Тимьян и клевер - Ролдугина Софья Валерьевна

Уэни резко выпрямилась, и в глазах у нее сверкнули недобрые золотые искры.

– В своей ревности и гордыне она переступила черту. Убийства… Убийства можно простить, ведь никто не станет корить мерроу за нескольких утопленников. Но она не просто убила этих людей, но и пленила их души. Призраки на кладбище оплакивают пленённые души, и земля, что помнит прикосновения Боадвин, гневается, и камни на берегу трескаются, а из трещин сочится кровь. Я не хотела говорить Бридин, что ухожу навсегда, но когда она пленила первую душу – я не выдержала и отреклась от сестры. И сразу за этим последовали ещё два убийства, – вздохнула она – и сгорбилась, словно разом потеряв все силы. – Вина за это лежит и на мне.

– Неправда! – вскочил Киллиан, сам не понимая, что собирается делать, говорить, кому бросаться на помощь. – Даже если Бридин сделала это из ревности, вы не в ответе за поступки сестры. К тому же… можно ведь освободить пленённые души?

Уэни стиснула пальцами свои чёрные юбки, но взгляд у неё стал цепким.

– Можно. Мне сестру не обхитрить, а вот такому красивому и пылкому юноше… Скажи, колдун, – неожиданно властно обратилась она к Айвору. – Ты упоминал некую услугу, которую ты обязался оказать Бридин…

– Верно, – настороженно кивнул он. – Если коротко – я должен тебя вернуть, – солгал он зачем-то. – И, поверь, мне хватит на это сил.

– Но захочешь ли ты их тратить? – загадочно откликнулась Уэни. Фейри поджал губы. – Если я помогу тебе обмануть сестру, ты выполнишь мою просьбу?

– Яблочко от яблоньки недалеко падает, – пробормотал Айвор. – Но ты ещё хуже, потому что умнее. Что за просьба, мерроу?

– Пусть этот юноша освободит пленённые души и выкрадет у Бридин золотой нож, которым она отделяет их от тела, – прямо сказала Уэни. – Я научу, как.

– Нет, – отрезал Айвор.

– И я заплачу. Ларец морского жемчуга в обмен на ларец с душами – чем не сделка?

– Нет. Ты ведь всё равно подыграешь мне, мерроу. Или пожертвуешь ещё одним человеком ради своих амбиций, тем самым юношей «красивым и пылким»? Причём на глазах у своего правнука? Брось, это блеф, – отмахнулся он.

– А ты сможешь обречь души человеческие на муки и плен, причём на глазах у своего друга? – парировала Уэни.

– Флаэрти, разумеется, не посмеет…

– Но что он подумает?

– Что бы ни подумал – оставит при себе.

– И простит тебя?

– Ха! Не самый страшный из моих грехов. Я проигрываюсь в карты, использую его как приманку и шпыняю, пьянствую, вожу домой блудниц, а его невест охмуряю, – азартно перечислил Айвор, загибая пальцы. – А то ещё женится на какой-нибудь легкомысленной девице, наплодит детишек и станет скучным усатым джентльменом. И что мне тогда делать?

Взгляд Уэни преисполнился искреннего сочувствия.

– Бедный юноша! – Она перегнулась и крепко сжала руку Киллиана. Перепонки между пальцами полукровки-мерроу были горячими и влажными, это не вызывало отвращения – только странное желание поднести её руку к свету и разглядеть хорошенько. – Хочешь, я заберу тебя у этого негодяя? У меня есть две чудесные племянницы, красивые, как я в молодости, только без перепонок между пальцами, и приданное за девочками дают неплохое. Обе девицы скромные, но разумные, и никакие фейри их искусить не смогут.

– А искусать? – мрачно предположил Айвор. – Мой троюродный кузен умеет превращаться в лиса. С вот такими зубами! – и он воздел указательный палец. Длинный чёрный коготь многозначительно блеснул.

– У младшей – мои глаза, – серьёзно продолжила Уэни, не обратив на выпад никакого внимания.

– И наверняка чешуя где-нибудь пониже спины, на укромном месте.

– Зато они хотя бы женщины, в отличие от тебя, – не выдержала и съязвила Уэни.

– Какое это имеет значение, когда я лучший во всей Ирландии…

Киллиан пошёл красными пятнами – сам не зная, от чего, то ли от злости, ли от стыда.

