Чёрная Карета - Эндрю Питерсон

этой заварухи!

– Я не стала вмешиваться, потому что отчасти мне хотелось увидеть, как ты барахтаешься в реке! Ты бросил меня пятьдесят пять лет назад, не сказав ни слова – а в те поры я ещё не растеряла зубов… – она вздохнула. – Но, похоже, та часть моей души, которая по-прежнему к тебе неровно дышит, победила. Я бы не позволила убить моего милого Подо.

– Спасибо, Нургабог. Ты всё такая же красавица.

Старуха в ответ стукнула его клюкой:

– Не ври, болтун! Я знаю, что безобразна, как речная коряга! Теперь слушай. Мы, береговики Восточной излучины, дадим вам приют на несколько дней во имя ловких рук Кальмара Ветрокрыла и твоей былой красоты – но при одном условии.

Подо поморщился.

– Я хочу один крепкий поцелуй, Подо Рулевой. Я так долго его ждала. – Нургабог шагнула вперёд, закрыла глаза и выпятила губы.

Подо сделал глубокий вдох, нагнулся и сглотнул. Вид у него был такой, словно ему предложили съесть крысу. Береговики и Игиби смотрели на обоих с немым восхищением. Джаннер закрыл глаза и услышал звук долгого смачного поцелуя, после которого Нургабог по-девичьи вздохнула.

Когда старуха, ковыляя, отошла в сторонку, береговики разразились аплодисментами. Подо вытер рот рукавом и уставился ей вслед одновременно с нежностью, грустью и лёгким отвращением. Береговики разошлись, по пути одобрительно кивая Тинку. На Игиби они теперь обращали не больше внимания, чем на собственные гнилые зубы.

Тинк подошёл к родным, потирая ссадину на скуле.

– Невероятно, – сказал Джаннер. – Это было просто невероятно.

Младший брат пожал плечами.

– Прости, – продолжал Джаннер, взяв его за плечи. – Прости, что я назвал тебя трусом. Прости, что усомнился в тебе.

Тинк ковырнул ногой землю, сделал глубокий вдох и кивнул:

– Ладно.

У Джаннера отлегло от сердца. Он крепко обнял братишку, не обращая внимания на то, что Тинк слишком потрясён, чтобы ответить ему тем же.

– Ну и как ты это проделал? – спросила Лили. – Как ты украл пону?

– Я видел, как дедушка вытаскивал у береговиков ножи и монетки, – сказал Тинк. – По тому, как отвисла одежда, сразу можно понять, где что лежит и трудно ли это вытащить. На самом деле нетрудно.

– Ха! – воскликнул Подо, подойдя. – Не трудней, чем сорвать тартупелину, а, парень? Я и сам хотел стянуть что-нибудь у Клакстона, да не мог к нему близко подобраться. Ты хоть понимаешь, чтó сделал, Тинк?

– Ограбил вожака клана?

– Да, но ты стянул не простую безделушку! Ты забрал его пону! Понимаешь, что это значит?

– Э… нет.

– Смотри не зазнавайся, но это значит, что теперь ты вожак клана и хозяин Восточной излучины, – объявил Подо, сияя от гордости. – Мой внук!

Тинк побледнел:

– Нет-нет-нет. То есть теперь я должен что-то делать? Что?!

– Ничего, – Подо усмехнулся. – Мы скоро уйдём, и они выберут другого вожака. И потом, вожак клана ни за что не отвечает. Он делает что хочет, а остальные подчиняются. Быть вожаком на берегу не значит иметь обязанности. Это значит вообще ни за что не отвечать.

Появились двое береговиков и бросили мешки путников к их ногам.

– Старая Нургабог велела всё вернуть, – сказал один из них.

– Спасибо, – кивнул Подо.

Игиби подсели к огню и осмотрели мешки. Джаннер убедился, что отцовская книга, коробочка с огнивом и спичками, складной нож, лук, запас вяленого мяса и зеркальце на месте.

– Всё цело, – сказала Ния и повернулась к отцу. – Ты никогда не говорил, что был береговиком.

– Почему ты нам не рассказывал? – поинтересовался Тинк.

– Потому что это не то, чем я горжусь! Да, у меня была интересная молодость, но кое-что я предпочёл бы изменить… – он взглянул на Нию. – Я многого тебе не говорил, дочка, и не собираюсь. – С этими словами старик лёг, подложив руки под голову, и закрыл глаза.

Вскоре, устроившись у огня под звёздным небом, все они заснули.

Джаннер проснулся и увидел мир, окутанный туманом.

Туман, тянущийся с реки, стелился по земле, зловеще клубился вокруг стволов, струйками тёк между жалкими хижинами, из которых состояло поселение на Восточной излучине. Эти хибары были выстроены из старых досок и ставней, которые наверняка притащили из каких-то развалин. Отчасти они напоминали лесной дом Пита, но, в отличие от замка на дереве, были убогими и неопрятными. Их строили без любви и без воображения. Береговики спали внутри или прямо под стенами своих жилищ, на голой земле, обходясь вместо подушки собственными грязными руками да свалявшимися волосами. В тумане за лачугами виднелись железные клетки.

Они были открыты, и внутри было пусто. Джаннер вспомнил: дети береговиков дрожали от страха, когда вернулись в лагерь вчера вечером. «Можно нам подойти?» – спросила Марали – и не посмела приблизиться, пока Клакстон не позволил. Почему здешние дети так боятся взрослых? И куда делись их родители?

Тут он заметил, что Тинк исчез. Все остальные спали у погасшего костра, а Тинка нигде не было видно.

Джаннер поднялся.

За деревьями слева послышались голоса, потом хихиканье, и из тумана, держа под мышкой кожаный мяч, рысцой выбежал Тинк. Джаннер облегчённо выдохнул и помахал брату. Тинк помахал в ответ, поднёс палец к губам и снова исчез в тумане.

Джаннер на цыпочках последовал за ним. Прежде чем он успел сделать пару шагов, из тумана как призрак показалась Марали. Джаннер ахнул и приготовился к драке – вид у девочки был злобный и дикий.

Из тумана вылетел мяч. Он стукнул Марали по голове, и та пошатнулась, но тут же схватила мяч и нырнула в туман, прошипев:

– Сейчас получишь, Кальмар! Марали Ткач не перехитришь!

Джаннер только покачал головой.

Слева донеслись звуки борьбы; он пошёл на шум и обнаружил Тинка и Марали, которые катались по земле, борясь за лежащий рядом мяч. Джаннер наклонился подобрать мяч – и тут же оказался в центре схватки.

Марали Ткач дралась грязно. Она царапалась, шипела, щёлкала зубами и лягалась. Она заехала Джаннеру в живот, и он согнулся пополам, хватая воздух ртом. Эта девчонка даже игру превратила в драку! Но на Берегу правила были не такие, что в Глибвуде – а если человек боялся получить синяк-другой, не стоило лезть.

Никто из братьев Игиби не мог сравниться с Марали в злобе и хитрости, зато они ловко уклонялись от её атак. Все трое играли в мяч, пока туман не рассеялся и лагерь не проснулся. Джаннер и Тинк так не развлекались с того самого дня, когда в последний раз играли с сыновьями Благуса, прежде чем отправиться в поместье Анкльджелли.

Подо раздул огонь и приготовил завтрак из овсянки и вяленого мяса. Джаннер плюхнулся на пенёк рядом с