В тени большого взрыва 1977 (СИ) - Арх Максим

— Хорошо. Составляйте список. Только не надо писать в него всё подряд. Каждому члену ансамбля будет выдана при прилёте домой заработная плата и премия в инвалютных чеках. И вы сами сможет сходить в магазин сети «Берёзка» и купить что вам надо, — недовольно произнёс Лебедев.

— А какая будет премия? — осмелев, поинтересовался Дима.

— Это будет зависеть на сколько хорошо ансамбль покажет себя на выступлениях, — сказал мидовец и, окончательно взяв слово, принялся инструктировать нас на предмет того, как необходимо вести себя за границей, дабы не уронить честь советского гражданина.

В общем-то, по большому счёту, эта инструкция была в чём-то наивна, а цивилизованный человек и так никогда бы не переходил грань приличия. В той жизни заграницей никогда не был и особо туда не стремился, поэтому инструкций, как нужно себя вести, я не знал. Однако такие моменты как: не ковыряться пальцами в носу, не плевать на тротуар, не грызть семечки, громко не сморкаться, я, как и все присутствующие в репетиционной комнате знали и без всякого рода инструкций — ибо мы были порядочными людьми!

Единственное, что было, вероятно, полезно и важно, так это запрет оставаться и передвигаться одному — всегда только в группе не менее чем из двух человек, запрет на покидание гостиницы без начальства, запрет на знакомства с аборигенами и запрет на распитие алкоголя.

Также мидовец счёл возможным посвятить нас в то, что у нас будет одно небольшое интервью немецкой газете. Однако о последнем, как оказалось, нам можно было не заморачиваться и вообще не думать, ибо интервью с советской группой подготовят и передадут её репортёрам более сведущие в этом деле товарищи.

Ребята не понимали важность жёлтопрессного пиара, поэтому никак не отреагировали на это и пошли в гримёрку, чтобы переодеться в специально сшитые для них концертные костюмы.

Я же, прекрасно осознавал какую белиберду могут там написать, устроив вместо рекламы антирекламу, и поэтому потребовал от мидовца, чтобы статью после написания прежде, чем отдавать, передали мне для редакции.

— Васин, а ты не много на себя берёшь? Ишь от горшка два вершка, а в редакторы лезет, — охладил мой пыл Лебедев.

— Я сказал: мне на редактуру, иначе хрен я куда поеду! — жёстко заявил я и, увидев наливающиеся кровью глаза начальства, быстро перевёл тему: — А почему Вы один приехали? Где товарищи Мячиков и Минаев?

— Минаев занимается бумагами, а замминистра чуть приболел, что-то у него сердце забарахлило. Поэтому он, скорее всего, завтра с нами не поедет. Поэтому сюда не приедет, — пояснил мидовец и словно вспомнив: — Но ты меня не сбивай с мысли. Я тебе, Васин, в сотый раз хочу напомнить, что ты тут не один! И твои постоянные «яканья» до добра недоведут! Мы все работаем ничуть не меньше, чем ты. Возможно, тебе не нравится, но есть решения, которые принимать ни тебе! Но таковы правила нашей жизни и карьерного роста. Хочешь быть начальником и принимать решения? Учись, а не ногами по барабанам бей! Без этого никак! Что же касается интервью в газете, то это дело серьёзное. Газету прочитают миллионы их граждан. И чтобы международный статус СССР не пострадал, пускать это дело на самотёк мы не можем. И не допустим! — кашлянул. — Всё ясно?

— Нет! — зловредно ответил я, переместив ногу, развернулся на пятках на сто восемьдесят градусов и пошёл к креслу. Сел и громко крикнул в сторону каморки, в которой переодевались ребята: — Ну вы там уснули что ль. Давайте выходите уже, а то дел ещё сегодня много.

Глава 21

И вот через пару минут настал волнующий момент. Вышли они — надежда и гордость нашей страны. Их наряд «сверкал» в отражении софитов и, хотя он был сшит под каждого индивидуально и было видно, что он новый и никогда до этого никем надет не был, увиденное зрелище настолько поразило меня, что, переведя взгляд с чуда-чудного на Лебедева, я, охрипшим голосом, спросил, о том же о чём недавно спрашивал неадекватного сценариста: — На***?! А главное — зачем?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Не выражайся, Васин! — тут же приструнил меня тот. — О чём ты вообще? Наряд ансамбля? — и подойдя к Антону и потрогав его за рукав: — Отличные костюмы, хорошего жёлтого цвета.

