Незаменимый вор - Александр Бачило

– Глядите-ка! Чего это там, на трубе? – сказал вдруг один из людей Федула. Он тоже держал в руках бинокль и разглядывал в него обломанную трубу ТЭЦ.

– Где? – Федул схватил бинокль, даже не сняв его с шеи стоявшего перед ним бомжа, и припал к окулярам. – На какой трубе?

– Да вон, на косой! Черт, туманом застилает... Люди там были!

– Какие еще люди? – зло бормотал Федул, лихорадочно подкручивая резкость. – Ты похмелись сначала, понял? Это ж на острове, туда хрен залезешь. Люди ему...

– Вон, опять развидняется!

– Ну и где твои люди?

Вся имевшаяся в бригаде оптика, включая прицелы снайперских винтовок и спешно развернутую артиллерийскую стереотрубу, нацелилась на заводскую ТЭЦ.

– Ушли, – разочарованно сказал первый заметивший людей. – Ящик какой-то оставили и ушли...

– Ящик! – ворчал Федул. – На плечах у тебя ящик! Я и сам вижу, что ящик, да на кой ляд он им понадобился?

– Федул, – позвал вдруг Очкарик, – можно тебя на минутку?

Он смотрел на ТЭЦ в стереотрубу, дающую стократное увеличение и, судя по голосу, видел нечто такое, чего никто еще не разглядел.

– Ну, что у тебя там? – Федул подошел и заглянул в окуляры стереотрубы. – Ну, ящик стоит на самой верхушке, ну и что? Это и в бинокль видно...

– Подожди, пока туман рассеется, – сказал Очкарик.

– Жду, – Федул пожал плечами, – ... Как же все-таки эти черти на остров забрались? Там же вокруг яма, а в яме, как в бетономешалке... Ну да ничего. Теперь все в наших руках. Мне бы только... Погоди, погоди... На ящике-то буквы!

– Вот-вот, – сказал Очкарик.

– Остро..., нет, осторо... Осторожно, По... ли..., Полино... Ах!

Федул резко выпрямился и посмотрел на Очкарика дикими глазами.

– Так ведь это же...

– Прочитал?

– Прочитал! Прочитал, Очкаричек ты мой дорогой! Моментально рвем туда, всех мочим, и железяка – наша!

– Н-не знаю, – Очкарик задумчиво поправил давшие ему прозвище очки. Меня смущает одно обстоятельство... Для чего они выставили ящик напоказ? А вдруг это ловушка?

Федул плюнул с досады.

– Ну и труслив же ты, Очкарик! Мамка тебя в детстве запугала, что ли? Ты гляди на меня! "Я без мами жил, и без папи жил! " И сроду никого не боялся! И ты не ссымневайся – мы ихнюю ловушку знаешь куда им засунем? А когда у нас полиноид будет, мы ж просто... это... в облаках витать будем! И всем на головы гадить! Ну, держись теперь, Амирка! Откуковался, татарин! ...

– Легок на помине! – сказал вдруг один из бригадников. Он глядел не на ТЭЦ, как все, а в противоположную сторону. Федул обернулся, глянул на дорогу и длинно выругался. Со стороны города медленно и величаво надвигалось гигантское облако не то пыли, не то просто клубящегося мрака. Время от времени его пронзали молнии, и тогда раздавался глухой рокот, такой низкий, что, казалось, дрожит сама земля. Порой клубы мрака обретали форму огромных коней, и тогда молнии становились сверкающими саблями в руках черных всадников.

– Джигит хренов! – процедил сквозь зубы Федул. – в цирке ему выступать, а не делом заниматься! Ну ничего, я ему устрою представление... По машинам, братва! Открыть ворота!

– Что ты собираешься делать? – спросил Очкарик.

– Заманить их на территорию, устроить засаду, хоть вон там, на задах у заготовительного...

– А потом?

– А потом замочить всех до одного!

– То есть – убить?

– Да, родной, убить. А что мне, целоваться с ними? Они сами к Амиру ушли, я никого не гнал. А в городе должен быть только один хозяин. Либо я, либо... больше никто.

– Да, но убивать! Ведь ты же обещал зря кровь не лить!

– Разве же это зря, Очкаря?! Ты что, брат? Это же для дела!

– Нет, Я так не могу! Сколько раз договаривались никого больше не убивать – и все снова начинается!

– А в морду хочешь? – вдруг спросил Федул.

Очкарик вздрогнул и попятился.

– Хочешь в морду или нет, я тебя спрашиваю? – Федул оной рукой ухватил его за одежду на груди и подтянул к себе. – Ну?

– Н-не надо... – очкарик в страхе закрылся ладонью.

– Сейчас пойдем на завод, поставим ловушки, да такие, чтоб ни один гад не ушел! Ты будешь мне помогать. Хорошенько будешь мне помогать, без халявы. Понял?

Очкарик только пискнул что-то в ответ. Федул свирепо тряхнул его так, что пуговицы полетели.

– Не слышу! Повтори, как следует!

– П-понял... – задыхаясь, выдавил Очкарик.

– Убивать будем их, понял? – Федул перешел на истерический крик. – Пачками убивать! Давить в кашу! Живьем в землю закапывать! Правильно?

Очкарик, у которого при каждом слове Федула голова, как на нитке, болталась из стороны в сторону, уже не способен был возражать.

– Правильно? – еще раз выкрикнул Федул.

– Правильно, – покорно сказал Очкарик. Он больше не думал об отвращении к убийству, он боялся, что Федул его ударит.

