Султан Луны и Звезд - Том Арден

— Невежественная баба! Людям моего чина не дозволяется жениться до тех пор, пока мы не перестаем служить султану, а службу у него мы покидаем лишь тогда, когда нам исполняется сорок лет. Но для меня это время уже близко.

— Если так, то вскоре ты обретешь желанное облегчение.

— О, если бы это было возможно! На том нагорье, откуда я родом, живет прекрасная юная девушка, к которой мое сердце пылает любовью с тех пор, как она расцвела красой юности. Она до сих пор незамужняя, но ее отец нетерпелив и, боюсь, может отдать ее за другого, кто попросит ее руки, а я не успею взять ее в жены. И если эта прекрасная девушка не достанется мне, моя жизнь будет прожита зря. Но я должен узнать свою судьбу: ожидание долее невыносимо для меня. Женщина, вели прорицателю, пусть подойдет ко мне и заглянет в мое будущее. Пусть это случится, и тогда я забуду о том, что приключилось со мной вблизи вашего городишка.

— Так ты такого откупа желаешь, господин?

Мать-Мадана чуть не рассмеялась. Ее воображение улетело далеко вперед, за пределы зала, и нарисовало вожделенные картины. Она и прежде знала, что старик наделен даром прорицания, но никогда не задумывалась о том, какие выгоды это может сулить. Прорицательство было частью его прошлой жизни — жизни, отшумевшей много солнцеворотов назад. Поначалу у него хватало золота, чтобы расплачиваться за стол и постой, а потом пригодилась девчонка, его дочка. Только это и имело значение для хозяйки караван-сарая. Предсказание судьбы, божественный дар? Мать-Мадана была женщиной земной, расчетливой и на такую чепуху внимания не обращала. И вот теперь она вдруг подумала о том, что... как же это говорится... упустила собственную удачу, вот как. А разве не слыхала она, что прорицателям изрядно платят и что их услугами пользуются одни только богачи? Конечно, в караван-сарае останавливались не бог весть какие богатеи — у постояльцев только-только на то хватало денег, чтобы расплатиться с нею за постой... Но Всадники — это же совсем другое дело!

Мать-Мадана глубоко вдохнула и решила, что отец Амеды просто обязан показать, на что способен, — здесь и сейчас, сегодня же вечером. Да ведь это могло стать началом новой эпохи! Кто знает, какие горизонты могут открыться перед ее заведением?

Мать-Мадана прищурилась и окликнула старика:

— Эвитам!

Глаза сидевшего в углу старика наполнились страхом.

Мать-Мадана так увлеклась разговором с Черным Всадником, что позабыла про приказание, которое дала Амеде. А в это время девочка обшаривала полки буфетов, гадая, где же старуха хранит эш. Вдруг кто-то подкрался к ней сзади и зажал ее рот ладонью.

Амеда сдавленно вскрикнула и попыталась вырваться.

— Ой! — проговорил тот, кто держал ее, издевательским писклявым голоском. — Ой-ой-ой!

— Неверный! — возмущенно воскликнула девочка, вырвавшись. — Ты что творишь? Да если мать-Мадана узнает, что здесь, у нее в кладовой, метис... она так развопится, что...

— Да ладно тебе. Слышишь же, она не вопит и еще долго вопить не будет.

— Ты о чем?

— Да я просто подумал, что ей и без меня есть из-за чего поволноваться. Ну и потом — интересно мне стало. Ты хоть знаешь, что там, за воротами, половина деревни собралась?

Фаха Эджо схватил подружку за руку и вывел во двор. Они забрались на сложенную из дикого камня стену и увидели деревенскую площадь. Все было в точности так, как сказал Фаха Эджо: прямо перед караван-сараем собралась большая толпа. Чуть впереди остальных стояла старуха в темной чадре, мотала головой и распевала заунывные молитвы. Остальные сопровождали молитвы монотонным гулом.

