Бессильная - Лорен Робертс

другого? — Его слова мягкие, любопытные.

Заботливые.

Мой взгляд скользит по его глазам и быстро отводится, когда глаза короля смотрят на меня. — Только интервью и возможности того, что я выставлю себя на посмешище.

— С тобой все будет в порядке. Особенно после твоего… инцидента с моим братом в Луте. — Он одаривает меня своей очаровательной ухмылкой. — Ты знаешь, что люди все еще говорят о тебе.

Я уже собираюсь ответить, как вдруг мое лицо заливает солнечный свет. Я и не заметила, как туннель из деревьев закончился, и я стала быстро моргать от слепящего света.

Но солнце исчезло так же быстро, как и появилось. Группа затихает, когда мы входим в тень, отбрасываемую чашей. Мы пробираемся в один из множества больших цементных туннелей, ведущих на арену, наши шаги гулко отдаются от холодных каменных стен, пока мы не оказываемся на самом нижнем уровне стадиона.

Моя голова вертится туда-сюда, глаза расширены, и я вижу все это. По всему периметру овальной арены расположены десятки широких рядов бетонных скамеек, которые поднимаются вверх по бокам чаши. Мой взгляд скользит по толстому стеклу, закрывающему каждую секцию трибун.

Нет, не стеклу.

Немому.

Я лишь мельком узнала о редком материале, изобретенном Учеными, не говоря уже о том, что видела его сама. Слишком сложным для моего понимания способом этот стеклянный аналог не позволяет Элитным на трибунах использовать свои силы, чтобы не мешать Испытаниям.

Я отвожу глаза от странного явления и продолжаю осматривать Чашу широким взглядом. Хотя мы стоим на уровне земли у нижнего ряда скамеек, под нами простирается посыпанная песком арена. Я подхожу к толстым металлическим перилам на краю дорожки и смотрю вниз. До засыпанного песком пола арены под нами — не более пятнадцати футов.

Яма.

Именно здесь будут проходить Испытания, за которыми с трибун наблюдают сотни ильинцев.

Имперцы начинают вести нас по дорожке, пока мы не останавливаемся возле широкой комнаты, выходящей на дорожку и окруженной толстым стеклом. Заглянув внутрь, я вижу три больших и роскошных кресла, стоящих на полу из полированного дерева и так не гармонирующих с серым холодным бетоном, покрывающим остальную часть Чаши.

Ложа короля.

Значит, именно здесь он удобно расположится и будет наблюдать за нашей смертью.

К моему удивлению, Имперцы начинают заталкивать нас в стеклянную комнату одного за другим. Мы все выстраиваемся в линию и смотрим, как Кай идет в дальний угол. Я поворачиваю шею, чтобы увидеть, как он поднимает с пола скрытую защелку, распахивает дверь-ловушку и легко спрыгивает вниз.

Рука на моем плече подталкивает меня вперед.

Куда мы идем?

Я прохожу через душную комнату и направляюсь к отверстию в полу, которое меня ожидает. Помещение под ним погружено в тень, поэтому невозможно понять, насколько глубоко провалился пол.

Я вздыхаю и шагаю с края в темноту.

Ноги ударяются о землю с мягким стуком. Прикинув, что падение составляет около семи футов, я поблагодарила, что земля под моими сандалиями мягкая. Но, несмотря на то, что под ногами у меня сдвинутый коврик, а колени согнуты, чтобы смягчить удар от падения, я не могу удержаться и натыкаюсь на что-то твердое.

Нет, не на что-то. На кого-то.

Сильные руки обхватывают меня, прежде чем я успеваю почувствовать гулкий смех, исходящий от широкой груди, в которую я врезалась. Большие руки крепко лежат на моих бедрах, и когда мои глаза привыкают к темноте, я могу различить знакомую кривую ухмылку на губах Кая, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— Небрежная работа ног, Грей. Не хотел бы я быть твоим партнером на танцполе.

Я толкаю его в грудь ладонями, и он неохотно отпускает меня, мрачно усмехаясь. — Ну что ж, значит, чувства взаимны. — Я запыхалась и ненавижу это. — И у меня потрясающая работа ног, спасибо тебе большое… — прочищаю я горло, отводя взгляд, и тихо добавляю: — когда дерусь.

Он снова прав. И снова я ненавижу это. Я плохой танцор. Я могу танцевать во время драки, но это умение не распространяется на бальный зал.

Он снова смеется, но прежде чем он успевает сделать какой-нибудь хитрый комментарий, о котором я, несомненно, заставлю его пожалеть, Китт опускается рядом со мной.

— Играешь с конкурентами, брат? — Я слышу в его голосе веселье, когда он подходит к большому рычагу на стене и дергает его вверх. Свет над нами мерцает и гудит, до боли напоминая мне дом и несколько жужжащих ламп, которыми усеяна Лут-Аллея.

— Я не могу не играть с конкурентами, с которыми интересно играть, — отвечает Кай, небрежно пожимая плечами.

Я уже собираюсь сказать что-то, чего, скорее всего, не следовало бы, когда наш разговор прерывается: в комнату буквально вваливаются остальные Элитные. Оглядевшись, я обнаруживаю, что помещение заполнено плюшевыми креслами и диванами, а на длинном столе разложены закуски, дающие понять, что здесь мы будем ждать начала интервью.

Все перемещаются по комнате, садятся в кресла и берут еду. Я чувствую руку на своем плече и вздрагиваю, поворачиваясь, чтобы встретиться взглядом с парой веселых медовых глаз, скрывающихся за копной винно-рыжих волос.

— Нервничаешь, не так ли? — Энди приподнимает бровь.

— Ну да, я подумала, что ты Кай, и готовилась сломать тебе нос.

Девушка громко фыркает. — Понятно. Мой кузен — засранец. Типа того. — Она дергает головой в сторону Кая, но улыбка не исчезает с ее лица.

— Твой… — Я моргаю. — Кузен?

— Да. Ему повезло, что он мой родственник. — Она ухмыляется, ее кольцо в носу подмигивает в тусклом свете. — Им обоим, хотя я только сводная кузина Китта, полагаю.

— Значит, ты тоже выросла во дворце? Вместе с ними? — Я киваю головой в сторону мальчишек, которые, похоже, безжалостно дразнят Джекса.

— Да, к сожалению. — Энди качает головой и хихикает. — Сколько раз эти двое ссорились из-за еды… — она замолкает, улыбаясь про себя. — В общем, во дворце я, что называется, на все руки. Мы с отцом чиним все, что нужно починить в замке, а уж эти двое, поверь мне, за годы своей жизни много чего поломали.

В конце концов, мы дошли до одного из диванов и уселись на него, неуверенно переговариваясь. Мы вежливы друг с другом, довольствуемся вежливой беседой, но при этом прекрасно осознаем, что являемся конкурентами.

Громоподобный звук сотен топающих ног заглушает нас. Грохот заполняет арену доверху, заставляя мой желудок скручиваться. Они здесь. Сотни ильинцев, даже тысячи. Все здесь, чтобы посмотреть интервью, шоу. Здесь выбирают, кого поддержать, кого хотят видеть живым.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем парад шагов, поднимающихся по рядам,