Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Германские власти пытались использовать авторитет митр. Сергия (Воскресенского) в своих целях. В июле 1942 г. в Риге был организован съезд православных епископов, на котором они во главе с митр. Сергием (Воскресенским), не порывая официально связи с РПЦ, выступили против патриотических обращений Патриаршего Местоблюстителя, митр. Сергия (Страгородского), а также послали приветственную телеграмму Гитлеру{820}.
Нацисты активно использовали в своих интересах Украинскую Греко-Католическую Церковь (УГКЦ). Еще до начала войны грекокатолический священник И.М. Грынех стал капелланом украинского отряда «Нахтигаль», созданного в структуре абвера{821}. Нацисты оказывали Униатской церкви поддержку в распространении влияния на восток Украины, где священники УГКЦ возобновляли работу ранее закрытых церквей (уже под флагом униатства), привлекали паству, организовывали сбор средств на постройку новых церквей. Под церкви использовали также клубы, столовые, жилые дома и даже палатки{822}.
В то же время УГКЦ оказывала поддержку украинским националистам. После провозглашения ОУН «независимости» Украины 30 июня 1941 г., глава УГКЦ митр. А. Шептицкий издал послание, в котором призвал народ поддержать украинское «правительство»{823}. Хотя деятельность ОУН формально не имела религиозной основы, эта организация не отказывалась от сотрудничества с УГКЦ и УАПЦ, священники и прихожане которых принимали участие в организационном и морально-идейном обеспечении деятельности ОУН. В оуновских вооруженных формированиях полевое духовенство было в основном из числа священнослужителей УГКЦ{824}.
Политика оккупационных властей по отношению к католической конфессии определялась мнением А. Розенберга и других нацистских идеологов о ее «опасности» для интересов Рейха «на востоке». Поэтому германские власти пресекали деятельность западноевропейских католических миссионеров в оккупированных регионах{825}, а также отслеживали «нежелательные тенденции» в деятельности местных католиков. Так, белорусский ксендз В. Годлевский был назначен помощником генерального комиссара Белоруссии В. Кубе по делам просвещения{826}, однако к концу 1941 г. попал в немилость за «националистическую деятельность» и в январе 1942 г. был расстрелян. Деятельность протестантской конфессии в Прибалтике была допущена «только в ограниченном масштабе», причем германские власти считали «желательным» ее «расщепление на возможно большее количество групп»{827}.
Нацисты вели активную пропагандистскую деятельность среди мусульман СССР. В оккупированном Крыму они покровительствовали исламу, в том числе разрешив открытие мечетей{828} (по некоторым данным, их было открыто около 40{829}). Деятельность среди мусульман на оккупированной территории СССР возглавил бывший Великий муфтий Иерусалима Х.М.А. эль-Хусейни, бежавший в Германию после провала антибританских восстаний в Палестине и Ираке в 1940 г.{830} Муфтий эль-Хусейни принимал активное участие в работе исламской религиозной школы («Муллашуле») при «Туркестанском комитете» — антисоветском коллаборационистском органе, созданном оккупантами в 1942 г.{831}, и неоднократно посещал лагеря мусульманских коллаборационистов-легионеров, где выступал с призывами к «священной войне против неверных» (то есть СССР) в союзе с Германией{832}. В коллаборационистский «Туркестанский легион» были направлены 5–6 мулл. В легионе был установлен еженедельный намаз{833}.
Формулирование советской религиозной политики на оккупированной территории страны было обусловлено, в первую очередь, патриотической позицией, которую заняли основные конфессии в СССР. В первый день войны, 22 июня 1941 г., глава РПЦ митр. Сергий (Страгородский) издал патриотическое послание к православным верующим, в котором отметил, что «повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла шведского, Наполеона», призвал вспомнить «святых вождей русского народа… Александра Невского, Димитрия Донского, полагавших свои души за народ и Родину» и благословил народ на «предстоящий всенародный подвиг»{834}. С аналогичным посланием к пастве обратился 26 июня 1941 г. митр. Ленинградский Алексий (Симанский). По воспоминаниям очевидцев, эти послания церковных иерархов нашли широкий отклик среди священнослужителей и верующих{835}. Патриотическая позиция РПЦ была искренней. В то же время ее открытое проявление, которое фактически шло вразрез с положением об отделении Церкви от государства, было также обусловлено пониманием непрочности ее положения, которое могло еще более пошатнуться в условиях катастрофического начала войны{836}. Приближение германских войск увеличивало опасность репрессий в отношении иерархов, особенно ввиду того, что экзарх Прибалтики митр. Сергий (Воскресенский) встал на путь сотрудничества с оккупантами{837}. С целью еще четче обозначить патриотическую позицию РПЦ, 14 октября 1941 г. Патриарший Местоблюститель издал послание с резким осуждением в адрес коллаборационистов из числа священнослужителей, оставшихся на оккупированной территории{838}.