Но тот неожиданно успокоился.

– Вот и хорошо. Лезь в машину. Да не бойся! Я сегодня добрый...

В машине Федул вынул из золотого портсигара очередную сигарету и велел Очкарику достать у него из бокового кармана зажигалку.

– Зажги-ка мне, а то тесно тут.

Дрожащей рукой Очкарик поднес ему огонь. Федул, наконец, улыбнулся.

– За что я люблю интеллигентов? – сказал он, прикуривая, – за то, что с ними всегда можно договориться без базара! Правильно, Очкарик?

Очкарик ответил ему неуверенной улыбкой...

... Первый взрыв раздался минут через десять после того, как компания Гонзо обосновалась в здании ТЭЦ. Огненный шар поднялся из-за леса, и полутемный зал, служивший когда-то пультовой, осветился вдруг красноватыми отблесками.

– Наконец-то! – сказал Христофор, – я думал, они никогда не начнут!

За первым взрывом сразу последовал второй, потом третий, поднялась беспорядочная стрельба.

– Однако, начинают они довольно бодро! – Ольга стояла у окна, и лицо ее беспрерывно озаряли багровые вспышки.

– То ли еще будет! – уверенно пообещал Христофор.

Сейчас же к раскатистому гулу разрывов присоединились новые звуки. Словно гигантские каменные плиты со скрежетом поворачивались на шарнирах и ударялись друг о друга, сотрясая землю.

Граф, который с живейшим любопытством прислушивался к шуму битвы, удивленно повернулся к Христофору.

– А это что такое?

– Это за дело взялись ифриты. Теперь там будет по-настоящему жарко.

Снова послышался скрежет, от которого ныли зубы, и стены начинали мелко вибрировать. В ответ раздался многоголосый вопль, заглушивший грохот боя. Сколько ужаса было в этом вопле, что даже Джек Милдэм от ужаса покачал головой.

– Залетела братва...

Пол под ногами дрогнул от тяжелого соприкосновения невидимых каменных ладоней. Вопль оборвался.

– Будто комаров прихлопнул, – поморщился граф. – Что ж они там вытворяют такое?

– Может быть, слетать, посмотреть? – предложила Ольга. Ей невмоготу было сидеть здесь в полном неведении.

– Ни в коем случае! – сказал Христофор. – Это было бы непростительной глупостью. Во-первых, мы не должны вмешиваться во внутренние дела Н-ска – 2000. Во-вторых, можно было бы и вмешаться, но сейчас это небезопасно. И, наконец, в-третьих и в-главных – это совершенно не нужно.

– Но должны же мы хоть как-то контролировать ситуацию! – возразила княжна.

– Уверяю тебя, Оленька, ситуация полностью под контролем. Мы сидим в самом безопасном месте и знаем все, что нужно.

Новый подземный удар прервал речь Христофора. С потолка обвалилась штукатурка. Где-то за стеной посыпались кирпичи.

– Знаем! – усмехнулся Джек Милдэм. – Ну вот это, например, что бухает?

– Да какая разница? – отмахнулся Гонзо. – Вы поймите, нас не должно интересовать то, что делается _там_. Нам нужны только те двое, которые доберутся _сюда_! Переживать за их безопасность не приходится – они неуничтожимы. Упустить их мы тоже не рискуем: им нужен полиноид и, судя по тому, как они за него бьются, нужен позарез. Сейчас они заняты одним – освобождением друг друга от сопровождающих лиц. Прекрасно! Это выгодно Н-ску – 2000 – меньше будет бандитов. И это выгодно нам – меньше будет путаницы, не нужно разыскивать ифритов по всему городу. Как только они наиграются в войну и перебьют всех бригадников, оба немедленно пожалуют сюда. И это произойдет, кажется, очень скоро...

Взрывы за окном слышались все сильнее и ближе. В небо взлетали светящиеся ракеты, а навстречу им прямо из пустоты сыпались снаряды и бомбы, вспарывая воздух тошнотворным свистом.

– Надеюсь, до ядерных зарядов они не дойдут? – спросила Ольга.

– Сюда, по крайней мере, не будут стрелять! – прокричал Гонзо, перекрывая гул разрывов. – Побоятся испортить полиноид.

– Глядите-ка, вот они! – крикнул граф.

Из леса на краю котлована появились, один за одним, четыре человека с автоматами. Часто припадая к земле, они отстреливались от кого-то, кто преследовал их в березняке. Оттуда неслась ответная стрельба, и охотникам за ифритами пришлось присесть пониже, так как некоторые пули стали ударяться в стену ТЭЦ. Четверо выбежавших из леса решили, по-видимому, закрепиться на краю котлована, тем более, что отступать дальше им было некуда. Но едва один из них ступил на глинистый откос, как земля под его ногами качнулась и раздалась широкой расщелиной. Констраква выпустила очередную змеистую трещину прямо вглубь леса. Деревья и люди посыпались на дно, вспыхнувшее на мгновение золотым блеском. Но почву, превратившуюся в металл, тут же покрыли растения. Березовые стволы корчились, соприкасаясь с констраквой, трескались по всей длине и выпускали пучки красно-синей листвы. Люди, попавшие в расщелину, еще пытались карабкаться вверх по склонам, но их тела уже распухли от бесформенных наростов, одежда лопалась на спине, из под нее показывались толстые шипы. Развернулись чешуйчатые хвосты, и четыре аспидно-черных монстра с воем скрылись в зарослях кипящей растительности.