Победитель - Андрей Волос

Через минуту к этой дыре с ревом подъехал танк и остановился, угрюмо ворча и, вероятно, осмысливая дальнейшее.

С грохотом откинулся люк.

Человек в люке стянул с головы шлем. Под шлемом оказалась красная повязка.

Он оглянулся и торжествующе потряс кулаком.

* * *

Весна прошлого тысяча девятьсот семьдесят восьмого года тоже выдалась неспокойной. Утром двадцать седьмого апреля, по мусульманскому календарю именовавшегося месяцем Саур, майор Ватанджар, комбат танковой бригады, стоявшей на окраине Кабула, убедил комбрига выдать по шесть снарядов на каждый из тридцати танков его батальона, чтобы в случае чего было чем защитить президента Дауда. По дороге к арсеналу он ловко дописал в накладной нолик и получил не по шесть, а по шестьдесят снарядов на танк. Батальон покинул расположение части и двинулся к дворцу…

После первого выстрела Дауд прервал заседание кабинета министров, сказав: «Кто хочет уйти отсюда, чтобы спасти свою жизнь, волен сделать это!..»

Весть о том, что танки штурмуют резиденцию президента, молниеносно разлетелась по Кабулу и достигла других военных городков. Сторонники Халька повсеместно начали захватывать вооружение и пункты управления.

Но дворец упорно защищался. Уже решили поднять бомбардировщики, чтобы начисто стереть его с лица земли!..

Однако в конце концов группа спецназа ворвалась в кабинет Дауда, где он собрал всю свою семью. «Кто начал это безобразие?» — спросил президент. «Революцию возглавляет НДПА!» — ответил безвестный лейтенант, руководивший действиями группы. Дауд выстрелил в него. В ответ загремел автоматный огонь из десятка стволов, и все кончилось — президент Дауд и вся его семья были мертвы…

О, это были славные дни — дни Саурской, то есть Апрельской революции!.. В ушах Ватанджара и сейчас зазвучала национальная мелодия «Рага Мальхар», традиционно исполняемая при смене власти!..

Ватанджар вздохнул и исподлобья бросил быстрый взгляд на Тараки.

— Почему вы мне все только сообщаете? — кричал Тараки, стуча кулаком по столу.

Величина стола вполне соответствовала размерам кабинета: отделанный дубовыми панелями, он очень походил на зал заседаний Политбюро в Кремле. Со стен строго смотрели портреты Брежнева, Кастро, Че Гевары и Ленина. На специальной тумбе справа от вождя Саурской революции располагался глобус, размер которого внушал мысль, что хозяин кабинета всерьез задумывается не только и не столько о своей собственной судьбе, сколько о судьбах мира. Его неевропейскую натуру выдавали развешанные на коврах образцы богато украшенного оружия — как холодного, так и огнестрельного.

— Почему?! Я облек вас властью! Действуйте! Неужели вы годитесь лишь на то, чтобы служить почтовыми голубями?!

Присутствующие переминались. Маленький и щуплый министр внутренних дел Гулябзой покосился на здоровенного, широкого министра безопасности Сарвари.

— Отвечайте! Ватанджар! Вспомни, каким ты был решительным в прошлом апреле! Ведь нужно защищать то, чего мы достигли!

Худощавый министр погранохраны почтительно приложил руки к груди.

— Да, учитель, но ведь он…

— Что — он?! При чем тут он?! — снова закричал Тараки, поднимаясь из кресла, чтобы, оперевшись о стол, яростно податься вперед. — При чем?! Я спрашиваю: вы сами на что-нибудь способны?! Если все всегда делает Амин, зачем мы с вами нужны?

Обескураженные министры вновь обиженно переглянулись.

— Но, учитель, ведь правда, — выдавил Сарвари, тем же жестом складывая руки. — Он сам что хочет, то и делает! А мы всегда в стороне!

— О-о-о!..

Тараки схватился за голову и стал качать ею из стороны в сторону, как будто перед припадком.

Ватанджар поднес кулак ко рту и аккуратно покашлял. Сарвари вынул платок и вытер лоб.

* * *

— Скоты! — повторял Амин дрожащим от ярости голосом. — Я сам их остановлю!

Он стремительно шагал по широкому коридору, застланному красной ковровой дорожкой, наподобие кремлевских. За ним спешил Тарун — главный адъютант Тараки. На должность адъютанта Таруна рекомендовал Амин, и это знали все. С Амином у Таруна были гораздо более долгие и гораздо более доверительные отношения, чем с Тараки. Так, например, именно Тарун не так давно исполнил приказ Амина по штурму гостиничного номера, где находился американский посол Дабс.

Сейчас Тарун заехал, чтобы рассказать о той сумятице и растерянности, что привнесло в окружение Генерального секретаря сообщение о мятеже. Однако он не ожидал столь острой реакции Амина, и теперь лицо Таруна выражало мучительное беспокойство и даже страх.

