Карающая длань - Олаф Бьорн Локнит

Конан прекратил вбивать полурастоптанного демона в землю и направился к шару, бросив на прощание через плечо:

– Полежи здесь, милый, я скоро вернусь.

Шаман лежать не захотел, но преследовать киммерийца тоже не решился, а вместо этого, мотая головой и хрустя суставами, пополз к дереву.

– О, нет, – застонал Эрхард. – Конан, умоляю, побыстрее!

Варвар поднял тяжелый и слегка теплый шар, некоторое время внимательно изучал его, вертя в руке, а затем со всего размаху шарахнул о ближайший столб. Шар упруго отлетел обратно, ударив не ожидавшего такой подлости киммерийца в живот. Пока Конан валялся на траве и жадно хватал ртом воздух, Эрхард попытался обратить внимание добравшегося до дерева и на глазах поправлявшегося мертвеца на него или находившегося в столь же плачевном состоянии Веллана. Тварь оказалась глуха к его мольбам и снова упрямо пыталась дотянуться до штанов десятника.

Отдышавшийся варвар поднялся на ноги и сначала хотел как следует пнуть неуязвимый шар, но затем передумал и обратился к пошатывающемуся Веллану, показав на свой меч:

– Может, попробовать этим?

– Валяй, – пожал плечами бритуниец и проворчал: – Все, отныне я больше ничему не удивляюсь.

Конан поплевал на ладони, ударил, вложив всю свою силу. По рукам пробежала легкая дрожь, а клинок, яростно сверкнув, развалил шар на две половинки. Яркая вспышка и на траве не осталось никаких следов колдовского предмета. Сияние меча сразу поблекло.

– Кром еще не оставил меня! – обрадованно закричал киммериец, но, обернувшись, замер в удивлении. Уничтожение талисмана никак не повлияло на демона, все также скачущего вокруг елки. Наверное, шар был лишь залогом неуязвимости твари…

– Эрхард, угости его мечом! – заорал северянин.

– Сам подходи да угощай, – раздраженно буркнул десятник, вытирая рукавом вспотевший лоб и с ненавистью косясь вниз, где щелкал зубами и урчал оживший мертвец.

– Хорошо, – согласился Конан и нарочито медленно пошел к дереву.

Демон во второй раз не заметил приближения киммерийца и обернулся только когда варвар шлепнул его по плечу. Тварь повернула свою уродливую, чем-то напоминающую кошачью, морду с крабьими глазами, и Конан тут же впечатал в нее кулак, отправив бывшего шамана к толстому еловому стволу.

– Отправляйся-ка к своему хозяину Нергалу! – с этим словами киммериец ударил демона мечом в живот. Клинок не встретил никакого сопротивления и легко прошил плоть, пришпилив зашедшегося в истошном вое монстра к дереву.

– Ну наконец-то! – донесся сверху всеобщий вздох облегчения.

Демон уже не выл, а только хрипел и хрустел костями, сгибаясь все ниже. Натянувшаяся кожа на спине не выдержала и с громким треском лопнула, из трещины со свистом ударила струя черного вонючего дыма, послышался тонкий пронзительный визг, не принадлежащий живому существу. Выползший из колдовского шара демон прощался с миром, отправляясь туда, откуда явился. Внезапно налетевший порыв ветра развеял собравшееся над телом темное облачко, а пронзенный мечом труп начал усыхать, пока не рассыпался в желтоватый прах. Конан выдернул засевший в стволе меч и картинным жестом отправил его обратно в ножны за спиной.

– Слезайте, жертвы! – крикнул он, задрав голову. – Шаман окончательно и бесповоротно покинул этот мир! И помнится, мне обещали пива!

Наверху захрустели и закачались мохнатые ветки, и воины один за другим начали спускаться вниз, покидая свое временное убежище.

Эрхард слез первым и решительно направился к варвару с одним ясным намерением – набить проклятому дикарю морду. Однако чем ближе десятник подходил к спокойно стоявшему и ухмылявшемуся киммерийцу, тем больше у него появлялось сомнений в успехе этой затеи. Конан наверняка захочет дать сдачи, а когда варвар давал сдачи, жертве приходилось очень плохо…

Поэтому десятник просто встал рядом и молча хрустел костяшками пальцев, ожидая, пока отряд спустится вниз.

Братья-оборотни и Селена сразу отправились домой – подготавливать стражниками баньку, еду и комнаты. Они забрали с собой и Вальсо, чувствовавшего себя все хуже.

Последним на жухлую травку спрыгнул Эртель, не потерявший ни капли свей веселости. Впрочем, он несколько увял, заметив, что к нему с недвусмысленным выражением на лице приближается десятник.

– Да ладно, дядя, без обид, – парень примирительно поднял вверх руки и предусмотрительно отступил назад. – Я же пошутил…

– Конечно, без обид, – согласился Эрхард. – Вот только всыплю тебе как следует, – и десятник набросился на любимого племянника, как изголодавшийся волк на добычу. Эртель взвыл не хуже сгинувшего демона, развернулся и бросился наутек, провожаемый дружным хохотом.

– Мы в деревню, долги возвращать! – крикнул им вслед Конан и первым зашагал по тропинке, ведущей в Грейзи. – Закончите – приходите к нам!

Отряд потянулся за киммерийцем, а вслед им летели жалобные вопли Эртеля:

– Не оставляйте меня этому зверю! Дядя-а-а!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ,

в которой варвар отдыхает и обзаводится новой подружкой

Староста деревушки Грейзи, покряхтывая, взобрался на наспех сколоченный помост и обвел посохом собравшуюся вокруг немногочисленную толпу уцелевших обитателей поселка.

– Родичи! – откашлявшись, торжественно начал он. – Нам нужен новый жрец Отца-Волка. Предлагаю выбрать достойнейшего из числа учеников павшего в бою Кария…

Его речь прервал громкий искренний смех и веселый вопрос:

– Павшего в бою? Интересно, а удушение относится к героической гибели во время битвы?

Крестьяне завертели головами, ища того, кто осмелился столь дерзко перебить их старейшину.

– Не может быть… – жалобно прошептал кто-то.

И было отчего удивляться – на площадь неторопливо выходили недавние жертвы, живехонькие, веселые, довольные, с жестокими искорками в глазах. Они прошествовали к помосту по живому коридору, образованному расступившимися перепуганными кметами. Подбородок старейшины мелко задрожал и он покрепче вцепился в свой посох.

– Вас же забрал Отец-Волк! – дребезжащим голоском выкрикнул староста.

– Забрал, забрал, а как же, – согласился Конан. – Да только высыпали ему на небесах за такие проделки, а нас с почетом отправили обратно. Так что наше время умирать пока не пришло, а вот для вас настал самый денек расплачиваться с долгами, – и, хищно улыбнувшись побелевшему старику, варвар потянул меч из ножен.

Какая-то женщина истошно завизжала, бросившись бежать с площади. Ее пример оказался заразительным, и жители деревушки с воплями брызнули врассыпную.

Конан заметил в толпе того самого кмета, что сторожил его и которому варвар был обязан разбитым подбородком. С торжествующим воплем: «Попался!» он отшвырнул с дороги нескольких трясущихся от страха поселян и сгреб своего мучителя, попытавшегося скрыться, за ворот рубашки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});