Последний защитник Брестской крепости - Юрий Стукалин

— Осмотрись, что там? — тихо спросил Анисимов. — И воду, главное, воду ищи!

— Туннель тута, — шепотом сказал Мамочкин.

— Это мы поняли, дальше пройди. Я слышал, вода капает.

— Узко, — пожаловался Мамочкин, — но в рост стоять можно.

Все замерли в напряженном ожидании. Ведь не было доподлинно известно, куда этот туннель может вести, а от этого могла зависеть их жизнь. Кожевников подозревал, что старший лейтенант сам точно ничего не знал про подземные коммуникации, он лишь нашел солдатам повод не раскисать. Указав им цель, Анисимов поддерживал их боевой дух. Он не давал им превратиться в подземельных крыс. Надежда на скорое приближение Красной Армии с каждым днем таяла, и Анисимов придумал бойцам новую идею про якобы существующие подземные ходы. Ведь Кожевников видел, как старший лейтенант откровенно удивился, когда услышал от Мамочкина о туннеле.

Но теперь все это было неважно. Главное, они нашли проход, а куда он приведет, несущественно. В жизни этих оборванных, измученных людей появилась надежда выбраться.

— Ну, так что? — спросил Мамочкина Анисимов.

— Есть вода! — громко завопил рядовой, и его крик эхом разнесся по подземелью.

Дальше разгребать не было ни сил, ни терпения. Солдаты заторопились в эту небольшую дыру. Весь отряд по одному перекочевал в новый туннель. Тяжело было перетаскивать раненых, двое из которых не могли самостоятельно передвигаться, но бойцы справились.

Кожевников предложил потом завалить проход, чтобы немцы их не нашли, но Анисимов махнул рукой. Теперь на это можно было наплевать. Фашисты глубоко в катакомбы не лазили.

Они нашли воду! Конечно, это был не водопад, но ее было больше, чем когда-либо прежде. Вода потихоньку капала с потолка, собиралась в небольшую лужицу, а потом уходила вниз через щель в полу. Солдаты поспешили к лужице, но увидели, что Анисимов стоит возле нее, широко расставив ноги, сжимая в руке ТТ. Кожевников в это время подставил под струйку флягу, а Мамочкин аккуратно и бережно собирал тряпкой воду и выжимал ее в котелок.

— Я понимаю, — тихо произнес Анисимов, — что жажда мучает всех. Но я не могу допустить тут столпотворения. Поэтому каждый терпеливо дожидается своей очереди. Первыми пьют раненые, последними — коммунисты. Не обижайтесь, я знаю, как всем тяжело. Потерпите чуток.

Коммунистов было всего двое — старшина и Анисимов.

Вода наполнялась медленно. Все в ожидании уселись вдоль стен. Для начала Анисимов лишь мочил тряпицу и давал ее каждому приложить к губам. Здесь было намного прохладнее, чем в предыдущих казематах, и очень сыро.

— Каждому будет по хорошему глотку, — сказал старшина, взвесив в руке флягу.

— Подождем, спешить нам некуда, — ответил старший лейтенант. Пистолет он не убрал, держал на виду.

И вот первые глотки! Ледяная вода обжигала горло. Старшина ничего вкуснее в своей жизни не пробовал. Он не торопился и смаковал жидкость, как выдержанное вино. Кожевников не торопился ее глотать, он подержал ее во рту, дав возможность вкусовым рецепторам почувствовать влагу.

— Ну что, орлы? — весело спросил Анисимов. — Врагу не сдается наш гордый «Варяг»? А?

— Так точно, — ответили солдаты.

— То-то, — многозначительно произнес старший лейтенант и убрал пистолет в кобуру. — Рядовой Мамочкин, продолжать пополнять запас воды.

— Есть! — ответил довольный Мамочкин.

Все хотели знать, что делать дальше, но Анисимов не торопился. Уходить сразу от скудного источника живительной влаги он не собирался.

— Как думаешь, Митрич, откуда эта вода?

— А кто его знает? — пожал плечами Кожевников. — Может, водопровод наверху взрывом пробит, а может, подземная река где-то проходит.

— Водопровод вряд ли, в Цитадели наверняка воды уже нет, — немного подумав, сказал Анисимов. — А вот река — может быть. Эх, сейчас — да в речке искупаться!

— Что дальше, товарищ старший лейтенант? — спросил старшина.

— Отправим людей на разведку. Остальные — отдыхать. Мамочкин — пост при источнике.

Анисимов приказал распределить из НЗ по сырой картофелине и дать еще по глотку воды.

— У нас до войны случай был в Бресте, — уселся поудобнее старший лейтенант, пока все ели. — Пришел, значит, в ресторан один ефрейтор. Уселся за столик, ждет официанта. Подходит эдакая дама в передничке. Груди — каждая, что у Мамочкина голова. Говорит ему: «Чого изволите?» А тот, внимательно изучив меню, ей заказывает: «Будьте добры, пожалуйста, стакан семечек». Та в ужасе: «Как семечек? Как стакан?!» А ефрейтор подумал немного и ка-ак рубанет рукой: «Эх, гулять так гулять! Дайте два!»

