобие медвежьих когтей. Причем Петьке показалось, что скелеты уже нарушают расстояние в пять шагов. Чем дальше он углублялся на территорию заросшего лесом кладбища, тем ближе подступали к нему скелеты. Многие уже почти дотягивались до него своими когтями, а выносить их вой становилось все труднее. Да еще оказалось, что могилы разверзлись не одновременно, некоторые еще продолжали раскрываться.

Петька буквально чудом избежал падения, когда прямо перед ним вдруг задрожал неприметный, заросший травой бугорок, потом зашевелился и оттуда полетели куски дерна, комья земли, высунулись светящиеся зеленые костяшки пальцев, и, наконец, из могилы выполз очередной скелет. Он сразу присоединился к общему хору и завыл:

— Пи-ить! Пи-ить! Пи-ить!

Петьке удалось обойти могилу, но едва он двинулся дальше, как еще один скелет разрыл свою яму прямо у него на пути. Тогда он свернул вправо, но и тут ему дорогу преградила могила, разверзшаяся за считанные минуты. И из нее тоже выполз мертвец и, скаля щербатые зубы, указал костяшками пальцев еще правее. Тут Зайцев понял, что его толкают сделать тот самый «шаг назад», о котором его предупреждала Трясучка. А скелеты вдруг замолчали и словно бы напряглись — если так можно сказать о скелетах! Ясно, они ждали Петькиного шага в том направлении, чтоб наброситься на него со всех сторон.

Но Зайцев не сплоховал. Взял, да и пробежал по кучкам земли между могилами и еще «ура!» для храбрости заорал. А затем помчался прямо на толпу скелетов, преграждавших проход. И скелеты, брякая костями, бросились от него врассыпную! Некоторые стукались о деревья, сталкивались друг с другом, теряли черепа и отдельные кости, а затем начинали суетливо собирать самих себя. Пока одно приставляли, другое отваливалось, прикрепляли это — третье отскакивало.

Наверно, не будь у Петьки других дел, он бы еще и посмеялся над этими чудиками, но в этот момент он как раз выскочил на небольшую прогалину между деревьями, где стояла покосившаяся и полусгнившая часовня под четырехскатной крышей и полурассыпавшейся деревянной «луковкой» без креста. Перед входом в нее лежал на боку огромный черный пень. Действительно, его при желании можно было принять за бычью голову. Два огромных обломанных корня торчали вверх будто рога, грибы-трутовики, наросшие на торце пня, походили на рот и ноздри, а еще два, ближе к «рогам», — на глаза.

Петька поставил ведро на землю и перевел дух. Конечно, при пробежке из ведра немного колдовской воды расплескалось, в том числе и Петьке на штаны, но особой беды в этом не было. Во всяком случае, ноги от нее не зудели и не болели. На руку тоже немного попало, но и от этого никаких неприятных ощущений Петька не испытывал. И он без особой опаски потянулся к ведру, чтоб зачерпнуть пригоршню и…

Сантиметра не дотянулся до нее Зайцев, как поверхность воды вспыхнула, будто в ведро был налит бензин. Пламя аж на полметра поднялось, и черный дым повалил в небо.

Хорошо еще, что Петька не шарахнулся назад, а просто отдернул руку. Потому что скелеты, вроде бы уже разбежавшиеся, вновь стали завывать, и, возможно, Петькин шаг назад стал бы его шагом к гибели.

Ну а это разве не гибель?! Сейчас вся колдовская вода сгорит, а это значит, что Петьке не пройти в часовню, не расколдовать Лену и вообще — все страшное, что предсказала Трясучка, непременно сбудется…

Но Зайцев все же заметил, что пламя это какое-то странное — хоть и яркое, но жара не дает. Ясно — обман! Это нечистик, чуя, что сейчас Петька сделает то, что его не устраивает, решил меры самозащиты принять.