Председатель Центрального духовного управления мусульман РСФСР, уфимский муфтий Г.З. Расулев с начала войны возглавил исламское движение в поддержку военных усилий СССР. 18 июля 1941 г. он обратился с воззванием к мусульманам Советского Союза, призывая их «подняться на защиту… родной земли, молиться в мечетях о победе Красной Армии и благословить своих сыновей, сражающихся за правое дело». Затем последовали еще два воззвания, в которых звучал призыв «во имя ислама встать на защиту мусульман и народов России, их мирной жизни и религии»{839}. Патриотическую позицию также твердо заняли Русская Православная Старообрядческая Церковь (РПСЦ), «Обновленческая церковь»{840}, Грузинская Православная Церковь (ГПЦ), Армянская Апостольская Церковь (ААЦ){841} и иудейское духовенство{842}.
Патриотическая позиция традиционных конфессий и необходимость мобилизации верующих на защиту страны подвигли руководство СССР на изменение религиозной политики. В стране была существенно приглушена антирелигиозная деятельность — были закрыты некоторые антирелигиозные музеи{843}, прекращен выпуск антирелигиозных изданий{844}, фактически перестал функционировать «Союз воинствующих безбожников» (СВБ). До прекращения своей деятельности СВБ резко перестроил свою работу с антирелигиозной пропаганды на разоблачение преследования нацистами верующих{845}. В антирелигиозных изданиях было объявлено, что, в отличие от нацистской Германии, «советская власть обеспечила верующим полную возможность свободно отправлять религиозный культ»{846}.
Другой причиной изменений в советской религиозной политике было «религиозное возрождение» на оккупированной территории, о котором руководство Советского Союза знало из сообщений разведки и партизан. Так, 10 марта 1942 г. Л.П. Берия направил докладную записку И.В. Сталину и В.М. Молотову, в которой сообщил о попытках германских властей «использовать Православную церковь и духовенство в своих захватнических целях», а также о распространении ими «клеветнических измышлений» о положении православия в СССР{847}. Ввиду этого советским руководством были приняты контрмеры.
Советские власти начали сотрудничество с РПЦ по борьбе с религиозным коллаборационизмом на оккупированной территории. 22 сентября 1942 г. Патриарший Местоблюститель издал Послание, в котором выразил категорический протест против коллаборационистской деятельности прибалтийских епископов и призвал их «одуматься и поспешить к исправлению». В принятом в тот же день определении Церковь потребовала от прибалтийских архиереев дать объяснение их действий «с опубликованием в печати». Органы НКВД СССР распространили эти документы на оккупированной территории Прибалтики{848}.
Сотрудничество между советскими властями и РПЦ развивалось и в сфере антигерманской пропаганды. 2 ноября 1942 г. митрополит Киевский и Галицкий Николай (Ярушевич) был назначен членом Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков (ЧГК). 10 мая 1943 г. митр. Николай принял участие во Всеславянском митинге{849}, а затем участвовал и в других мероприятиях Всеславянского антифашистского комитета{850}. ЧГК привлекала священнослужителей РПЦ к работе своих комиссий на местах{851}.
В сентябре 1941 г. советское руководство приняло решение поддержать деятельность муфтия Г.З. Расулева с целью «нейтрализации распространяемой… из Берлина и Рима антисоветской пропаганды среди мусульманского мира». При поддержке властей 15–17 мая 1942 г. в Уфе состоялось совещание мусульманского духовенства при ЦДУМ, в котором приняли участие 85 духовных лидеров ислама в СССР. Совещание приняло «Обращение», в котором приводились ссылки на историческое противостояние мусульман и германцев, а также факты уничтожения мусульман немецкими и итальянскими фашистами в Эфиопии, Албании, Ливии и Крыму. В обращении содержался призыв, «не жалея сил, сражаться на поле брани за освобождение великой Родины, всего человечества и мусульманского мира от ига фашистских злодеев», молиться «в мечетях и молитвенных домах о победе Красной Армии», а также помнить о том, «что победа врага принесет Родине большие бедствия, наука и культура погибнут, религия, язык и обычаи мусульман исчезнут». «Обращение» содержало некоторые перегибы, в частности, сообщение о зверствах в отношении мусульман в оккупированном Крыму (как известно, этого не было){852}. Также было издано интервью муфтия Г.З. Расулева, в котором он называл пронацистского муфтия эль-Хусейли человеком, который предал веру предков и добровольно молился «нацистскому “богу” Вотану»{853}.
- 56-я армия в боях за Ростов. Первая победа Красной армии. Октябрь-декабрь 1941 - Владимир Афанасенко - Военная история
- Блицкриг в Европе, 1939-1940. Польша - Б. Лозовский - Военная история
- Детская книга войны - Дневники 1941-1945 - Коллектив авторов - Военная история
- Афган: русские на войне - Родрик Брейтвейт - Военная история
- Накануне 22 июня. Был ли готов Советский Союз к войне? - Геннадий Лукьянов - Военная история
- Москва на линии фронта - Александр Бондаренко - Военная история
- Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II - Борис Галенин - Военная история
- Я дрался с самураями. От Халхин-Гола до Порт-Артура - А. Кошелев - Военная история
- Маршал Конев: мастер окружений - Ричард Михайлович Португальский - Биографии и Мемуары / Военная история
- Нахимов. Гений морских баталий - Юрий Лубченков - Военная история