Переводчик Гитлера. Десять лет среди лидеров нацизма. 1934-1944 - Евгений Доллман

Правда ли это? Король Виктор-Эммануил III был мастером компромисса и интриги и к тому же очень недоброжелательным человеком – в Риме это хорошо знали. Но даже если он играл роль радушного хозяина против своей воли, я думаю, распространять сплетни о его высказываниях – признак дурного тона. С другой стороны, многочисленные бестактности, которые позволяли себе люди из окружения Гитлера, доводили короля до бешенства. Геббельс, к примеру, во время визита в тронный зал дворца потешил публику тем, что показал на трон и заявил, что он гораздо больше подходит для дуче, чем для коротышки короля. Среди своих Гитлер называл его величество не иначе как «король-щелкунчик», а Риббентроп заявлял, что единственная хорошая вещь, которую сделали немецкие социал-демократы, – это уничтожили монархию. Гиммлер, который уже забыл или хотел забыть, что его отец когда-то был учителем виттельбахского князя, назвал королевский дворец музеем антиквариата, пригодным лишь для аукциона, – и так далее. Стоит ли говорить, что все эти изящные высказывания по обычным каналам тут же сообщались двору. Один старый придворный, который служил еще при королеве Маргарите, сам рассказывал мне, о чем говорили немецкие гости. Он заявил, что до этого двор считал верхом бестактности поведение кайзера, но нынешние государственные деятели превзошли его по всем статьям.

Но сплетничал не только его величество. Лучший друг Гитлера Бенито Муссолини не отставал от своего зятя – он был убежден, что его гость румянится, чтобы скрыть естественную бледность лица. Гольф-клуб конечно же тоже гудел от сплетен. Говорили, что вооруженная охрана Гитлера, опасаясь покушения, в буквальном смысле слова оккупировала дворец. Согласно оценкам завсегдатаев клуба, эти господа влили в себя столько алкоголя, сколько обычно поглощает полностью укомплектованная дивизия. Что же касается эротики, то фавориты Галеаццо Чиано обоих полов были сильно разочарованы, к огромному моему удовольствию. Поскольку ни Гитлер, ни Риббентроп, ни Франк, ни Гиммлер не дали никаких поводов для слухов на этот счет, гольф-клуб в конце концов решил, что все они связаны между собой гомосексуальными узами. Здесь постоянно вспоминали Рема и его окружение.

Я стараюсь во всех подробностях восстановить то «свадебное» путешествие, и мне помогают в этом роскошно переплетенные голубые тома, которые министерство иностранных дел Италии еще до начала визита разослало всем заинтересованным лицам. С аккуратностью, более подходящей для пруссаков, чем для итальянцев, в них перечисляются участники этого мирного государственного визита – все пять сотен человек, для перевозки которых потребовалось три специальных поезда, – программы запланированных для них мероприятий на каждый день, отели, в которых они размещались, празднества и приемы, на которые их приглашали, а также форма одежды, в которой гости должны были на них являться.

Многие немецкие императоры Средних веков были бы счастливы, если бы им удалось собрать такую армию рыцарей и наемников для своих военных походов в Италию. Впрочем, во время визита никто из переводчиков не был перегружен работой, но все четверо готовы были закрыть собой брешь, если бы возникла такая необходимость. Среди них был зять его величества, принц Филипп фон Гессен, обергруппенфюрер СА, владелец золотого партийного значка. Но, несмотря на все усилия Риббентропа, серьезных политических дискуссий во время визита почти не было, а попытки министра иностранных дел рейха привязать Италию к Третьему рейху путем заключения договора холодно игнорировались. У Муссолини еще не развился фрейдистский комплекс любви-ненависти по отношению к немцам, и в его поведении не было и следа той жалкой угодливости, которая появилась потом. Он даже заявил графу Чиано, что «господин фон Риббентроп принадлежит к той категории немцев, которые приносят Германии несчастье. Он постоянно говорит о необходимости войны, не зная при этом, с кем надо воевать и с какой целью».

Единственным крупным политическим событием стала речь Адольфа Гитлера на официальном банкете, который устроил Муссолини в палаццо Венеция вечером 7 мая. На этом банкете хозяину в качестве дорогого свадебного подарка был преподнесен Южный Тироль. На этот раз фашисты и национал-социалисты пировали без посторонних – их братское единение происходило в «королевском музее». Немцы с Адольфом Гитлером во главе излучали дружелюбие, и, когда Гитлер поднялся, чтобы поблагодарить Муссолини за его приветственный адрес и преподнести свой подарок, в огромном банкетном зале дворца можно было услышать, как пролетит муха.

«Мое искреннее желание и одновременно политическое завещание заключается в том, чтобы немецкий народ считал естественные альпийские границы между нашими двумя странами навек неприкосновенными. Я уверен, что в результате этого Рим и Германию ждет славное и счастливое будущее».

Это было, как я уже говорил, единственное важное событие тех майских дней. Даже графу Чиано пришлось признать, что «фюрер добился гораздо большего политического успеха, чем я думал. Его приезд был встречен всеобщей враждебностью, а Муссолини оказывал на него определенное давление, но ему с огромным успехом удалось растопить вокруг себя лед. Речь, произнесенная вчера вечером, очень много сделала для этого».

То, что предшествовало этой речи, и то, что последовало за ней, можно назвать самой настоящей оргией лицедейства во всех слоях общества – двор, фашистская административная машина, все три рода войск, красивые женщины и, как приложение к ним, весь прекрасный итальянский народ – все играли свои роли.

Неизбежные военные празднества, а именно большой военный парад на Виа деи Трионфи и военно-морское шоу в Неаполитанском заливе, продемонстрировали – по крайней мере, для непрофессионалов – впечатляющую картину мощи фашистской Италии. Если верить официальной программе, перед Гитлером, его свитой и принимавшей его стороной прошло 30 500 солдат, 2500 четвероногих, 600 машин, 320 моторизованных средств передвижения, 400 танков и гаубиц, 400 артиллерийских орудий и соединение ливийских войск.

Ни у кого, кроме нескольких скептически настроенных немецких военных наблюдателей, не возникло и тени сомнения в военной мощи и боевой готовности соединений, участвовавших в этом параде. Но Вторая мировая война показала, что это были потемкинские деревни, а не орудия войны. Великолепные силуэты зданий старинной архитектуры, высившиеся в римском небе, ликующие толпы и красочная картина марширующих войсковых соединений произвели слишком большое впечатление, чтобы у кого-нибудь 6 мая 1938 года могли зародиться подобные подозрения – особенно если учесть, что гости только что вернулись с грандиозного парада Королевского итальянского военно-морского флота, который состоялся в Неаполитанском заливе и привел их в восхищение.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});