— Хороший цвет? — возмутился я. — Это цвет «детской неожиданности», а не цвет для выступления звёзд мировой эстрады. Они что, в ЗАГС что ль все собрались? На съезд какой-нибудь, или на похороны? Вы чего их всех в костюмы с рубашками и галстуками нарядили? Это же смотрится убого и в этом времени абсолютно не оригинально! Сейчас все так выступают!

— Ты зря так возмущаешься. Все довольны и, кстати, — он поднял указательный палец вверх, — твой любимый «Битлз» тоже одет в костюмы.

— Да мало ли кто во что одет?! Пусть одеваются во что хотят! И именно потому, что все одеты в костюмы с галстуками, мы должны быть одеты по-другому и тем самым выделиться на их фоне! Где косухи и чёрные джинсы?!

— Принято решение, что ансамбль будет выступать в костюмах. Мы, Васин, звали тебя на совещания по этому поводу не раз. Но ты был занят, поэтому нечего тут с выпученными глазами стоять. Тебе некогда было, так что пришлось всё решить без тебя. Иди лучше в гримёрную, там и для тебя костюм есть. Примерь.

— Для меня? Да вы чего?! Я же сказал, что петь не буду! — заорал пионер.

— Как это не будешь? Певец «Васиин» заявлен на всех трёх концертах. Ты что хочешь «своего Тейлора» подставить? Это он про твои концерты договаривался. И ты у него идёшь номером один! А ребята, как новый ансамбль идёт под номером три.

— Что за фигня, мы же договаривались, что я просто поеду. Как поддержка.

— Васин, какая поддержка? Американец рекламирует тебя, а уже потом ВИА «Импульс» и «Ансамбль песни и пляски.

— Что за ансамбль? — удивился я.

— «Берёзка». Он будет выступать между группой и тобой, — лаконично пояснил тот и, поправив галстук, продолжил: — Уже всё решено, и ты с этим был согласен. Так что прекращай бузить, сейчас девушки переоденутся и сходи, переоденься.

— Девушки? Вы их тоже? — упавшим голосом произнёс великий модельер и напомнил: — Они же должны быть одеты в белые топики, чёрные колготки, чёрные кожаные юбки и светло-синие джинсовые куртки.

— Такой костюм не утвердили, потому что в таком виде нужно не на сцене выступать, а на танцы ходить. Да и то не пустят, — хмыкнул Лебедев. В это время дверь костюмерной открылась и оттуда выпорхнули четыре павы в одинаковых платьях светлых тонов: блекло голубой у Юли, оттенка лёгкой бирюзы у Кати, и безжизненно серый у Ани и словно испачканный песчаный у Лили.

Больше всего удивлял не покрой, а именно цвета, которые были настолько не яркие и не привлекающие внимание, насколько это вообще было возможно. Складывалось впечатление, что те, кто красил ткань, от щедрот своих отсыпали красителя с булавочную головку. В голове сразу же всплыл сосед строитель, ворующий со стройки, и я некультурно высказался в слух.

— ******* ***** *******!!!!!

— Что? Тебе и платья девушек не нравятся? — нахмурился мидовец.

— Очень, — сказал я, рассматривая бесцветные тона, а потом добавил: — Однако нужно сказать, что их компенсирует природная красота наших певиц.

— Рано тебе ещё про такое думать, — хмыкнул Лебедев. — Иди передавайся.

Посмотрел, как ребята выстроились в шеренгу, и не выдержал.

Прошёл, расставив коллектив по сцене, громко и чётко произнёс: — Мы не в армии. Поэтому стоять вот так и вести себя свободно, как делают это люди, а не роботы.

Лебедев не стал возражать, и генеральная репетиция началась.

На сцену вышел худрук, поздоровался с «залом» и объявил первую песню. Которую недавно написал ребятам.

https://www.youtube.com/watch?v=Ev8IXRfrLbw Малиновка — ВИА «Верасы»

В соответствии с решением курирующих эту поездку организаций, репертуар ансамбля был крайне разнообразен. Именно разнообразием бонзы от Минкульта решили поразить немецкую аудиторию. Было решено, что группа исполнит: