Ведомости Бульквариуса 3 (СИ) - Михайлов Дем

Телефон с навигатором не подвел — даже место работы и заседания достопочтенного участкового Матвея Степановича Клинкова показал, да еще и провел кратчайшей дорогой. Участковый был не по должности староват. По моим прикидкам он уже давненько разменял пятый десяток. То есть вроде как не старый еще, но вряд ли должность поселкового участкового ему еще подходит. Хотя какое мое дело? И, кстати, он сам, своим чуток мешковатым обликом, идеально вписывается в эту… не знаю как ее назвать эпоху, что царила в небольшом помещении.

Шкаф с потускневшей полировкой забит папками с пожелтелыми бумагами, три деревянных стула с вытертой зеленой обивкой, большой и прямо вот серьезный письменный стол, на чьем углу как-то пугливо приткнулся явно пришедший не ко двору плоский монитор, зато на другом углу гордо возвышалась лампа с почему-то очень знакомым мне зеленым абажуром. Под правой рукой полицейского стакан в блестящем подстаканнике. Под заставленным цветами широким деревянным подоконником чугунная батарея отопления. В общем… как-то все дышало очень и очень давним временем, когда все было куда неспешней. Слова не мои — отец так говаривал порой сокрушенно. Мол что за время такое суматошное, когда еще не успел газету прочитать, а все в ней написанное уже устарело…

В общем меня выслушали. И куда серьезней стали воспринимать, когда я выложил на стол собственно само орудие — арбалетный болт — и заверил слушающего меня служителя правопорядка, что специально на меня никто не покушался и вообще я нафиг никому не нужен. У стрелка просто палец дернулся, в результате чего «чуть не случилось». Но на людей этот странный и явно взрослый мужик не охотится. Объект его ненависти — кошки. И… я, конечно, не психолог, но ведь у того, кто бродит темными вечерами с арбалетом под мышкой по обычным мирным улицам… он же не совсем нормален, да?

Тут со мной спорить никто не стал. Чуть наклонившись, поморщившись от боли, участковый поднялся, одернул форменную рубашку и предложил «пройти до места». Поймав мой вопросительный взгляд, он едва заметно улыбнулся, заодно поймав пригоршней выпавшую из ворота золотую цепочку с болтающимся на нем серебряным жетоном и пояснил, что переживать не о чем — на недавней тренировке чуток перестарался. Годы уже не те, но порой он об этом забывает. Я уважительно кивнул и потопал к выходу, заодно переваривая увиденное. Очень уж удивительная цепочка — не просто толстая, а явно не дешевая штамповка. Сложное плетение, причем очень красивое. И сам серебряный — или просто серебристый, но из металла подороже? — жетон был необычен. Не каждый день встретишь полицейского носящего на шее серебристый жетон с поставленным рукоятью вниз молотом вбитым в кучу монет — и монеты были золотые, причем по-настоящему, явно впаянные или еще как в серебристый металл.

Странно…

И интересно.

И глаза его донельзя усталые, воспаленные — точно такими же я могу с недавних пор любоваться в зеркале. Вечный недосып, плюс тренировки, плюс работа по дому…

Минуточку…

Я с особым интересом взглянул на молча шагающего рядом полицейского. Тот мой пытливый взгляд проигнорировал, но от пусть начинающего, но все же подводного настырного торговца так просто не отделаешься и я завел разговор о… Вальдире.

И не ошибся. Может нутром почувствовал «близкого по духу», а может просто угадал. Но оказалось, что участковый нашего поселка Матвей Степанович Клинков является вальдирцем, причем фанатичным. Правда, узнав, что я ахилот — этого я скрывать не стал — он с легким презрением фыркнул и пожал плечами. Ну да — выбор расы личное дело каждого. На мои осторожные вопросы касательно его игрового рода занятий он ответил легко, но расплывчато, хотя его ответы меня крайне заинтересовали.

Оказалось, что доблестный участковый в свободное от службы не покладая абака трудится на торговом поприще, усиленно продавая одно и покупая другое. Причем совмещать реал с виртуалом удается легко, а то что сейчас выглядит крайне уставшим, так это по причине того, что у них случилось серьезнейшее ЧП. Но они разгребутся — не впервой. Точно разгребутся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я слушал и кивал. Одна беда — в последних его словах насчет «разберутся» уверенности я не слышал. Там скорее присутствовала крайняя задумчивость с легким оттенком печали. И в выдохе участкового я точно ощутил так хорошо знакомый мне запах коньяка — причем очень неплохого.

Меня о Вальдире и том кто я там конкретно он не расспрашивал — и вряд ли проявлял деликатность. Просто услышал что я новичок и резко потерял интерес. Но с теми же профессиональными служебными нотками в голосе настоятельно посоветовал сохранять анонимность и никому о себе много не рассказывать. Я с благодарностью покивал — пусть я и сам это знал и свято следовал, но грех не поблагодарить за хороший совет.

Добравшись до места происшествия, я показал, что и как. Откуда пришел, где стоял, когда и где заметил стрелка, что случилось потом, куда и на чем рванул арбалетчик. Расспросив меня детально, изучив пробитый болтом знак, Матвей Степанович покивал и… отпустил меня. За все время нашей беседы он не написал ни строчки, а я ничего не подписывал, но я возражать не стал, пожав ему руку и потопав домой. Почему-то чувствовалось, что пренебрежения этому делу не будет — участковый убедился, что происшествие действительно имело место и начнется действовать. Его задумчивые и явно обращенные к самому себе слова о том что у некой «Петровны» вроде как есть смотрящая на улицу камера наблюдения и то, что он пошел не к своему посту, говорило о многом.

Буду верить, что этим злодеем займутся. А сам на днях загляну на огонек зеленой раритетной лампы и спрошу как там дела. Кошки кошками, а летающие над головой стрелы и арбалетные болты… — пусть это будет только в виртуале, пожалуйста. Там хоть пули пусть свистят. А вот в мире реальном пусть все будет мирно и спокойно.

Вернувшись домой, я запер все двери, проверил окна, бдительно зыркнул из окна на вражескую соседскую территорию, что прикидывалась нейтрально-доброжелательной, после чего нырнул в игровой кокон и натянул на уставшую голову шлем.

Не время спать, Бульк. Ой не время.

Вспышка.

И снова привет, Вальдира. Ты меня только не гони — ведь у меня так много невероятно срочных дел…

Глава 7

Когда я брел незнакомой сумрачной улочкой, решив чуток размять цифровые ноги и поплутать в этом небольшом хаосе перекрестков и переплетений, меня попытался толкнуть в плечо невысокий худощавый парнишка-игрок со странными размытыми зелеными буквами и цифрами над головой. Это мельком замеченный факт меня так зацепил, что я прекратил любоваться покрытыми цветущими водорослями старыми каменными стенами и отшагнул в сторону. Неопознанный мной игрок заранее выставил плечо для столкновения — им вперед он и пролетел мимо меня, подставляя спину под хороший удар гарпуном. Буркнув что-то вроде откровенно фальшивого «ой я случайно», он ускорился, разок оглянулся через плечо и, поймав мой пристальный взгляд, поспешно юркнул в боковой переулок, затерявшись в крутящихся там зыбких тенях.

— Серые Кораллы — пробормотал я, прикрывая ладонью карман и прикрывая его полой старого драного бурого плаща.

Плащ вообще-то на пятнадцатый уровень и содран мной с коралловой мертвой ветки на оставшейся позади улочке. Я сам не знаю зачем так поступил — что-то внутри среагировало на эту драную грязную темную тряпку. Это вот сочетание и подкупило. Стоило накинуть плащ на плечи и я разом превратился в того, кто идеально соответствует этим окраинным улочкам Приглубья — недостойным доверия закутанным в тряпки личностям, что подпирали стены улочки и воровато шмыгали в переулках.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Гетто…

Вот то слово, что пришло мне на ум, когда я оказался в квартале Серых Кораллов — а ведь он расположен всего шагах в пятистах от моего арендованного склада, что также нависает над кромкой обрыва. Но там твердо стоящий на ногах торгово-складской район. А здесь развал… кости какие-то вон на дне маслянисто поблескивающей лужи лежат — лужа! Под водой! — хотя такое я уже замечал не раз. Это не вода, а что-то более густое и тяжелое, упорно не желающее смешиваться с обычной соленой водой.