На страже тишины и спокойствия: из истории внутренних войск России (1811 – 1917 гг.) - Самуил Штутман

Подавление пугачевского бунта не прекратило крестьянских протестов, нередко принимавших форму массовых выступлений. Уже в 1796 – 1799 гг. волнениями были охвачены 32 губернии. Крестьянский вопрос становится крупным общественно-политическим фактором, который постоянно тревожит помещиков и императорскую власть. За 1796 – 1825 гг. было, по неполным данным, 1290 крестьянских выступлений108.

После изгнания наполеоновских полчищ крестьянские волнения вспыхнули с новой силой. Так, по данным Министерства внутренних дел, в 1814 г. пришлось «восстанавливать спокойствие» в уездах Новгородской, Симбирской, Иркутской, Пензенской, Смоленской, Орловской, Псковской, Пермской, Могилевской, Вологодской, Владимирской и Новгородской губерний. В 1815 г. неповиновения крестьян (помещичьих, государственных и удельных) отмечались в Вологодской, Полтавской, Тверской, Рязанской, Оренбургской, Вятской, Пензенской, Тамбовской, Курской, С.-Петербургской, Смоленской и Ярославской губерниях.

Случаи жестокого обращения помещиков по отношению к крестьянам были в Таврической, Костромской, Орловской губерниях. В 1816 г. в Эстляндии отмечены побеги крестьян целыми селениями, поджоги в Старой Руссе (Новгородской губ.), Скопине (Рязанской губ.); «буйство» крестьян усмиряли в Симбирской, Новгородской, Слободско-Украинской, Московской, Курской, Витебской, Тамбовской, Костромской, С.-Петербургской, Черниговской губерниях. В одной Симбирской губернии отмечено восемь случаев «жестокого обращения». Неповиновения крестьян происходили в 1819 – 1825 гг.109

Особенно серьезными были выступления беглых крестьян на Дону (в основном украинцев, попавших в зависимость от богатых казаков), в которых число восставших доходило до 45 тыс. В 256 селениях для подавления привлекалась военная сила, к следствию привлечено около 400 крестьян. Весьма внушительными были восстания военных поселян в 1817 – 1818 гг. и в 1819 г. (Бугское и Чугуевское)110.

Очень трудно установить, в каких случаях применялась для усмирения крестьянских выступлений вооруженная сила вообще и из ОКВС, в частности. Но все же отдельные сохранившиеся документы позволяют привести несколько примеров таких акций. Так, в феврале 1816 г. из Митавского внутреннего гарнизонного батальона в распоряжение полицмейстера был выделен отряд в составе двух офицеров и 45 нижних чинов111. Весной 1819 г. начались волнения крестьян в ряде деревень Кологривского округа Костромской губернии – вотчины майорши Н.Ф. Грибоедовой (матери А.С. Грибоедова). Крестьяне возмутились резким увеличением размера оброка. Из Костромского внутреннего гарнизонного батальона на усмирение была направлена в дер. Пустошкино рота, которую крестьяне (более 400 человек), вооружившись кольями, не пустили, заявив, что «команды в деревню не впустят, будут защищаться до последнего и тут кровь прольют». Командир батальона, видя такое отчаянное упорство, воздержался от применения силы. Комаровский 21 марта 1819 г. донес об этом начальнику Главного штаба П.М. Волконскому, который приказал: «Высочайше поведено немедля командировать на место самого окружного генерал-майора Гладкова для приведения к окончанию сего дела и усмирения крестьян, заметив гр. Комаровскому, что должен бы был сие сделать по первому известию»112.

В губернию была направлена дополнительная сила из Ярославского внутреннего гарнизонного батальона, общая численность войск там достигла 300 человек. 30 мая генерал-майор Гладков доложил Комаровскому о преодолении вооруженного сопротивления крестьян и подавлении волнения, несколько человек при этом были ранены, 15 человек «дерзновеннейших и более других сопротивляющихся» арестованы113.

В приказе по ОКВС № 34 от 10 апреля 1826 г. говорится: «По докладу Государю Императору г-ном начальником Главного штаба... Его Величество Высочайше повелеть соизволил: объявить в приказе по корпусу Монаршее Его Величества благоволение Нижегородскогу внутреннего гарнизонного батальона майору Мотыгину за содействие к усмирению неповиновавшихся начальству крестьян Нижегородской губернии, Семеновского уезда казенной Богоявленской волости, в которую он был командирован с отрядом воинской команды». Кроме того, ему же было выдано единовременно его годовое жалование (390 рублей) «за точное исполнение возложенного на него поручения при усмирении крестьян вотчины графини Разумовской»114.

