Ночь Седьмой тьмы - Дэниел Истерман

Дэнни первым заметил, что пол слегка вогнут, спускаясь с четырех сторон к неглубоко опущенному центру. Вдоль каждой из стен тянулся низкий желоб или канавка, а из каждого угла, в свою очередь, еще четыре канавки сбегали вниз, сходясь в центре, где располагался самый потаенный из многочисленных «люков», словно ступица в середине колеса.

Более пристальный осмотр выявил, что узкие желобки были вырезаны в кирпиче по всему вогнутому пространству пола; они вели от четырех диагональных канавок к каждому люку, общим числом около пятидесяти, и, как теперь было видно, расходились концентрическими кругами от центрального люка почти до самых стен. Все люки были одинакового размера, каждый в диаметре примерно шестьдесят сантиметров.

Дэнни шагнул на пол, для всего мира – танцор, нервно вступающий на незнакомую сцену в ожидании, когда музыка из оркестровой ямы разбудит в нем вдохновение для танца. Но здесь была только тишина и шарканье одиноких подошв по кирпичу.

– От этого места у меня мурашки по коже, – прошептал Дэнни. – Черт, а ты что об этом думаешь?

– Не знаю, Дэнни. А мне бы очень хотелось знать.

– Тут холодно. По-настоящему холодно. Рубен, как ты думаешь, как глубоко под землей мы находимся?

Рубен покачал головой:

– Трудно сказать. Окно поднято больше чем на шесть метров.

– Как раз на столько мы и спустились, когда входили в тоннель. Как минимум. – Дэнни замолчал и шагнул к стене слева. Рубен заметил, что он старательно избегает ставить ногу на люки, пробираясь между них, как ребенок, перешагивающий через трещины на асфальте.

– Рубен! – Голос Дэнни звучал низко, но в нем отчетливо слышалось напряжение. – Сюда, Рубен. Взгляни на это.

Рубен присоединился к своему другу, неосознанно повторяя тот же извилистый путь между люков. Вдоль всей левой стены тянулся ряд металлических клеток, каждая размером с ящик для документов, положенный набок. Они подошли ближе, и Дэнни посветил фонариком внутрь. У задней стены первой клетки под кучей пыли и паутины он разглядел нечто, похожее на кучку костей.

– Ты не думаешь?..

– Это какое-то животное, Дэнни.

– Хочешь взглянуть поближе?

Рубен передернулся:

– Давай оставим все это ребятам из отдела судебно-медицинской экспертизы. Что бы это ни было, это лежит тут уже очень давно.

Каждая из клеток содержала по крайней мере одну кучку, подобную первой. Перед клетками лежали покрытые пылью подносы для кормления. Какая бы пища когда-то ни лежала в них, она уже давно разложилась и превратилась в ничто.

Рубен сделал следующее открытие.

Направив луч фонаря вверх, он заметил, что потолок был отштукатурен; местами штукатурка отвалилась, оставив большие проплешины. По всему краю потолка протянулось кольцо из чего-то, что выглядело как ржавое железо. Поначалу он принял его за украшение, хотя и подумал, что это странно: обнаружить украшение, пусть и весьма незатейливое, в помещении, стиль которого был предельно пуританским. А потом луч двинулся дальше и выхватил из темноты в дальнем конце потолка какой-то объемистый предмет.

Это было что-то вроде портального крана. Его штанга протянулась от внешнего кольца до самого центра зала, где она соединялась с меньшим по диаметру внутренним кольцом, тоже из ржавого металла. Эти кольца были не украшениями, а рельсами для крана. С внутреннего конца штанги свисал блок и веревки, снабженные своего рода крюком, назначение которого сразу же становилось ясным.

– Ты думаешь, это еще работает? – Голос Дэнни вывел Рубена из минутной задумчивости.

Рубен пожал плечами:

– Это зависит...

– От чего?

– Сколько этой штуке лет. Насколько она заржавела. Ее, конечно, можно привести в рабочее состояние. Но на данный момент...

Дэнни, словно лаская, водил лучом фонаря взад и вперед по штанге крана.

– Ты думаешь то же, что и я думаю?

– Что краном пользовались, чтобы открывать и закрывать эти люки?

Дэнни кивнул.

– Ты, вероятно, прав, – ответил Рубен. – Мне это кажется излишне сложным для такого дела, но я не могу придумать для него никакого другого предназначения.

– Загрузка товара в отверстия?

– Может быть. Может быть.

Что-то в этом приспособлении вызвало у Рубена неприятное чувство. Этим краном не пользовались для того, чтобы поднимать мешки с мукой, в этом он был уверен.

– Хочешь заглянуть в один из люков? – Голос Дэнни звучал нерешительно.

– Не особенно.

– Я тоже нет. – Дэнни поежился. Его руки покрылись гусиной кожей. Он тревожно огляделся вокруг. – Но что-то подсказывает мне, что нам нужно это сделать. Чтобы обрести душевный покой.

– Как ты предлагаешь за это взяться? – спросил Рубен. – Эти люки на вид тянут на добрых несколько фунтов.

Дэнни бросил на Рубена испепеляющий взгляд:

– Тебе следует побольше тренироваться, Рубен. Давай, попытка не пытка.

Рубен кивнул. Он чувствовал себя задавленным, онемелым, утратившим способность реагировать иначе, чем чисто механически. Глубоко внутри себя он испытывал сильное желание оглянуться через плечо. Что Дэнни услышал там в тоннеле? Какой царапающий звук вызвал в нем такую панику, что он открыл стрельбу? Несмотря на огромные размеры комнаты, Рубен ощутил приступ клаустрофобии.

Они выбрали ближайший к ним люк, не видя причин предпочитать один другому. Рубен выключил свой фонарь, а Дэнни пристроил свой на полу, и тот положил на кирпичи овальную таблетку пастельного света. Встав лицом друг к другу, они присели на корточки, аккуратно приняв такое положение, чтобы не надорвать спины. Просунув пальцы в отверстия, они напрягли мышцы и приготовились принять тяжесть.

Люк оказался тяжелее, чем предполагал Дэнни. Мышцы вздулись у них на плечах и на шее, но люк приподнялся всего на какую-то долю дюйма. Не смутившись, Дэнни отдал ему все, что у него было.

– Да... вай... Рубен... У... нас... по... лучится, – пропыхтел он.

Рубен закрыл глаза. На черном бархатном фоне запрыгали огоньки и молнии; ему казалось, что его мышцы разорвутся или лопатки выскочат из своих суставов. Люк медленно приподнялся и заскрежетал по полу, когда они двинули его в сторону.

Они передохнули, пытаясь отдышаться. Рубен пришел в себя первым. Подняв фонарь Дэнни, он заиграл им в тенях, населявших колодец. Плотная завеса паутины, шорох паучьих лап, что-то неразличимое внизу. Он разодрал паучьи тенета концом фонаря. Нервничая, он снова направил луч в колодец. Потревоженные пауки сердито разбегались, посверкивая черными лапками. Кучка беспокойных теней. Отвесные стены из обожженного кирпича, в трещинах и пятнах. На дне еще одна куча костей, серых, рассыпавшихся в беспорядке. Древние кости, хрупкие кости, давным-давно очищенные от плоти острыми лапками снующих пауков. И над ними человеческий череп: клочья высохшей кожи еще прилипали к щекам, пряди длинных грязных волос протянулись поверх костей, как морские водоросли.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});