– Замолчите оба! – рявкнул он так, что Уэни отпрянула, Брэслин чуть не свалился с дивана от испуга, а Айвор соизволил заинтересованно выгнуть брови. – Да, да, и ты – в особенности! Брякнешь иногда такое, что я потом не знаю, как оправдываться и объяснять, что тебя неправильно поняли! – Киллиан отчитывал Айвора, чувствуя, что ещё немного – и он сам зашипит, как фейри. – Что же касается пленённых душ… Конечно, нельзя обрекать их на страдание. Уэни, я с удовольствием помогу вам и без всяких… – Тут от Айвора ему достался такой тычок под рёбра, что аж воздух из груди вышибло. – Кхе-кхе… Хочу сказать, что, конечно, я буду рад поспособствовать торжеству добра, но ларец жемчуга – это тоже неплохо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Уэни победно улыбнулась. Но почему-то у Киллиана было чувство, что Айвор не только выиграл этот спор, но и поразвлёкся всласть.

«Правда, как всегда за мой счёт».

Но с таким положением вещей Киллиан уже давно смирился.

После маленького совещания, на время которого рыжего Брэслина выставили из гостиной, было решено действовать с наступлением вечера. Уэни снабдила Киллиана подробными указаниями, как говорить с Бридин, и рассказала, где искать ларец с душами, а под конец вручила маленькую жемчужинку голубоватого цвета.

– Для человека она не опасна, – шепнула Уэни. – Но если положить её под язык мерроу, то она вызовет глубокий сон.

– Кхм, – смущённо кашлянул Киллиан. – И как я это сделаю?

– Сдаётся мне, Бридин сама всё сделает, – загадочно ответила Уэни, и Айвор понимающе хмыкнул. – Главное – не упусти момент.

Уже вечером, после ужина, Уэни исчезла ненадолго и вернулась со свёртком. Под слоями хрустящей бумажной ткани обнаружилась помятая «шляпа охотника за оленями» – несуразный головной убор с двумя козырьками, спереди и сзади, и с фазаньим пером на тулье.

Разумеется, шляпа была красной.

– Волшебная, – коротко пояснила Уэни. – Береги её. И не бойся, под водой она с тебя не свалится. Разве что Бридин нарочно сдёрнет… Но вряд ли.

Айвор прощаться не стал. Только пожал плечами и пообещал:

– Присмотрю за тобой со скалы Боадвин.

На берег Киллиан отправился в одиночестве.

Ночное море было куда страшнее, чем при свете дня. Волны мерно хрустели галькой; неспокойные воды сливались с низким, укутанным облаками небом. Дул напористый ветер – холодный, сырой, оставляющий привкус соли на языке. Киллиан немного побродил вдоль линии прибоя, а потом решился – и позвал, опустив руку в воду:

– Бридин!

Конечно, ничего не произошло.

Через несколько минут он повторил зов, а затем снова, и снова, и снова… Пока не нахлынула вдруг высокая, в половину человеческого роста волна, окатив его с ног до головы. Киллиан зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел женщину, стоящую по щиколотку в воде.

– Зачем звал? – неласково поинтересовалась Бридин, одёргивая мокрую белую рубашку.

Киллиан сглотнул, не зная, чего хочет больше – отвернуться из скромности или наоборот, приглядеться. Однако отступать было некуда. Помня наставления Уэни, он шагнул к мерроу, положил руки к ней на плечи и произнёс проникновенно:

– Бридин, я виделся с вашей сестрой… Она уже раскаивается в своём решении, и ей нужна ваша помощь. Только здесь говорить нельзя. Нас могут услышать.

Глаза мерроу вспыхнули холодным серебром, точно в них отразилась невидимая за тучами луна.

– Этот твой…

– Т-с-с, – быстро прижал Киллиан указательный палец к губам Бридин. – Не надо имён… Ваша сестра дала мне это. – Он развернул бумажную ткань и показал мерроу шляпу. – Уэни сказала, что вы знаете, что делать.

Бридин не колебалась ни секунды.

– Надевай шляпу – и идём со мной. Я знаю только одно достаточно безопасное место.

Не успел он опомниться, как Бридин крепко ухватила его за руку – и потащила за собой.

Прямо в холодное-холодное тёмное море.

В первую секунду Киллиан подумал, что ему конец. Дно как-то сразу ушло из-под ног, словно в трёх шагах от берега был обрыв. Ледяная горько-солёная вода хлынула за шиворот, в сапоги, ткнулась в уши, в нос, в рот, резанула глаза. Чужие пальцы стискивали запястье так, что казалось – кости вот-вот переломятся тонкими спичками. Киллиан инстинктивно задержал дыхание – ему казалось, что если он вдохнёт, то тут же захлебнётся. Но через минуту грудь свело от нехватки воздуха – и пришлось сдаться.