При выделении военной силы для водворения порядка в случаях проявления неповиновения командир батальона или команды обязан был непосредственно доносить государю. За невыполнение этого требования следовало строгое наказание. Всякие акции такого рода сопряжены были со всевозможными опасностями и неприятностями. Это и потери в собственных рядах, и неправильное применение оружия, и неправомерные, часто неумелые действия. Например, 27 июля 1826 г. во время «возмущения жителей» в Елисаветполе в направленной для восстановления порядка команде из Тифлисского внутреннего гарнизонного батальона погибли пять рядовых и один офицер с двумя солдатами пропали без вести115.

Особую опасность таили в себе экзекуции, к которым порой прибегали по настоянию местных властей направленные для ликвидации беспорядков либо исполнения других обязанностей воинские команды. Еще не были разработаны точные инструкции на эти случаи. Все зависело от опыта, умения действовать старшего начальника, его способности, не применяя силу, уладить возникший конфликт. Командир ОКВС, учитывая эти обстоятельства, пытался учить своих подчиненных умению избегать нежелательных эксцессов. Об этом свидетельствуют некоторые его приказы. Приведем один из них, № 20 от 23 февраля 1827 г.:

«О воспрещении нижним чинам приступать самим собою к наказанию крестьян за неплатеж податей.

Из Елецкой и Малоархангельской инвалидных команд начальниками оных по требованию земских судов командированы были нижние чины для понуждения крестьян ко взносу казенных податей, с подтверждением, чтобы при исполнении сего поручения крестьянам никаких обид не делали. Но они вместо того позволяли себе с согласия сельских начальников наказывать крестьян, не платящих податей, в страх другим розгами, после чего два наказанных крестьянина занемогли и через несколько дней умерли. Хотя по произведенному следствию и не открылось, чтобы означенные крестьяне действительно умерли от наказания их розгами, но за всем тем нижние чины виновны в нарушении приказания начальства и потому преданы Военному суду, а дабы отвратить на будущее время подобные действия, не сообразные с обязанностями Внутренней стражи, я случаи сии делая известными по всему Высочайше вверенному мне корпусу, предписываю г.г. полковым, батальонным командирам и начальникам инвалидных команд: при всякой командировке нижних чинов для взыскания податей и по другим случаям, в положении о Внутренней страже объясненным, строжайше подтверждать им, чтобы они без членов Земской полиции по требованию волостных голов, писарей, выборных и десятских ни к каким наказаниям крестьян сами собою не приступали, для чего приказ сей и прочитать в ротах и командах.

Командир Отдельного корпуса внутренней стражи граф Комаровский»116.

В первой четверти XIX в. отмечается постепенный рост и рабочих выступлений. Социальный протест этой категории населения характеризуют следующие данные: 1800 – 1810 гг. – 46, 1811 – 1820 гг. – 72, 1821 – 1830 гг. – 85 выступлений рабочих.117

Некоторые волнения рабочих подавлялись военной силой. Так, в 1822 г. для «усмирения мастеровых» Гусевских заводов был направлен пехотный полк118. В превентивных целях на некоторых предприятиях содержались, как отмечалось, подвижные инвалидные команды.

В начале 1826 г. по требованию Горного правления для усмирения работающих на Ревдинском заводе людей была направлена воинская команда из Пермского внутреннего гарнизонного батальона; для усмирения неповинующихся крестьян в имении помещика Мельницкого в Демянском уезде направлена команда из Новгородского ВГБ (из двух деревень Березны и Заболотья бежало около 80 крепостных крестьян)119.

Комаровский и начальник корпусного штаба Пяткин стремились оградить своих подчиненных от неверных действий, требуя соблюдения дисциплины и правил поведения. Интересен в этом отношении приказ по ОКВС № 111 от 7 августа 1827 г., подписанный генералом Пяткиным, «О соблюдении правил при откомандировании команд для поимки корчемников». Речь идет о борьбе с незаконным провозом вина корчемниками. «Замечено, – говорится в приказе, – что сии последние, находясь всегда противу команд в превосходном числе и будучи вооружены разными орудиями, как-то: большими дубинами, косами и топорами, при первом появлении команд для задержания или отобрания вина, делают сильное сопротивление и нередко причиняют нижним чинам побои, отнимают даже ружья и напоследок скрываются бегством, избавляясь таким образом (от) поимки». Поэтому приказ требует «твердости в воинском духе» дабы умело действовать. В то же время приказ предупреждает, чтобы «никаких... обид, отчего могла бы происходить крестьянам какая тяжесть, не чинить и для своих прихотей в тех деревнях долговременно не жить..., а ежели те посланные на экзекуциях будут чинить в противность сего и сверх определенного будут брать что излишнее и в том для своих прихотей время продолжать напрасно, таких по свидетельству судить и наказывать по военному артикулу»120.