Готика белого отребья III - Эдвард Ли

капилляры?

Это было правдой. Отрезанная нога в руке Писателя не имела никакого родства ни с одной ногой, которую он когда-либо мог себе представить. Можно было бы подумать, что это трубка из белой глины, поддерживаемая тонкой черной палочкой посередине. Но среди этого любопытного белого вещества, которое было там, где должны были быть мышцы, Писатель заметил мириады красных точек, и когда он ущипнул одну из этих точек, он потянул за нее, он вытащил какую-то красную нить.

- Что, черт возьми, происходит? Это конечности манекена?

- Одно я знаю точно, - сказала Чарити, - это не человеческие конечности.

- Да, и нам нужно найти туловище, с которым они были связаны. Но где же оно?

Ответ на этот вопрос был получен всего через несколько минут блуждания по сорнякам на берегу. Сначала были найдены солнечные очки, а рядом лежал блестящий черный плащ с капюшоном.

- С каждой минутой все хуже.

- Как тебе этот пиздец? - спросила Чарити.

Она указывала вниз, но не на расчлененный торс, а на подвеску на цепочке, что было бы не так уж странно, если бы не тот факт, что подвеска, соединенная с цепочкой, представляла собой перевернутый крест.

- Интересно, - заметил Писатель. Он поднял кулон, который был серебряным или похожим на серебро, и когда он повернулся, тот сверкнул в лучах заходящего солнца. Этот блеск, казалось, вызвал вспышку головной боли, поэтому он положил крест и солнечные очки в сумку.

- Думаю, я могу понять, почему кто-то здесь роняет солнечные очки... но не перевернутый крест. Жутко – не совсем подходящее слово.

- Вот что-то более жуткое, я думаю, - предложила Чарити, теперь указывая на что-то еще.

Это была отрубленная голова. Детали было трудно определить (потому что голова выглядела раздавленной), но были доказательства длинных блестящих черных волос, прикрепленных к кускам черепа, однако между этими кусками не было различимо никакого мозгового вещества, только больше похожего на белую глину. Давление выбило глазные яблоки, которые были не чем иным, как черными шарами. Кроме того, там был приплюснутый рот: красные губы, как будто была нанесена яркая помада, и зубы скорее собачьи, чем человеческие. Но менее объяснимо, чем все это, было то, что, казалось, свисало из остатков рта. Не язык, как можно было бы ожидать, а…

- Что это за хрень? - с некоторым раздражением спросил Писатель. - Там же должен быть язык?

Это была длинная розовая извилистая штука, похожая на тонкую мертвую змею, примерно четверть дюйма в ширину и десять футов в длину.

- Я не знаю, что это может быть, - сказала Чарити.

Писатель поднял палку и принялся вертеть ею предполагаемый язык; он почти ожидал, что тот вот-вот оживет, после чего он, без сомнения, наложит в штаны, но розовая змееподобная штука только безвольно свисала с палки. Его конец сужался к мясистому конусу, из которого, казалось, торчал острый зубец.

Открытий за последнюю минуту было слишком много, чтобы их осмыслить; ни Писатель, ни Чарити еще не могли мыслить рационально. Писатель прищурился на безумную головоломку и сказал:

- Мы не совсем понимаем, что это такое на самом деле, не так ли?

Чарити, открыв рот, отрицательно покачала головой.

- И мы оба должны думать в одном направлении...

Чарити утвердительно кивнула.

- Эти части тела настоящие. Они не кусочки манекенов из универмага, они раньше были живыми существами, но…

- Не живым человеческим существом, - произнесла Чарити. - А это значит, что они могут быть только инопланетными.

Слава богу, она сказала это раньше меня...

- Верно, и если они не инопланетянские, то тогда они должны быть демоническими, и это интересное совпадение, учитывая то, что мы обсуждали ранее.

- Что это может быть и то, и другое, - сказала она, - или что здесь действуют оба элемента.

- Вот именно... мы собираемся принять возможность таких вещей, что я и делаю. - Писатель разочарованно огляделся и начал шагать вперед. - Но где же, черт возьми, торс? Вот что я хочу увидеть. Должно быть, близко. - И тут его нога за что-то зацепилась, и он упал. - Черт! Я слишком стар, чтобы падать! Я мог бы сломать себе бедро! - А обо что он споткнулся? Корень? Камень?

Нет, это было туловище.

- Вот оно, - сказала Чарити. Но когда она наклонилась, чтобы помочь ему подняться, Писатель на этот раз даже не посмотрел вниз.

Торс лежал в каких-то сорняках. Как и голова, он был раздавлен. Рваные обрубки на плечах, бедрах и шее были очевидны и показывали тот же таинственный белый глиноподобный материал, испещренный крошечными красными нитями. Жертва действительно была женщиной, потому что на груди виднелась пара грудей, грудей, которые любой мужчина мог бы назвать «бодрыми», если бы не тот факт, что у них полностью отсутствовали соски. А там, где должна была быть вагина, не было никаких признаков лобковых волос, ни половых губ, ни клитора. Это была просто гладкая, совершенно белая шишка. Но еще более интересным был неоспоримый отпечаток посередине, и это был огромный отпечаток.

- Ну, я не думаю, что мы должны гадать, - сказал Писатель. - И так понятно, что это сделал Толстолоб.

Реакция Чарити на это утверждение казалась сомнительной, но... возможно, воображение Писателя заставило его неправильно истолковать свою наблюдательность...

Наконец, Чарити сказала:

- Ты же видел Толстолоба, верно? Мы оба его видели. Ноги, конечно, у него огромные, но это... даже для него перебор.

Замечание показалось ему странным. Он присмотрелся к массивному отпечатку на торсе. Это была голая нога гуманоида, но очень большая. Однако лучшее зрелище можно было увидеть всего в шаге от туловища, в какой-то полусухой грязи.

- Толстолоб должен быть восьми футов ростом, а то и больше, - сказал Писатель, наклоняясь. - Но... этот отпечаток больше трех футов длиной. Когда я увидел тело Толстолоба на столе в морге... Не думаю, что у него были такие большие ступни, - он погладил свою косматую бороду. - Что ты об этом думаешь? Ты думаешь, есть что-то еще большее, чем Толстолоб, который это сделал?

Чарити посмотрела ему прямо в глаза, но все, что она сказала, было: - Давай посмотрим поближе на это болото, или озеро, или что там раньше было.

Писатель последовал за ней вниз, не в силах смириться с мыслью о том, что рядом может оказаться нечто еще большее, чем Толстолоб.

Этот необычный туман просто лежал там, где должна была быть поверхность воды, но, с другой стороны, там, предположительно, не было воды, так как болото высохло много лет назад. На этот раз, когда Чарити наклонилась, Писатель действительно посмотрел вниз, чтобы визуально насладиться