Секунду все молчали, а потом начали давиться со смеху. Мамочкин хохотал так, что чуть не разлил воду в котелке.

— Тише, злодеи, немца разбудите наверху, — хихикал Анисимов. — М-да, такая вот история.

— Так это же анекдот, товарищ старший лейтенант, — пробасил один солдат.

— И ничего не анекдот, — чуть обиженно проговорил Анисимов, — истинная правда.

— Тихо, разведка возвращается, — приложил палец к губам Кожевников. Все сразу замолчали.

Вернулись два солдата, отправленные ранее в разведку.

— Какие новости? — сразу посерьезнел старший лейтенант.

— Коридор длинный, метров двести, — докладывал боец. — Дальше разветвление. Мы послушали — тихо. Пошли направо — там туннель вверх идет, а потом завал.

— А слева? — нетерпеливо спросил Анисимов.

— Прямой туннель, — произнес второй солдат.

— Ладно, — принял решение старший лейтенант, — отдыхаем, наполняем водой все, что можно, и идем левой дорогой, раз уж она одна и есть.

Выпив еще немного воды, они тронулись в путь. Впереди шел Анисимов, за ним Кожевников, сжимая в руке МП-40. Проход постепенно расширялся, становилось просторнее. Идти они старались тихо, но в катакомбах совсем бесшумно передвигаться невозможно. Миновали развилку, направились левее.

Какое расстояние их отряд прошел, сказать было трудно. В полной темноте, передвигаясь практически на ощупь, они медленно брели по туннелю. Не то чтобы Кожевников испытывал страх, он за это время насиделся в подземельях. Скорее чувствовал трепет перед всем этим творением рук человеческих. Если сама крепость внушала уважение, пока фашистские сволочи ее не разбомбили, то подземные переходы, сообщения, туннели, казематы просто поражали воображение.

«Интересно, — думал Кожевников, — сколько времени надо затратить человеку, чтобы пройти все эти подземные дороги? Тут, наверное, и жизни не хватит».

Наткнувшись на новую развилку, решили устроить привал. Анисимов что-то прикидывал, пытаясь угадать направление движения в сторону кольцевых казарм и к Бугу.

— Что будем делать, товарищ старший лейтенант? — в который раз поинтересовался старшина.

— Надо держаться левее, как раз и выйдем.

— А если мы уже так левее забрали, что вокруг пошли? — посеял зерно сомнения Кожевников.

— Не должны. — Ответ Анисимова прозвучал неуверенно, но Кожевников понял, что спорить с ним бесполезно.

— Так, собираемся, хлопцы! — скомандовал старший лейтенант.

Солдаты с трудом поднялись. Кожевников огромным усилием воли заставил себя встать. Голова кружилась, воздуху не хватало. Ноги гудели, казалось, что еще секунда, и он рухнет без сознания.

Вдруг вдалеке Кожевникову послышался топот босых ног. Старшина подумал, что мерещится и утомленный мозг сыграл с ним злую шутку, но на всякий случай спросил остальных бойцов:

— Слышите?

Оказалось, что и другие слышат.

По бетонному полу семенили босые ноги, каждый шаг был маленьким, будто шел ребенок. Звуки доносились издалека и медленно приближались. Все затаили дыхание.

— Что за чертовщина такая? — изумился Анисимов.

Кто-то шел прямо на них. Судя по звуку, до человека было метров пятьдесят, но Кожевников мог и ошибаться. Вообще в туннелях сложно определить расстояние, звуки отдаются эхом, и представление о местоположении могло искажаться.

Кожевников сжал пистолет-пулемет. Неприятный холодок пробежал по спине. В нем проснулся суеверный страх, и старшина, мужественный боец, почувствовал себя весьма неуютно. Он был бесстрашен в бою, но враг — реальное существо из плоти и крови. А что творилось тут? Какая-то мистика. Судя по шажкам — ребенок. Но откуда ему тут взяться?! Чертовы туннели хрен знает на какой глубине, темнота, холод, наверху беспощадная война и полнейшая разруха…

По лицам остальных бойцов было заметно, что они испытывали схожие чувства. Красноармейцы стояли плечом к плечу, напряженно вслушиваясь и всматриваясь в полумрак. Огонь единственного горящего факела дрогнул, кривые тени заплясали на стенах.

Шаги приближались. Босые ноги вдруг ускорили темп, незнакомец бежал прямо на них… тридцать метров… Они уже должны видеть его, но туннель оставался все также пуст… двадцать… Никого! Десять… пять… И вдруг все стихло. Только легкий ветерок обдал их лица.