Мифы и реалии Полтавской битвы - Александр Широкорад

Однако 13 февраля Карла вновь подвела погода. Внезапно наступила оттепель, разлились реки, и даже разразился «ужаснейший ливень» с громом и молнией. А ночью подморозило, и промокшая одежда солдат превратилась в ледяную корку. Граф Пипер писал жене: «…армия находится в неописуемо плачевном положении».

12 февраля Карл пошел на Мурахву81 и оттуда дал приказание сжечь городки Краснокутск и Городной, а жителей оттуда выгнать. Генерал Гамильтон опустошил и сжег несколько городков и слобод, лежавших в стороне, и в том числе городок Олешну (Олешню)82, где шведы встретили сопротивление. Три кавалерийских полка шведов в пешем порядке штурмовали Олешну. Русский гарнизон был перебит, а комендант взят в плен. Началась полнейшая распутица, так что нельзя было идти в неведомый путь. Генералы убедили короля отказаться от своего намерения и вернуться в Гетманщину. Но и обратный путь не обошелся без трудностей и потерь. Берега Коломака уже походили на большое озеро. Река Мерла за полсуток покрылась водой. Мелкие речонки разливались с неимоверною быстротою. Снегу за зиму навалило очень много, и теперь от быстрого его таяния полились водные потоки. Пехота целыми днями шла в воде по колено, и если не удавалось к вечеру добраться до сухого места, то и ночь проводили в воде. Воды везде было так много, что невозможно было определить, где находятся реки и протоки, а на речках, покрывшихся водой, лед стал так хрупок, что многие шведские солдаты потонули вместе с лошадьми, наткнувшись нечаянно на реку, которой не могли заранее распознать среди залитого водой пространства.

От Коломака до Будищ на пути встретилось несколько длинных и высоких плотин, на которых гибли люди и лошади, особенно в темные ночи: стоило только на такой плотине споткнуться, и гибель была неминуема. На реке Мерле, когда еще шведы шли на Слободскую Украину, была большая плотина, а теперь от нее не осталось и следа, так что кавалерия переходила реку вплавь. Лошади плыли, положив головы на крупы передних лошадей. Много тогда потонуло лошадей и повозок. Переправа на Мерле длилась полтора дня.

На Ворскле шведские полки переправлялись вплавь с большими затруднениями в течение четырех суток. Ворскла изобиловала маленькими островками, вершины которых едва виднелись в воде, а между островками река была особенно глубока, и многие, попав в такие места, тонули. Король благополучно переехал Ворсклу на лошади вплавь в числе первых, его примеру следовали многие офицеры. Прибыв в Опошню, король приказал строить на Ворскле мосты для переправы остального войска и всего обоза. Много погибло шведов в этом походе, но те, которые вернулись целыми, восхищались своим королем, который разделил все тяготы наравне с простыми солдатами.

В то время, когда король совершал свой бесполезный поход в Слободскую Украину, позади него, в Гетманщине, русские громили шведские гарнизоны. Еще в январе князь Григорий Долгорукий, находившийся в Нежине, послал генералмайора Гинтера взять Прилуки. Шведы, занимавшие этот город с конца ноября, ушли оттуда, не дождавшись прихода русских, а с ними вместе уехали находившиеся там семейства нескольких старшин, перешедших к Мазепе.

Гинтер занял Прилуки, поставил там коменданта и прислал к царю составленную им опись этого города, из которой стало ясно, что в Прилуках имелся довольно обширный замок или город с высоким валом и рвом около него, но вал требовал в некоторых местах починки. Прилуки страдали от недостатка воды, и в замке не было ни одного колодца. Генерал Гинтер приказал туда навозить льду, «дабы в самой последней нужде можно оный вместо воды употреблять».

Вслед за Гинтером явился назначенный царем прилуцкий полковник Нос и сразу же распорядился о сборе и доставке в Прилуки провианта. 22 января князь Долгорукий из Нежина послал туда солдатский Ямбургский полк с пушками, приказав командиру этого полка Вестову держаться в Прилуках до последнего.

Ревностным приверженцем царя был миргородский полковник, еще недавний сторонник Мазепы. Он активно боролся с неприятелем, отбивал шведские и мазепинские возы, взял Гамалею и своего зятя вместе с женами, которых везли шведы, сражался со своевольными разбойниками, которые бесчинствовали, пользуясь военным временем и суматохой.

Мазепа во многом рассчитывал на правобережных казаков, но обманулся. Не говоря уже о том, что белоцерковский полковник в числе первых объявил себя на стороне царя, в других городах то и дело ловили и доставляли русскому генералу Инфлянту Мазепиных комиссаров, то под видом чумаков, то под другими видами являвшихся для возмущения народа против царя.