— Мерзавцы! — снова крикнул Амин. — Вызывай машину! Охрану!

— Нет, это невозможно! — воскликнул Тарун, обегая его справа. — Вам нельзя туда ехать! Вы погибнете!

— Я сказал: машину!! Ты представляешь, что будет, если они прорвутся к Кабулу?! Якуб не успеет их остановить!

Амин уже бежал вниз по лестнице.

Закусив губу, Тарун обогнал его и преградил дорогу.

— Прочь!

— Хафизулла! Я вас прошу! Подождите! — умоляюще сложив руки, говорил Тарун. — Вы не поедете! Отданных вами распоряжений вполне достаточно! Якуб уже на подходе!

Несколько мгновений остекленелый взгляд Амина выражал все ту же ненависть, но уже облеченную в готовность к действию — толкнуть, ударить, отшвырнуть!.. Потом он прижал ладони к лицу.

Тарун замер, слушая его прерывистое дыхание. Амин медленно убрал руки.

Теперь это было лицо совсем другого человека — холодное, спокойное.

— Хорошо… Немедленно свяжись с Якубом!

Это вовсе не входило в обязанности Таруна, но уже через минуту он радостно кричал в телефонную трубку в кабинете Амина:

— Уже бой? Ну, слава Аллаху! Да, да, я понял… я передам.

Амин, слушая, смотрел в окно кабинета.

— Вот видите! — сказал Тарун. — Якуб успел. Он уже громит этих придурков! И подкрепление из Бала-Хисар на подходе! Можно считать, что мятеж подавлен…

Амин саркастически хмыкнул.

— Подавлен! — повторил он. — Дай-то бог!.. Но ведь он не последний! Всюду мятежи! Непрестанные покушения! Всюду ненависть против нас! Против революции! Нужно выжигать ее каленым железом! А у меня не хватает сил, чтобы заниматься всем сразу! И у меня нет достаточных полномочий! Тараки висит на моих ногах будто гиря! С этим нужно что-то делать! Он погубит революцию!

Амин повернулся от окна и пристально посмотрел на Таруна.

— Понимаешь, такое чувство, будто они брали власть только для того, чтобы теперь как следует расслабиться!

Зачем-то взял со стола хрустальную пепельницу.

— Призываю их действовать — они кутят! Призываю работать — плетут интриги! Они хотят вечно рассиживаться в холодке и бессмысленно толковать о всякой всячине! Да с винишком! Да с блядьми! А я им мешаю! От меня одни хлопоты!..

Его лицо уже снова пламенело такой ненавистью, что Тарун невольно вообразил, как через мгновение несчастная пепельница вдребезги разлетится о стену.

Амин перевел дыхание и поставил пепельницу на стол. Потом впился взглядом в глаза Таруна.

— Во время его отсутствия я постараюсь максимально укрепить свои позиции. Мне нужны свои люди во главе армии и Царандоя… А ты не должен спускать с него глаз ни в Гаване, ни в Москве! Я чувствую, что он уже хочет моего устранения. Наверняка он будет вести какие-то переговоры насчет этого с советским руководством!

— Да, конечно, — сказал Тарун. — Я сделаю все, что смогу.

И прижал ладони к сердцу.

День танкиста

Тишину нарушал только низкий гул, время от времени доносившийся откуда-то издалека.

На белые стены школьного класса тусклое сияние заоконных фонарей ложилось сиреневыми полосами. Аспидно-черный прямоугольник доски отливал в левом углу неожиданно ярким бликом…

Восемь раскладушек… Справа от каждой поблескивает контур автомата… Ботинки, белые тапочки…

Рассматривать все это было некому. Хоть и одетые, а бойцы крепко спали и даже, скорее всего, не видели снов.

Дверь с треском распахнулась, вывалив целую охапку яркого света, и Голубков с порога крикнул:

— Тревога!

При этом он щелкнул выключателем, окончательно разрушив очарование тихой сонной ночи, и все, как поленья, скатились с раскладушек.

Плетнев спросонья потянулся было к тапочкам.

— Штатное обмундирование!.. — заорал Голубков еще жутче.

Через две минуты выстроились во дворе посольства, замерли, невольно прислушиваясь к отдаленным звукам выстрелов и взрывов.

Князев оглядел строй строгим взглядом.

— Вчера вечером афганская пехотная дивизия подняла мятеж и двинулась на Кабул. В настоящее время ее подразделения блокированы верной правительству бригадой спецназа в пятнадцати километрах от города. Там идет бой. Как будут развиваться события, пока непонятно. Наша задача — обеспечить охрану посольства по усиленному варианту. Скоро подтянется афганская бронетехника. В случае попытки проникновения на территорию посольства враждебных элементов принять все меры по пресечению. Оружие применять только при явном вооруженном нападении. Обо всем докладывать мне немедленно. Связь — по радио. Заместитель — майор Симонов.