— Тупицы! Олухи! Что это они придумали, а? — Амеда спрыгнула с забора и набрала в пригоршню мелких камешков.

Фаха Эджо схватил ее за руку.

— Не бросайся камнями. С этого все как раз началось — так я слышал.

— Да что началось-то?

— Они в тревоге. Боятся. Думают, что деревню вашу с землей сровняют.

Амеда ухмыльнулась.

— Ну, это если только Всадник лопнет, переев соуса «зорга»!

Но Фахе Эджо было не до шуток.

— Когда появляются Черные — скоро жди Красных. Ну а напоследок являются Желтые. Быть беде, запомни мои слова.

— Беде?

Фаха Эджо только пожал плечами.

— Уж я такое раньше видал, сорванец, доводилось. Не думай про этих тупиц. Что толку молиться? Бежать надо.

Амеда сверкнула глазами.

— Ну и что же ты не бежишь-то?

— Я-то убегу. Я быстро бегать умею, поняла? Хорошо бы, если бы и этот маленький мерзавец тоже быстро бегать умел!

— Маленький мерзавец? — непонимающе переспросила Амеда. Сейчас она думала только о том, что друг скоро ее покинет, даже и не подумав позвать ее с собой.

— Хочешь знать, про кого я говорю? Про Малявку! — скривился пастух. — Он вечно таскает с собой камни, у него их полные карманы. Он дождется — пусть только Эли Оли Али его изловит! Бедный братец Эли! Думал еще разок заночевать в поселке, в тепле и уюте — и вот теперь снова надо трогаться в путь!

— Вместе с сестрой? — ахнула Амеда и прижалась спиной к шершавой стене.

Фаха Эджо осклабился.

— А-а-а! Вот оно что! Тебя это огорчает, да?

Амеда зарделась. После спешного бегства из поселка метисов у нее не было времени подумать о прекрасной девушке. А тут вдруг ее образ снова предстал перед ней — яркий, слишком яркий. Девочка сгорбилась и застонала.

Фаха Эджо расхохотался и попытался пощекотать Амеду между ног.

— Эй, полумальчишка! Девчонок вокруг хватает — ты только приглядись получше. А как насчет того, чтобы отхлебнуть хмельного сока, а?

Амеда резко выпрямилась и ударила Фаху Эджо по руке.

— Сока? Заткнись! Не желаю слушать про твой дурацкий сок!

— Ха! — выкрикнул пастух и отступил на шаг. — Ты бы по-другому сейчас пела, если бы принесла что-нибудь получше этой дрянной лампы! — Он вытащил из-под рубахи лампу и, размахнувшись, сделал вид, будто хочет перебросить эту никчемную вещь через забор. В следующее мгновение друзья были готовы затеять драку и осыпать друг друга тумаками. Но этого не произошло. Неожиданно девочка и пастух замерли.

Этот голос Амеда знала слишком хорошо.

— Отец!

Амеда бегом бросилась к кухне, не думая о том, что Фаха Эджо пошел за ней, а стало быть, мог стать свидетелем странного и страшного зрелища, которое сейчас разыгрывалось в трапезной.

Глава 14

ПРОРИЦАТЕЛЬ И ПРОРОЧЕСТВО

Амеда и сама не понимала, почему она так напугана, но не решилась открыто войти в трапезную, а пробралась тайком и спряталась за спинами притихших постояльцев. Выбрав местечко поудобнее, она стала смотреть за происходящим в просвет между двумя высокими тюрбанами. В трапезной царила затравленная тишина. Кто-то закрыл ставни. На возвышении горел факел, и его пламя отражалось в сверкающих глазах Черного Всадника. Свет также выхватывал из мрака строптиво поджатые губы матери-Маданы и фигуру старика, стоявшего перед странным гостем и хозяйкой караван-сарая. На старике был плащ, расшитый звездами. Вытянув руки перед собой и запрокинув голову, отец Амеды медленно поворачивался по кругу, выводя странный напев высоким дребезжащим голосом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});