В феврале фельдмаршал Шереметев отправил бригадира Бема с четырьмя драгунскими полками и с двумя батальонами лейб-гвардии, в числе которых были преображенцы, выгнать из Рашевки82 стоявших там шведов. В Рашевке находился шведский полковник Албедиль с 325 драгунами, а к нему из Гадяча подошли еще 130 пехотинцев с артиллерийскими лошадьми и большим стадом скота под прикрытием капитана Дидрона. Албедиль со своими драгунами вышел к ним навстречу и наткнулся на русских. Произошла схватка, Албедиль попал в плен, Дидрон погиб, а пытавшиеся спастись бегством были переловлены и перебиты мужиками. Тогда Шереметев решил взять Лохвицу, где стоял шведский генерал-поручик Крейц и куда для безопасности Мазепа отправил свою текущую гетманскую казну. В Лохвицу пришли шведы, ушедшие из Прилук. Там же находились семьи перешедших к Мазепе казаков, которые последовали за шведами из Прилук. Генерал Крейц понимал, как важно было охранить гетманскую казну и не выпускать из рук казацких жен, ставших заложницами верности шведскому королю своих мужей. Крейц вышел из Лохвицы, перешел Хорол, потом Псел в Савинцах84. Русские пытались помешать переправе шведов и захватили несколько возов, в том числе и с мазепинской казной. Здесь-то и отличился миргородский полковник, захвативший в плен, как уже говорилось, двух соучастников Мазепы – генерального есаула Гамалея и своего зятя Андрея Горленка, сына прилуцкого полковника. Оба уверяли, что следовали за шведами с намерением уйти от них и перейти к русским.

Крейц стал в Решетиловке85. За Крейцем оставили свои позиции шведы, стоявшие в Камышне86, в Зуеве87, в Лютенке88, – и все пошли к главному войску, которое расположилось вдоль правого берега Ворсклы, а главная квартира былаперенесена в Великие Будищи89. Шереметев стоял в Голтве90. Таково было расположение враждебных войск в марте 1709 года. Полномасштабных боевых действий не ожидалось до окончания половодья, которое на Левобережье прекращается только в июне. До этого низменные места заливались водой, и даже прерывалось сообщение между жителями различных местечек.

Глава 13.

Запорожцы начинают и… проигрывают

А сейчас мы ненадолго отвлечемся от походов Карла и поговорим о делах малороссийских. Начну с судьбы семейств казенных Кочубея и Искры. Они содержались Мазепой под крепким караулом в гетманском замке в Батурине. Далее происходит их таинственное бегство из замка при подходе отряда Меншикова. Если верить Костомарову, «вдовы казненных Кочубея и Искры были кем-то предуведомлены об этом, вышли переодетые вместе с меньшим сыном Кочубея, Федором, сели в повозку под видом черниц и выехали из города, а дочь Кочубея Прасковия с прислугою, переодевшись в платье простолюдинки, вышла пешком и соединилась с остальными за городом»91.

Прав или неправ Костомаров, неясно. Но главное для нас факт, что все, кто хотел, от полковника Чегеля до семейств Искры и Кочубея, сумели из Батурина выбраться. Бежавшая из Батурина семья Искры уехала в село Шишаки92 – маетность пана Кулябки, женатого на одной из дочерей миргородского полковника Апостола. Оттуда семейство Искры пробралось в Сорочинцы – маетность Апостола. Там уже нахо** дился старший сын Кочубея Василий с женой, туда же съехались и другие родственники. Пробыв в родном кругу несколько дней, они разъехались: Василий Кочубей с женой, тещей и своей сестрой Анной Обидовской уехал в Крылов, а вдова Кочубея и ее сестра – вдова Искры с давним приятелем дома Кочубеев Захаржевским поехали на Слободскую Украину и остановились в Ровненском хуторе93 на Коломаке, принадлежавшем Искре. Туда прискакал их родственник Жученко и привез письмо от Меншикова, написанное из Конотопа к сыну казненного Кочубея. В письме говорилось: «Господин Кочубей! Кой час сие письмо получишь, той час поезжай до царского величества в Глухов и возьми матку свою и жену Искрину и детей, понеже великая милость государева на вас обращается». По царскому указу гетман Скоропадский издал универсал, которым возвращались вдове Кочубея с детьми и ее сестре, вдове Искры, оставшейся бездетной, все маетности покойных мужей и даже с небольшой прибавкою новых. 16 декабря 1708 г. были пожалованы маетности разным войсковым старшинам: Андрею Лизогубу, Ивану Бутовичу и другим. Также Петр издал указ «об охранении малороссийских обывателей от бесчинств и самовольств великороссийских солдат», которые без офицеров, малыми партиями самовольно вторгались в местечки и селения, отнимали у жителей хлеб, всякую живность, лошадей, резали скот, забирали даже одежду хозяев. Тогда-то вспомнили об одной из прежних жертв Мазепы – о Палее, томившемся в Енисейске. Идею вернуть Палея нежинские старшины подали находившемуся там князю Григорию Долгорукову, а тот сообщил об этом царю. Петр издал указ о возвращении Палея. А теперь настало время поговорить и о Запорожском войске – одной из главных сил в Малороссии. Еще раз напомню, что хотя титул Мазепы звучал как «Гетман Войска Запорожского», ни ему, ни другим малороссийским гетманам запорожцы не подчинялись. Запорожцы постоянно конфликтовали с Мазепой. Они неоднократно писали, что прежние гетманы были им отцами, а Мазепа стал отчимом. По словам известного украинского историка Д.И. Яворницкого, «идеалом простой казацкой массы было сохранить вольности предков, но под верховенством “доброго и чадолюбивого монарха российского”»94.